(in memoriam: John Michael Osbourne, 1948–2025) "Существуют души, столь яркие в мраке, что, угасая, они оставляют свет…
даже если всю жизнь звались Князем Тьмы." Смерть не пришла внезапно. Она шла к нему медленно, вальсом, по сцене, по позвоночнику, по трясущейся руке. Она наблюдала, как он поёт, сидя в железном троне, как рвёт горло в “Crazy Train”, хотя больше не может идти. И вот — всё.
Оззи Осборн умер. В молодости он не знал ноты. Не знал пределов. Не знал страха.
Но знал, как заставить ночь кричать.
С его первого хриплого "Yeah!" началась новая эра. Металл — как исповедь. Он настоящий фронтмен, даже пророк катарсиса, голос заблудших, шёпот тех, кого мир называл “лишними”. С Black Sabbath он не просто создал жанр. Он стал его кровью.
Их песни были словно заклятиями. "Paranoid", "War Pigs", "N.I.B." — рифы, которыми можно вызывать дождь или злых духов. Оззи был трагиком — шутом и вампиром, клоуном и чумным доктором.
Он грыз летучих мышей на сцене. Он плакал в документалках.