Когда минимализм пытается быть сексуальным
Есть вещи, которые лучше не трогать. Типа шахматной доски в доме наркобарона, любовных писем на балконе и бренда Calvin Klein в эпоху, когда «чистота линий» звучит как диагноз. Но PVH Corp. решили рискнуть: выкопать из музейного подвала легенду американского минимализма, отряхнуть прах с логотипа и вложить в руки Вероники Леони — женщины с CV, длиннее, чем список бывших у Мадонны.
И вот она — новая глава. Торжественное возвращение на 205 West 39th Street, где когда-то пахло свежим денимом, потом топ-моделей и миллионами. На показе — старые духи: Кейт Мосс, Кристи Тёрлингтон и даже сам мистер Кляйн, улыбающийся как человек, которому продали собственный бренд, а теперь ещё и билет в первый ряд.
Сцена была готова. Публика — в ожидании. Вопрос — только один: это будет минимализм с электричеством или PowerPoint без шрифта?
Дорогая, я уменьшил харизму
Леони не собиралась играть в археолога. Ни тебе культовых слип-дрессов, ни черно-белых порноромантичных кампейнов, где Кляйн продавал не одежду, а запах подмышек Кевина Бэйкона. Она решила начать с «нута» — с тонких форм, якобы «американской повседневности», интерпретированной итальянкой, выросшей под рекламными щитами CK One.
Да, на ней были skinny-джинсы с папиной рубашкой. Но это в 90-е. Сейчас же она предложила зрителям концепт «фасада»: одежда как функция, а не эмоция. Минимализм без надрыва, структура без истерики. Пальто, словно сшитые по плану урбанистического микрорайона. Платья — как вечные студентки-отличницы: гладкие, молчаливые и слегка угнетённые.
Ирония в том, что в мире, где каждый третий бренд поёт оду «осознанному потреблению», выдать за прорыв простую двубортную тряпку — нужно либо гениальность, либо смелость. У Леони — второе.
Это не люкс, это “премиум”
Calvin Klein теперь — не high fashion, а «премиум фэшн». То есть вроде бы дорого, но с лёгкой претензией на массовость. Такое чувство, будто бренд прошёл ребрендинг у аудитора: сметы есть, эмоций нет.
$1300 за пальто — спасибо, что не в рублях. $950 за платье — но с внутренним ощущением Uniqlo. $450 за джинсы, которые напоминают о том, что раньше ты мог за эти деньги купить три пары Levi’s и поездку в Аризону.
Фурнитура? Есть. Пошив? Чистый. А вот секс — где он? Где та самая дерзость, которую Кляйн продавал в одной рекламе с подростком в нижнем белье, а в другой — с Тёрлингтон, которую обожали даже стены. Леони вроде бы добавила платье с открытыми плечами и ботильоны «ковбойша на каникулах», но это скорее мило, чем вызывающе.
Если бы этот показ был человеком, он бы пришёл на свидание вовремя, принёс цветы, но поцеловал бы только после согласия, заверенного нотариусом.
Кто все эти люди и при чём здесь Severance?
В коллекции — попытка сыграть на культурной памяти. «Служебный роман» в версии AppleTV: юбки до колена, как у героини «Разделения» (Severance), рубашки «из папиного шкафа», рабочая куртка таксиста, будто он едет не на смену, а на кастинг в рекламный ролик Aspesi.
Деним — японский, фланель — расширенная, черная — чернее будущего бюджета у HBO.
Есть даже платья с серой эмалью, звенящие как серьги школьной училки на родительском собрании. Есть сумки в виде флаконов CK One — очаровательно ностальгично, как если бы твой первый поцелуй вдруг стал аксессуаром.
Но всё это — декорации. Тканевые аллюзии. Атмосфера «мы пытались, но не хотели вас травмировать». Это как если бы Йоджи Ямамото попросили сделать коллекцию для LinkedIn: всё на месте, но ощущения нет.
Вера в пальто
Вот где Леони по-настоящему расцвела — в верхней одежде. Именно в этих пальто чувствуется голос, пусть и чуть хриплый. Объёмное двустороннее пальто в стиле «архитектурная безопасность», тренчи с чётким кроем, и кульминация — «шуба» из полос органзы, которая соскальзывает с плеч, как иллюзия гламура.
Носить такое в Нью-Йорке — значит заявить: «Я не греюсь, я доминирую». Это одежда для женщины, у которой три адвоката и один пистолет. Всё, что нужно, чтобы выжить в корпоративной джунглях моды.
И да — сам Кляйн после показа сказал: «Я loved it». Конечно, loved. Он начинал с пальто. И ему просто приятно, что кто-то наконец понял, с какой стороны пришивать драму к подкладке.
Секс ушёл, но обещал вернуться
Вот в чём проблема. Calvin Klein строил империю на ощущении, что ты — голый, но гениальный. Что ты — в джинсах, но можешь свести с ума даже пожарного. Сейчас же — всё вежливо, политкорректно, не задевает никого, включая тебя самого.
Это как если бы рекламную кампанию снимал Харари: умно, этично и абсолютно не возбуждает.
Леони — не провал. Она умна, технична, у неё есть вкус и сдержанность. Но Calvin — это не про вкус. Это про голый торс на Times Square и желание врезать этот логотип в сетчатку.
Новая глава началась. Но пока это — введение. Хорошо написанное, но без сцены, где герой наконец целует другого героя. Потому что — извините — в этом сезоне даже реклама духов была горячее, чем финальный лукшот шоу.
Финал: Calvin 2.0 или корпоративная этика с запахом CK One
Что же остаётся? Следить. Потому что если Вероника Леони научится в сексуальность — не в том смысле, что покажет больше тела, а в том, что вернёт бренду ту самую хищную уверенность — тогда это будет камбэк десятилетия.
А пока это похоже на первый выпуск новой теледрамы: неплохой каст, аккуратная съёмка, но ты всё ещё не знаешь, будешь ли смотреть второй сезон.
Потому что Calvin Klein — это не просто одежда. Это культурный феромон. А феромоны, как известно, работают только тогда, когда их не стерилизуют маркетингом.
Наше Любимое: BACKSTAGE