2 июля город гудел, как перегретый двигатель «Мазды» на подъёме к Орлиной. Фейерверки рвались над бухтой, а где-то на Корабельной набережной пьяный матрос орал: С Днём города, чёрт возьми!
Я шла по Светланской, жмурясь от неоновых вывесок. Ветер с залива швырял под ноги обёртки от «Приморских конфет» и билеты на фуникулёр. Вдруг — скрип.
Старая чугунная решётка у дома Элеоноры Прей дрогнула. Оттуда вынырнула тень в потрёпанной фуражке морского офицера.
— Вы… призрак? — спросила я, не веря себе.
— Нет, — хрипло ответила тень. — Я — Владивосток. Точнее, его забытая история.
Он достал из складок мундира ржавый компас.
— Видишь стрелку? Она не на север. Она — на дом. На твой дом.
Я посмотрела: стрелка дрожала, упрямо указывая в сторону моего двора у Тихой.
— Каждый год в этот день город напоминает, кто здесь живёт по-настоящему. Не гости. Не проезжие. Ты.
Призрак рассыпался морской солью. На мостовой остался лишь потёртый жетон с гравировкой: «Порт-Владивосток. 1860».
А вдали грохотал салют, и где-то кричали «ура».
P.S. Сегодня Владивосток празднует День Военно-морского флота. С Праздником, родной. Ты — не просто точка на карте. Ты — компас.
С уважением , Мара.