Пожалуй, в русском искусстве начала XX века есть два художника-противоположности, но с очень схожим подходом к живописи. Давайте сравним. Представьте себе живопись яркую и эстетичную, очень декоративную, будто бы выложенную из драгоценных камней, на мифологическую или религиозную тематику, и у моделей большие глаза и взгляд пронзительный. Все это о Врубеле.
Но все то же самое можно сказать и про Николая Калмакова, с той лишь существенной разницей, что если Врубель писал Демона, то Калмаков - множество демонов, и если у Врубеля русалка утягивает витязя под воду своим поцелуем, то у Калмакова любая нимфа с его картины утянет куда поглубже и лучше с такой не связываться. Хорошо, что они всего лишь нарисованные, и мы просто смотрим, так?
Сын русского офицера и итальянки, Калмаков впитал в себя множество влияний, мотивы греческой мифологии и экзотику Востока, живопись Возрождения и особую чувственную пластику Ар Нуво, и театр, и страшные сказки Гофмана.
Иногда про чью-то живопись говорят, будто бы она светится внутренним светом. Это справедливо и для Калмакова, однако это не дневной свет. а отраженный лунный и какой-то галлюцинаторный. Но зато каков талант.
Калмаков немного напоминает тематикой своих работ и внутренним напряжением о Франце фон Штуке, о котором еще предстоит написать.
Калмаков ловил чорта: он сделал десятки эскизов и рассказывал об этом сам так:
Вы понимаете, вот уже столько времени я ловлю его и никак не могу поймать... Иногда мелькнет передо мной его глаз... иногда хвост... иногда копыто его ноги, но целиком я еще не увидел его, как ни стерегу и не ловлю
Женщины с картин Калмакова - это роковые женщины, ломающие судьбы и покоряющие мужчин. Они одновременно красивы - но и кошмарны, особенно в своих гримасах, сквозь которые мы видим, возможно, огромную гордыню или просто безумие. Вот посмотрите:
Напоминает об известной сцене из сериала "Твин Пикс":
Сравним работы Калмакова с творчеством Врубеля:
У Врубеля мы тоже видим демонические проявления, но его картины на эту тему про любовь.
У Калмакова никакой любви нет, но много страсти и сексуальности. Парадокс заключается в том, что Калмаков, предположительно, сочувствовал или являлся участником аскетической секты Скопцов, и то как он пишет женщин - это отражение своего страха перед ними: Калмакову они казались очень опасными греховными существами.
Спасибо за внимание!