Девочки мои дорогие, что мне сегодня пришлось пережить! Руки до сих пор дрожат от возмущения. Никогда не думала, что доживу до таких времён, когда родная внучка будет меня из собственной кухни гонять. А всё из-за этого их интернета проклятого!
Живёт у меня внучка Ульяна уже полгода. Дочка Люся развелась с зятем, съехала к своему новому ухажёру, а Уля говорит — не хочу с мамкиным дружком жить, поеду к бабушке. Ну я, конечно, обрадовалась. Восемнадцать лет девочке, студентка, на заочном учится. Думаю — хоть не так одиноко будет.
Поначалу всё хорошо складывалось. Ульяна помогала по хозяйству, в магазин за продуктами ездила. Правда, странная она стала какая-то. Всё время в телефон пялится, фотографирует что ни попадя. То еду сфотографирует, то себя, то кота моего Ваську.
— Ульяна, зачем ты еду фотографируешь? — спрашиваю.
— Бабуль, это для подписчиков. У меня в соцсетях много людей читают.
— Каких подписчиков? О чём ты?
— Бабуль, ты не понимаешь. Сейчас все зарабатывают в интернете. Я ведшу свой блог.
Честно говоря, не понимала я тогда, о чём она толкует. Какой блог, какие подписчики? Но молодёжь сейчас такая — всё у них не как у людей.
Первые проблемы начались, когда Уля стала просить меня не шуметь по утрам.
— Бабуль, можешь потише с посудой? Я записываю видео.
— Какое видео? Ты же завтрак ешь.
— Да про завтрак и записываю! Рассказываю, что ем, как готовлю.
Ну думаю — безобидное чудачество. Пусть развлекается. Стала ходить на цыпочках, когда она со своим телефоном возится.
Потом она мне объяснила, что это называется контент. Оказывается, люди в интернете смотрят, как другие едят, убираются, готовят. И даже деньги за это платят! Представляете? Мне бы в молодости такое сказали — не поверила бы.
— Бабуль, а давай вместе видео снимать! — предложила как-то Ульяна. — Ты такие вкусные пирожки печёшь, людям понравится!
Согласилась я. Думаю — внучке приятно сделаю, да и интересно посмотреть, что это за штука такая.
Напекла я пирожков с капустой, Уля свой телефон поставила, включила. Начала рассказывать про рецепт, а я дополняю. Вроде неплохо получилось.
— Смотри, бабуль, уже сто человек посмотрели! — радовалась Ульяна вечером.
И правда, приятно было узнать, что мои пирожки людям нравятся. Стали мы регулярно такие видео снимать. То борщ варим, то котлеты, то пирог. Подписчиков у Ули прибавилось.
Но чем больше их становилось, тем капризнее делалась внучка.
— Бабуль, нужно профессиональнее выглядеть, — заявила она как-то. — Давай кухню переставим. И фартук тебе новый купим, красивый.
Переставили кухню так, как ей нужно. Купила я фартук яркий, с цветочками. Уля довольная.
Потом она принесла какие-то лампы специальные:
— Это для освещения. Чтобы картинка красивая была.
Поставила лампы, теперь на кухне как в операционной — белым светом всё заливает. Глаза режет, но Уля говорит — так надо.
А дальше началось совсем непонятное. Ульяна стала требовать, чтобы я готовила только в определённое время.
— Бабуль, в семь вечера у меня прямой эфир. К этому времени кухня должна быть идеально чистая.
— Но я в семь ужинать хочу обычно.
— Ну поешь попозже. Или пораньше. Мне работать надо!
Работать! Стояние перед телефоном она работой называет! Но делать нечего, подстраиваюсь под её расписание.
Ещё хуже стало, когда Уля заявила, что собирается каждый день эфиры вести:
— Бабуль, у меня теперь пять тысяч подписчиков! Можно на этом деньги зарабатывать! Буду каждый день готовить и рассказывать.
— Каждый день? А как же я?
— А ты поможешь! Будешь ассистентом!
Ассистентом! В собственной кухне! Но внучка так воодушевлённо рассказывала про свои планы, что я не стала возражать.
И началась моя каторга. Каждый день в семь вечера кухня превращалась в съёмочную площадку. Ульяна ставила телефон, включала свет, начинала что-то готовить и рассказывать. А я должна была стоять в стороне молча и подавать ей продукты по первому требованию.
— Передай морковку. Нет, не эту, ту, что покрасивее! Достань муку. Да не так шуми! Слышишь, зрители жалуются на посторонние звуки!
Зрители! Какие-то незнакомые люди из интернета теперь решали, как мне в моей кухне себя вести!
Хуже всего было, когда мне посреди эфира нужно было по нужде или просто воды попить. Ульяна шикала на меня, делала страшные глаза. А я, как провинившаяся школьница, ходила на цыпочках.
— Бабуль, ты понимаешь, что у меня уже десять тысяч подписчиков? — гордилась внучка. — Скоро смогу рекламу размещать, деньги получать!
— Это хорошо, конечно, — отвечала я. — Только может, не каждый день эфиры устраивать?
— Каждый день нужно! Иначе подписчики разбегутся!
И я терпела. Думала — внучка старается, может, действительно заработает что-то. Пусть попробует.
Но последней каплей стало то, что случилось позавчера. Прихожу я домой из поликлиники усталая, голодная. Хочется просто покушать спокойно, чаю попить. Захожу на кухню, а там Ульяна свои лампы расставляет.
— О, бабуль, как раз вовремя! — радостно говорит она. — Сегодня будем вареники лепить в прямом эфире!
— Уля, я устала очень. Давай завтра?
— Завтра нельзя! У меня расписание! Люди ждут!
— Так ты сама лепи, а я поем сначала.
— Бабуль, ну что ты! Зрители привыкли, что мы вместе готовим! Без тебя не то!
Ладно, думаю, слеплю быстренько, потом поужинаю. Достала тесто, творог, начали лепить. Ульяна включила телефон, начала рассказывать про рецепт.
А я так проголодалась, что решила одну вареничку сырую попробовать — нормально ли творог посолён. Только откусила кусочек, как Ульяна на меня зашипела:
— Бабуль! Что ты делаешь? Все видят!
— Да я проверяю только...
— Нельзя есть во время съёмки! Это неэстетично!
Смотрю на неё и не узнаю. Где моя милая внучка, которая полгода назад приехала? Вместо неё какая-то злая командирша стоит.
— Ульяна, я голодная! Весь день ничего не ела!
— Потерпи час! Доснимаем и поешь!
— Я в своей кухне не могу поесть?
— В рабочее время нельзя! Ты мешаешь процессу!
Тут у меня терпение лопнуло:
— Ульяна, это моя квартира, моя кухня! Хочу — ем, хочу — пью!
А она покраснела вся, глаза злые-злые:
— Бабушка, ты мешаешь нам вести прямой эфир! Иди в свою комнату!
Прямо как маленькой девочке сказала! Иди в свою комнату! В собственной квартире!
Стою я, не верю своим ушам. А Ульяна продолжает:
— Ты не понимаешь, какая это ответственность! У меня сейчас две тысячи человек смотрят! Им интересно про вареники, а не про то, как бабушка жрёт!
Жрёт! Родная внучка такое слово про меня сказала!
— Если тебе есть хочется, иди на кухню в другое время! А сейчас у меня работа!
— Работа? — не выдержала я. — Ты стояние перед телефоном работой называешь? Да я сорок лет на заводе пахала, вот это работа была!
— Бабушка, ты ничего не понимаешь в современном мире! Это новая экономика! Блогеры больше зарабатывают, чем твои заводские!
— Тогда если ты такая богатая, снимай свою квартиру и там со своими зрителями общайся!
— У меня ещё денег нет, но будут! А пока я тут живу, на кухне во время эфиров делать нечего!
Всё, думаю, хватит! Взяла тесто, убрала в холодильник. Выключила её лампы.
— Что ты делаешь? — завизжала Ульяна.
— Заканчиваю этот балаган! Моя кухня, что хочу, то и делаю!
Она схватила телефон, что-то быстро туда наговорила типа "извините, технические проблемы, эфир продолжим завтра", выключила.
А потом такую истерику устроила!
— Ты испортила мне всё! Зрители теперь думать будут, что я непрофессиональная! Рейтинг упадёт!
— Пусть падает! Я тебе не слуга, чтобы по твоей указке прыгать!
— Я же объясняла — это работа! Деньги можно зарабатывать!
— Тогда зарабатывай! Но не за мой счёт!
— Бабушка, ты просто не понимаешь, как сейчас мир устроен!
— Понимаю я! Понимаю, что внучка меня из собственной кухни гонит!
Ульяна убежала к себе в комнату, дверь хлопнула. А я сижу и думаю — что же это творится? Когда это молодёжь стала считать, что весь мир должен подстраиваться под их интернетные забавы?
На следующий день Уля вышла ко мне вся красная, заплаканная:
— Бабуль, прости меня. Я вчера была неправа.
— Неправа — это мягко сказано. Ты меня как прислугу третировала!
— Я не хотела... Просто так увлеклась этим блогом. Мне казалось, что это очень важно.
— Важнее бабушки?
— Нет, конечно! Бабуль, можно мы договоримся? Я буду эфиры проводить, но не каждый день. И ты можешь пользоваться кухней, когда хочешь.
— А как же твои зрители?
— Да пусть привыкают! Главное, что мы с тобой в мире.
Вроде бы помирились. Но осадок остался. Понимаю я теперь, что эти интернетные штучки могут людей совсем с ума свести. Думают, что если у них подписчики есть, то они важные персоны стали.
А ведь подписчики эти — просто любопытные люди, которым заняться нечем. Сидят, смотрят, как другие живут. И те, кого смотрят, начинают воображать, что они звёзды.
Уля теперь эфиры ведёт реже, и я спокойно на кухне хозяйничаю. Но вижу — тянет её опять к прежнему. То лампы переставит, то меня попросит потише быть. А недавно новость объявила — хочет профессиональную камеру купить вместо телефона.
— Бабуль, если камера будет, качество лучше станет! Больше людей смотреть будут!
— А зачем больше людей?
— Ну как зачем? Больше людей — больше денег!
Вот оно что — всё сводится к деньгам. Но я уже поняла — в этой погоне за подписчиками и деньгами можно самого близкого человека потерять. И никакие деньги этого не стоят.
Говорю ей иногда:
— Уля, а помнишь, как раньше люди просто друг с другом общались? Без всяких эфиров и подписчиков?
— Бабуль, то было раньше! Сейчас другие времена!
Может, и другие времена. Только хорошо ли это, когда внучка готова бабушку из собственной кухни выгнать ради каких-то незнакомцев из интернета?
Думаю об этом и грущу. Раньше семья была главное, а теперь главное — сколько людей на тебя в интернете смотрит. Странный мир стал, девочки. Очень странный.
И самое обидное — внучка до сих пор считает, что я просто не понимаю, как важно то, что она делает. А я понимаю. Понимаю, что никакая работа не должна превращать тебя в тирана для собственной семьи. И никакие подписчики не стоят того, чтобы ради них родного человека унижать.
Вот так и живём теперь. В мире, но настороже. Я свою кухню отстояла, а Уля свои эфиры ведёт. Только вот радости от этого мало. Потому что понимаю — это ещё не конец. Эта интернетная лихорадка ещё не прошла у неё. И кто знает, до чего ещё дойдёт в погоне за славой и деньгами.