Глава 7. Он спас свой род
Если говорить о моих родителях, то я, как и всякий ребенок, буду
необъективен. Даже сейчас, когда я сам отец троих детей и взрослый
человек, сложно смотреть на них безоценочно, «со стороны».
Мой папа был высокий, метр девяносто, черноволосый красавец.
В его выразительной внешности проглядывались грузинские корни,
хотя сам он себя всегда считал русским.
Его жизнь могла бы сложиться гораздо счастливее, если бы его родители им интересовались. Но дед барахтался в потоке личной жизни, а бабушка тусовалась то в Индии, то с советской богемой. Они откупались от папы тем, что привозили ему всякую модную фигню типа джинсов. Вот это Виктор всегда получал. Внешне мой отец был ярким и уверенным, а внутри — надломленным и обиженным на свой род, на себя, на всех.
Папа учился на факультете журналистики в МГУ, на международном
отделении. Потом он женился на маме. Причем сделал ей предложение на второй день знакомства. Она же должна была выйти замуж за другого в сентябре, но в августе познакомилась с отцом и не смогла устоять перед этим красавцем
Сначала он был журналистом, но потом, чтобы зарабатывать достойные деньги, ушел в другую сферу, где торговал нефтепродуктами и газом. При этом всю жизнь смотрел, как его отец и брат публикуются, и мечтал о журналистике.
Тогда не было принято, чтобы отец смотрел за ребенком, это считалось делом матери. Поэтому в детстве он мало уделял мне времени. Когда я вырос, то папа старался меня предостеречь от больших денег, хотя мне казалось, что он хочет ограничить меня. Отец работал с крупным бизнесом, и коммерческого опыта тогда у него было больше. Надо понимать, что Виктор сотрудничал с очень жесткими людьми, которые в 90-х за убийство отсидели. Поэтому у него были такие убеждения: «лучше избегать больших денег», «все богатые люди одинаковые, они используют остальных», «и тебя будут использовать,
и тобой пожертвуют, не думая ни минуты». Он знал, о чем говорил,
и верил в это.
Конечно, я на его предостережения внимания не обращал, ведь тогда уровень самоуверенности у меня зашкаливал. Мысль, что в будущем я буду с этим работать, буквально засела в моем подсознании
При этом, когда я реально чувствовал себя лузером, например за полгода слив 300 000 долларов, папа не стал мне выговаривать: «А я тебе говорил!» — и «обрывать крылья». Он отнесся философски к произошедшему: «Не получилось так не получилось». Такое отношение дорогого стоит. Не каждый родитель готов дать своему чаду право на ошибку, многие хотят вылепить идеального ребенка, который не будет «позорить их седины».
Поэтому я знаю, что отец меня любил, хоть и по-своему. Я был долгожданным и единственным ребенком, но я, как и он, не получал ту любовь, которая была мне так нужна. Мой папа не умел выражать свои чувства, он попросту не знал, что значит «любить», ведь и его никто никогда не любил. Как он мог научиться? Отец ненавидел и презирал себя, он вырос глубоко травмированным, с сильной программой саморазрушения. Лет до шестидесяти он как-то с ней справлялся:
алкоголь был, но не в таких катастрофических объемах. А в 63 года он ушел добровольно. Сделал такой подарок своему роду…
Сегодня я понимаю, почему папа так поступил. Не соверши он этого, моя программа саморазрушения набрала бы такие обороты, что я, наверное, не дожил бы до 40 лет...
Его смерть подтолкнула меня к духовному росту и выходу из крутого
пике, помогла мне осознать, что жизнь скоротечна. И если я не успею
проработать эту программу, то она и меня разрушит, и захватит моих
детей. Но у меня есть выбор — либо быть успешным, либо пойти
по той же дороге. То есть я осознал, что необходимо с этим работать
и что я могу это преодолеть.
К сожалению, у папы не было таких возможностей. Он никогда не работал с собой, не занимался с психологами, не медитировал, духовные практики были ему чужды. Тогда в 90-е и 2000-е годы психологи не были чем-то общепринятым. Поэтому отец не справился с программой саморазрушения, весь этот г*вно-набор его утянул.
На то, чтобы принять волю отца и его выбор, у меня ушло три года.
Благодаря папе я познал, что такое истинное уважение — когда ты признаешь и принимаешь мысли, чувства, ощущения другого человека (а самое главное — твоего родителя) и его выбор. Когда ты даешь ему место, не вмешиваешься, не пытаешься его изменить, не обвиняешь, не испытываешь обиды или претензии. Когда ты понимаешь, что у каждого человека есть право думать, чувствовать и ощущать. А самое главное — на основании этого делать свои выборы, осуществлять свои действия. И вот сейчас я полностью принял выбор своего отца. Я испытываю к нему глубокое уважение и благодарность за весь тот опыт, который он мне передал
И завершая разговор о папе, скажу. Да, может, где-то он недодал
любви мне, но он был моим единственным отцом, и я всегда его любил. А еще он был классным дедом для своих внуков
Подробнее и про формирование установок и про то, что дает нам род я писал в книге “БогАдСтво”. Можно приобрести ее по ссылке
