Витя пришёл в антикварную лавку случайно. Шёл с работы, промок под дождём, и решил укрыться, пока не утихнет.
Дверь звякнула, запах пыли и дерева — густой, как чай у бабушки. Мужчина в потёртом кардигане, стоя у полки, кивнул Вите.
— Посмотрите, если интересно. У нас тут не просто вещи, у нас — истории.
Полки были заставлены старыми часами, посеребрёнными рамками, стопками пожелтевших писем. Витя привлекло нечто странное: стеклянный шар с заснеженным домиком внутри. Как из детства.
— Давно не видел таких… — тихо произнёс он, взяв шар в руки.
— Его принесли месяц назад, — отозвался антиквар. — Без подписи. Только записка внутри.
Внутри, среди искусственного снега, действительно виднелся свернутый клочок бумаги. Витя нахмурился.
— Можно?
— Конечно.
Осторожно покрутив шар, он прочитал:
«Если ты это держишь — значит, тебе сейчас плохо. Просто знай: кто-то уже справился. И ты справишься тоже. Дыши. Ты не один.»
Он почувствовал, как внутри что-то сжалось.
Последние недели он жил на автопилоте: потерял отца, не мог говорить с матерью, работа стала пустым фоном.
Он не знал, с кем делиться этим — и не хотел.
А теперь стоял, держа в руках чужую надежду. Настоящую.
— Сколько за него? — спросил он.
— Нисколько, — ответил антиквар. — Его нельзя продать. Но можно передать. Когда поймёте, кому он нужен.
Прошло три месяца.
На работе у Вити появился новый стажёр — тихий, замкнутый, будто в тени. Пил кофе в одиночестве, постоянно смотрел в окно. Однажды задержался после смены. Витя подошёл.
— Всё в порядке? — спросил он.
Парень посмотрел на него, вздохнул и покачал головой. Сказал только:
— Не знаю, зачем всё это.
На следующий день на его столе стоял стеклянный шар.
С тем же домиком. С той же запиской. Только добавлена ещё одна строчка:
«Если ты это держишь — значит, тебе сейчас плохо. Просто знай: кто-то уже справился. И ты справишься тоже. Дыши. Ты не один.»
— Витя.