Доброе утречко... Хотя, какое уж тут доброе. Вот он, опять, этот стр@шный груз – Груз 2оо . Не с фр0нта даже – словно прямиком из @да. История, как шило, колет душу, и молчать о ней – пр€ступление.
Мальчишка. Совсем молодой. Уже побывавший за решеткой по 228-й. Вышел, а там – "добрые дяденьки" с к0нтрактом. Шанс? Искупление? Отчаянный шаг загнанного в угол? Пошел. Отв0евал свои полгода. Вернулся живым – казалось бы, чудо. Отдышался два месяца в родном поселке, оклемался. Потом – Волгоград. Три месяца попытки встроиться в "мирную" жизнь. Не пришлось по душе. Не нашел своего места? Не хотел работать?
Не выдержал давления? Или... снова загнали в угол? Подписал контракт. Снова.
И вот – спустя всего три месяца – не звонок, не письмо. Повестка. Матери. "Ваш сын...". Груз 2оо. Завтра – п0хороны. Конец пути длиною в... сколько? Двадцать с небольшим?
А дальше... дальше начинается то, что, кажется, страшнее самой см€рти. Потому что см€рть физическую мы еще как-то понимаем, оплакиваем. А вот эту – нравственную, социальную, эту грызню ж€вых над еще неостывшим т€лом – понять невозможно.
У мальчишки осталась жена. Катя. И ребенок. Дочь. Только вот связь с ними оборвалась, едва он сел в т\рьму. А сел-то он спустя всего полгода после свадьбы. Молодые, глупые, не сложилось – бывает. Катя, по словам матери п0гибшего, Тамары, денег в зону не слала, передачек не возила, на свидания не ездила. Выживала одна с ребенком? Ожесточилась? Решила, что ее проблемы кончились? Теперь же она – официальная супруга. И этот статус дает права. На пенсию. На выплаты. На "компенсацию".
Не успела земля принять сына, а Тамара уже огласила посылку: "Денег никому не дам!" А Катя в ответ – скандал: мол, бабушка Тамара внучку свою ни разу не видела, брак был ошибкой молодости, да и вообще...
Вот так, друзья. Парня еще не предали земле, венки не завяли, а родные люди – мать и жена его ребенка – уже рвут друг другу глотки из-за денег, которые еще даже не пришли. Денег, цена которым – его молодая жизнь.
И встают вопросы, от которых кровь стынет в жилах:
1. "Зачем он туда пошел? Ну неужели...?" Да, этот вопрос гложет больше всего. Почему? От безысходности? Потому что с судим0стью (пусть и по 228, но факт!) дорога во многие места закрыта? Потому что "добрые дяденьки" знали, на какую кнопку давить – обещаниями, угрозами, иллюзией быстрого заработка и "очищения"? Потому что государственная машина, вместо реальной ресоциализации, предложила ему лишь один "ясный" путь – обратно в мяс0рубку? Бесплатный сыр – только в мышеловке. Он это знал? Надеялся проскочить? Или просто не видел иного выхода из тупика?
2. "Почему мать пытается упрекнуть...?" Горе Тамары – бездонно. Потерять сына – невыносимо. Но ее гнев, направленный на Катю... Это ли не попытка переложить часть своей невыносимой боли, вины, отчаяния? "Она не помогала ему тогда! Почему она должна получить что-то теперь?" – кричит ее душа. Но разве это оправдывает публичную вражду над гр0бом? Разве мама внучки (сноха Тамары) не заслуживает хотя бы капли сочувствия? Или горечь и злость полностью вытеснили человечность?
3. "Почему люди так жестоки? Почему делиться то, чего еще никто не получил?" Это – самый страшный симптом. Симптом распада. Распада человеческих связей, сострадания, элементарного уважения к м€ртвым и живым. Когда см€рть становится не трагедией, а поводом для дележа "активов". Когда главное – урвать свою долю, пока другие не опередили. Жажда "справедливости" (часто мнимой) или просто наживы затмевает все. Это ли не итог той самой "волчьей жизни", на которую обрекает людей система? Система, где выживает сильнейший, где каждый сам за себя, где тюрьм@ и в0йна становятся "социальными лифтами" для отчаявшихся?
4. "И что будет тогда, когда все вернутся с СВО?" Вот он, главный, леденящий вопрос. Вернутся – искалеченные. Физически и морально. С грузом уж@са, боли, потерь. С разрушенными семьями, с подорв@нной психикой. С привычкой к н@силию и простым решениям. И в какую страну они вернутся? В страну, где уже сейчас, над еще неостывшими телами, родные рвут друг друга из-за выплат? В страну, где государство часто бросает «своих героев» (и не героев) на произвол судьбы? В страну, где "волчьи законы" становятся нормой? Что вырастет на этой почве, удобренной кровью и цинизмом?
История этого мальчишки – не единичный случай. Это симптом глубокой, гноящейся раны на теле общества. Раны от безысходности, от социальной несправедливости, от разъедающей душу жест0кости и цинизма. Когда см€рть на войне – лишь начало нового витка страданий и вражды для тех, кто остался.
Пусть земля ему будет пухом. А нам, живым, стоит задуматься. Не только о его судьбе, но и о том, в каком @ду мы сами создаем для себя, пока делим то, чего еще нет, и рвем друг друга в клочья над открытой м0гилой. Потому что если не остановиться, не очнуться, то настоящий @д начнется не "оттуда", а здесь, когда вернутся все... И делить будет уже нечего, кроме пепла.
p.s пропадаю вновь на выходные(в предыдущей статье писала) , там где будем, стоят глушилки-связи нет…