Итак,в прошлый раз мы совершили небольшую экскурсию на запад, в Нью-Мексико и Калифорнию. Американцам удалось крайне небольшими силами отторгнуть эти земли у бывших хозяев и полностью установить свой контроль над этими крайне важными территориями. Но что же происходило в это время на берегах Рио-Гранде? Напомним, что мы оставили Закари Тейлора и его армию в мае 1846, после того как генерал наголову разбил численно превосходящую его армию Мариано Аристы при Ресака-де-ла-Пальма и таким образом обеспечил безопасность спорных техасских территорий. Но что делать дальше? Оставаться в Матаморосе и отдать инициативу противнику, или же двигаться вглубь вражеской территории и активными действиями как можно быстрее принудить его к миру? Для Старого Зака этот вопрос не стоял в принципе.
Марш к Монтеррею
Еще в январе 1846 года военный министр Марси в письме напутствовал Тейлора: "Вы не должны ограничиваться одной лишь обороной". В отсутствие новых распоряжений из Вашингтона старый генерал решил, что необходимо незамедлительно начать подготовку к наступательным действиям. Его основной целью был Монтеррей - один из крупнейших городов северной Мексики, столица штата Нуэво-Леон. Разумеется, с имеющимися в его распоряжении силами (около 2400 человек регулярной армии) захватить столь удаленный и хорошо защищенный город было невозможно, но к Тейлору уже начали прибывать первые подкрепления из числа добровольцев. Это были восемь тысяч человек, которых по своей инициативе набрал в Луизиане генерал Эдмунд Гейнс, без всяких санкций со стороны Конгресса или военного министерства.
На беду Тейлора, рекруты Гейнса подписали контракты всего на полгода и были абсолютно не обучены и не подготовлены к боевым действиям. Прибыв на берега Рио-Гранде, они тут же занялись употреблением спиртных напитков, грабежом местного населения и прочими непотребными действиями, чем, естественно, вызвали гнев своего командующего. "До генерала дошли сведения, что волонтеры крадут скот у местных жителей и продают его. Подобные действия будут наказываться самым суровым образом" - предупреждал новичков его адъютант в приказе по армии. Разумеется, подобному поведению не может быть оправданий, однако необходимо учесть, что армия Тейлора была совершенно не готова принять такое количество новобранцев. У генерала даже не было достаточного количества палаток, чтобы хотя бы нормально разместить их, не говоря уже о том, чтобы наладить нормальное снабжение этих частей. В результате, подавляющее количество этих горе-вояк пришлось просто распустить по домам. В Оккупационной армии осталась лишь одна рота луизианцев, солдаты которой согласились продлить контракт на год. Иной была ситуация с добровольцами из Техаса. Техасские рейнджеры имели опыт кампании 1836 года и были мотивированными и хорошо вооруженными бойцами. Беспокойство вызывало лишь их откровенное пренебрежение армейской дисциплиной, и если в бою они действовали слаженно и умело, то вот на постое или на марше техасцы зачастую не стеснялись устраивать грабежи и терроризировать мексиканское население, к которому не питали никаких теплых чувств. Тем не менее, в качестве иррегулярной кавалерии они были очень хороши, и Тейлор скрепя сердце принял решение оставить их при армии, по крайней мере, на первых порах.
К счастью, уже совсем скоро к Тейлору присоединились уже "официальные" добровольческие соединения из Огайо, Теннесси, Кентукки и Миссисипи. И хотя они также сильно уступали регулярам в подготовке и дисциплине, они все же прошли какое-никакое обучение, а многие из них благодаря жизни на фронтире приобрели хорошие стрелковые навыки и умение выживать на враждебной местности. Особенно из них выделялся миссисипский стрелковый полк Джефферсона Дэвиса, вооруженный нарезными ружьями и отлично подготовленный к войне благодаря стараниям своего командира. К началу Монтеррейской кампании армия Тейлора насчитывала уже около 11 тысяч человек и была реорганизована в четыре дивизии - две регулярные под командованием генералов Дэвида Твиггса и Уильяма Уорта, одну добровольческую генерала Уильяма Батлера, а также отдельную техасскую бригаду Пинкни Хендерсона.
А тем временем, 8 июня Тейлору пришло сообщение от военного министра. "Было бы желательно, чтобы вы со своей армией были готовы захватить Монтеррей и удерживать его", - писал Марси. Спустя несколько дней Старый Зак получил депешу и от главнокомандующего армией США. Генерал Скотт, по своему обыкновению, выразился гораздо конкретнее: "Президент желает, чтобы вы, с присущей вам энергией, выдвинулись за Рио-Гранде и ударили в самое сердце противника... Дорога на столицу Мексики, безусловно, отлично подойдет для этой цели". О марше на Мехико, разумеется, не могло было быть и речи - армия Тейлора была откровенно неспособна на такое амбициозное предприятие, ведь обеспечить снабжение 11-тысячной группировки по одной-единственной 1000-мильной дороге было попросту невозможно. Поэтому генерал обозначил своим войскам вполне реалистичную цель - отрезать от Мексики северные провинции и тем самым принудить противника начать переговоры. Для этого необходимо было захватить важнейшие транспортные узлы - Монтеррей и столицу штата Коахила город Салтильо.
В конце июля передовые контингенты армии выступили из Матамороса и двинулись по Рио-Гранде на лодках в сторону города Камарго в штате Тамаулипас. Камарго стоит на реке Сан-Хуан, примерно в трех милях от ее слияния с Рио-Гранде. По прибытию на место, 8 августа американцы расположились на южном берегу реки и тут же обнаружили, что это далеко не лучшее место для размещения крупного воинского контингента. Вода в Сан-Хуане была значительно худшего качества, чем в Рио-Гранде, а сам городок не мог обеспечить солдат Тейлора всем необходимым. Вдобавок волонтеры, составлявшие теперь большую часть армии, просто не были обучены правильной организации быта в походном лагере - они стирали одежду и набирали воду в одном и том же месте и даже не знали, как правильно вырыть отхожие места. Неудивительно, что уже спустя пару дней началась повальная эпидемия разнообразных кишечных инфекций, унесшая жизни значительного количества несчастных добровольцев.
Лагерь в Камарго представлял собой печальное зрелище. Стоны больных и умирающих доносились отовсюду, немногочисленные доктора в армии Тейлора просто физически не могли помочь всем нуждающимся, а страшная августовская жара еще более усиливала их страдания. Старый Зак был просто взбешен тем фактом, что его разведчики выбрали столь неудачную локацию для концентрации армии, но уже ничего не мог поделать. В сложившейся ситуации он принял единственно верное решение - покинуть эту клоаку как можно скорее и выдвинуться со своими регулярами, а также наиболее боеспособными добровольческими частями по направлению к Монтеррею, отправив остальных обратно. 19 августа дивизия генерала Уорта возглавила марш, а за ней отправились и основные силы Оккупационной армии, насчитывающей теперь всего чуть более 6400 человек (3400 солдат кадровой армии и 3000 добровольцев). 9 сентября войска Тейлора заняли городок Серральво в штате Нуэво-Леон, в 50 милях от главной цели операции - города Монтеррей. Тейлор был уверен, что имевшихся в его распоряжении войск вполне достаточно для того, чтобы успешно решить поставленную задачу - мексиканцы разбиты, деморализованы и лишены единого командования, а посему точно не окажут осмысленного сопротивления. Однако он не знал одного - единое командование как раз у противника было. Ведь в августе 1846 года в Мексику вернулся он. Солдат Отечества, Человек Судьбы, Наполеон Запада - да, дорогие друзья, вы угадали. Речь идет об Антонио Лопесе де Санта-Анна.
Санта-Анна возвращается
Но каким же образом нашему герою удалось осуществить такой поразительный камбэк? Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо вернуться в конец мая в город Матаморос, когда разбитая армия Мариано Аристы поспешно отступала после поражения от войск Тейлора.
Итак, 17 мая Ариста ушел с берегов Рио Гранде и начал свое отступление на юго-запад, к городу Линарес. Только там он мог чувствовать себя уверенно и только там было достаточное количество припасов, чтобы поддерживать армию хотя бы в относительном порядке. Марш, по недоброй мексиканской традиции, был организован отвратительно. Фактически, Северная армия потеряла больше людей в этом походе, чем во время сражений при Пало-Альто и Ресака-де-ла-Пальма. Наконец, 24 числа несчастное войско вышло к городу и оказалось в относительной безопасности, чего однако нельзя было сказать о его командире.
Вести о разгроме армии Аристы быстро достигли столицы, и в Мехико началась традиционные разборки в стиле "кто виноват", "что делать" и "давайте кого-нибудь накажем". Президенту Паредесу, под которым уже откровенно шаталось кресло, требовался козел отпущения, и, разумеется, им стал Ариста. Незадачливого генерала обвинили в трусости, некомпетентности, предательстве республики и вообще всех известных человечеству грехах со времен изгнания Адама из рая. В начале июля по решению военного трибунала он был уволен из армии и лишен всех званий и привилегий. Надо ли говорить, что самому Паредесу это уже никак не могло помочь, и в конце месяца он был вынужден добровольно уйти в отставку. Альтернативой было силовое смещение с поста, ведь слишком многие политические силы были готовы наброситься на президента, столь неудачно начавшего войну. Исполняющим обязанности был назначен вице-президент Николас Браво, однако его правление в итоге продлилось всего несколько дней. 4 августа генерал Хосе Мариано Салас провозгласил восстание против режима, а уже 6 числа он захватил власть в стране и назначил самого себя на пост временного президента.
Люди, разбиравшиеся в хитросплетениях мексиканской политики сразу же почуяли, куда дует ветер. Ведь Салас был известен прежде всего как один из самых преданных сторонников Санта-Анны, поддерживавший своего патрона даже в самые сложные моменты его карьеры. Было ясно, что возвращение самого Эль Магнифико не за горами. Так оно и вышло.
16 августа в гавань Веракруса прибыл небольшой британский шлюп "Араб". На его борту не было ни груза, ни почты, но зато там был один весьма незаурядный пассажир. Его прибытие означало очередной крутой переворот во всей мексиканской политике - ведь спустя год после изгнания Антонио Лопес де Санта-Анна возвращался в свой родной город! Сразу возникает вопрос - неужели американцы не установили режим блокады мексиканских портов? Или просто не знали, кто находится на борту этого судна, и решили просто пропустить его, дабы не портить отношения с британцами? Конечно же, установили и конечно же, знали! Все дело в том, что еще в феврале 1846 года Вашингтон посетил секретный посланник Санта-Анны полковник Аточа, который встретился с президентом Полком и попросил того не мешать триумфальному возвращению своего босса (а он уже тогда задумал свержение кабинета Паредеса), а в обмен Санта-Анна будет готов уступить американцам все требуемые ими территории. Разумеется, за небольшое вознаграждение. Разумеется, лично ему в карман. Хитрый и расчетливый Полк ничего не пообещал, но распорядился не препятствовать вояжу экс-диктатора - если на дела на фронте пойдут неважно, то всегда можно прибегнуть к банальному подкупу, а то, что Санта-Анна в случае чего готов продаться с потрохами, президент теперь точно знал. Поэтому когда "Араб" шел из Гаваны через Мексиканский залив в сторону Веракруса, командующий американской блокирующей эскадрой командор Дэвид Коннер не стал предпринимать никаких действий и лишь отправил морскому министру Бэнкрофту сообщение о том, что его распоряжение выполнено, и корабль с Санта-Анной спокойно следует к своей цели.
Итак, ранним утром 16 августа Санта-Анна сошел на берег. Его встретил почетный караул из частей местного ополчения, сразу же присягнувшего на верность своему старому командиру. Реакция основной же массы населения была неоднозначной. Многие приветствовали возвращение живой легенды неподдельным ликованием, но были и те, кто отнесся к этому событию холодно и даже враждебно. Однако сам Человек Судьбы не обратил на это никакого внимания. Прогулявшись по улицам родного города и демонстративно пустив по этому поводу скупую слезу, он, наконец, добрался до центральной площади. Там он произнес проникновенную речь, в которой последними словами заклеймил продажный и коррумпированный режим Паредеса (вот кто бы говорил, если честно), чья бездарная политика привела страну к войне с могущественным соседом. Он также раскритиковал командование армии, которое позволило разгромить себя уступающему в численности противнику и заявил, что готов помочь стране всеми имеющимися у него силами, если конечно того пожелает сам мексиканский народ. Выиграв таким образом расположение толпы, Санта-Анна предпочел не торопить события и спокойно отправился с женой на свою асьенду, где принялся наблюдать за реакцией на свое чудесное появление.
Вот уж в чем, а в психологии толп старый пройдоха разбирался прекрасно. Когда спустя месяц, 15 сентября, он все же прибыл в Мехико, его уже встречали полные ликования улицы, повсюду были развешаны национальные флаги и портреты с его изображением, а президент Салас лично вышел засвидетельствовать почтение старому товарищу. Время для возвращения было выбрано идеально. Генерал Тейлор уже шел к Монтеррею, и страна отчаянно нуждалась в герое, который, наконец, сможет остановить непобедимых доселе гринго. И Санта-Анна был вполне готов примерить на себя роль спасителя нации. "Мексиканцы! - воскликнул он, обращаясь к собравшимся на площади гражданам, - когда-то вы наградили меня титулом Защитника Народа, и я до сих пор этим горжусь! Позвольте же мне снова взять на себя эту священную обязанность, чтобы весь остаток своей жизни посвятить защите свободы и независимости нашей Республики!"
Надо ли говорить, что после этого в стране не осталось ни одной другой кандидатуры на пост главнокомандующего. Санта-Анна возглавил мексиканскую армию, и хотя пост президента сохранил за собой Салас, ни у кого не возникало сомнений, кто теперь действительно заправляет всеми делами в стране. Тут уже было не до секретных переговоров с Вашингтоном - политическое будущее Наполеона Запада всецело зависело то того, сможет ли он оправдать свое громкое прозвище и остановить захватчиков.
Битва при Монтеррее
А в это время в Нуэво-Леоне у многострадальной Северной Мексиканской армии появился новый командующий. После громкого увольнения Аристы во главе этого воинства стал генерал Мехия, однако быстро выяснилось, что этот полководец абсолютно бездарен даже по мексиканским меркам. Он даже не сумел нормально организовать марш своей армии, чего уж тут ожидать от боестолкновения с противником. Поэтому он также был быстро смещен со своего поста, а заменил его генерал Педро де Ампудия, бывший начальник штаба при Аристе. Уроженец Кубы, Ампудия перешел на сторону патриотов во время войны за независимость Мексики, где достаточно неплохо себя проявил, участвовал в походе Санта-Анны в Техас, а впоследствии отличился при подавлении восстаний на Юкатане. Причем на этом поприще он запомнился не только военными успехами, но и жестокостью по отношению к повстанцам - после того как один из лидеров сепаратистов был убит в бою, Ампудия приказал отрезать ему голову, сварить ее в масле и выставить на всеобщее обозрение. Впрочем, возможно, тут имели место личные мотивы мести, ведь ни до этого, ни после, генерал не был замечен в подобных варварских выходках.
Во время сражений у Пало-Альто и Ресака-де-ла-Пальма Ампудия резко критиковал действия командующего Аристы, отношения с которым у него откровенно не сложились. Дело тут было, в основном, в политических разногласиях - в отличие от либерала Аристы, Ампудия был ярым консерватором, хотя и не принадлежал к числу сторонников Санта-Анны. Поэтому, когда генерал узнал о возвращении "Величайшего из мексиканцев", он не слишком-то обрадовался. Однако он также понимал, что сейчас ему предоставляется уникальный шанс войти в историю страны. Да, безусловно, Санта-Анна скоро сам встанет во главе армии, но до того момента у него есть время разбить Тейлора и забрать все лавры победы себе. Защитив страну, он тут же станет национальным героем, а там уже недалеко и до политической карьеры, а возможно, чем черт не шутит, и до президентского кресла...
И поначалу казалось, что у Ампудии есть все основания для оптимизма - из Гвадалахары прибыли три бригады регулярной пехоты, доведя таким образом численность Северной армии до 10 тысяч человек, из которых 7 тысяч представляли кадровые части, а 3 тысячи - иррегулярную конницу, так называемых, ранчерос. Ампудия планировал неожиданно атаковать Тейлора на марше в районе города Марин, в 25 милях к северу от Монтеррея. В этом его поддержал бессменный командир мексиканской кавалерии Анастасио Торрехон, однако остальные его подчиненные выступили резко против. Высказав довольно обоснованные опасения в боеспособности своих частей, они настояли на том, чтобы запереться в самом Монтеррее и воспользоваться преимуществом внушительных оборонительных сооружений города. Не имея возможности спорить со всеми, Ампудия нехотя уступил. К тому же, недавно он получил приказ от Санта-Анны отступать еще южнее, аж до самого Салтильо. Впрочем, этот приказ означал лишь одно - что ему придется сдать командование армией, а вот на это Ампудия уже никак пойти не мог. Он должен сам разгромить нортамериканос! Что ж, Монтеррей так Монтеррей. По крайней мере, он сможет сражаться на выгодных позициях, имея к тому же превосходство в силах. Однако при этом он совершил ошибку, безоговорочно уступив противнику инициативу. Но как воспользовался этой ошибкой генерал Тейлор?
11 сентября Старый Зак вышел из Серральво и отправился на юг, в сторону главной цели всей операции. 15 числа его войска заняли Марин, к тому моменту полностью покинутый как вражескими солдатами, так и местными жителями. Кавалерия Торрехона внимательно следила за передвижениями американцев, но предпочитала не вступать в открытое противоборство. Утром 19 сентября, Тейлор, наконец, подошел к Монтеррею. Расположив свой штаб в удобной роще к северу от города, Тейлор принялся обозревать укрепления противника. Один их вид, надо признать, не сулил американцам ничего хорошего.
Монтеррей расположен на северном берегу реки Санта-Катарина, с запада он прикрыт двумя возвышенностями, которые известны как Холм Независимости и Холм Федерации. На вершине первого располагался Дворец епископа, который мексиканцы превратили в укрепленную позицию, а на втором они возвели комплекс оборонительных сооружений, получивший название форт Сольдадо. Эти высоты контролировали дорогу на Салтильо, и пока Ампудия удерживал их, снабжению его армии ничего не угрожало. Приблизительно в километре к северу от города находилась так называемая "Цитадель" - огромное капитальное сооружение, по факту, незаконченный собор, стены которого были укреплены и окружены земляным валом. Ампудия доверил его оборону самым стойким частям, в числе которых были и солдаты батальона Сан-Патрисио, американские дезертиры ирландского происхождения, которые перешли на сторону своих братьев по вере. В случае сдачи в плен им грозила немедленная и позорная смерть, поэтому они были готовы сражаться до последнего. Цитадель была практически неприступной, а располагавшиеся в ней 8 орудий простреливали всю территорию к северу и востоку от города, серьезно осложняя Тейлору маневр войсками. Американцы окрестили эту твердыню "Черным фортом". К северо-востоку от города, перекрывая дорогу на Марин, по которой и шла американская армия, Ампудия возвел еще два форта - форт Тенерия и форт Диабло. Дополнительным препятствием для атакующих служил здесь также ручей Арройо Санта Люсия, небольшой приток Санта-Катарины, который можно было перейти только по мосту Пурисма, обороняемому мексиканскими войсками. На первый взгляд, позиции Ампудии были совершенно неприступными, но у них был один серьезный недостаток - форты располагались слишком далеко друг от друга и не могли оказать друг другу поддержку. К тому же, Ампудия не потрудился создать мобильный резерв, который можно было бы перебросить на угрожаемое направление. Теоретически, Тейлор мог изолировать любой бастион противника, а потом брать их один за другим. Однако это было легче сказать, чем сделать.
Тейлор ощутимо уступал противнику в силах - 6 250 солдат против 7 300 у Ампудии, а почти половину его армии составляли добровольцы. В случае серьезных потерь их боевой дух мог быстро упасть, и они могли бы просто разбежаться кто куда. В таком случае ему скорее всего пришлось бы просто уходить от Монтеррея несолоно хлебавши, на что и рассчитывали мексиканцы. Однако Старый Зак был не из тех, кто пасует перед трудностями. Нужно было разработать грамотный план атаки, и прежде всего, определить ключевую точку в оборонительной системе неприятеля.
Получив исчерпывающую информацию о мексиканских позициях, американский генерал решил, что ключом к Монтеррею является Холм Независимости. Захватив его, Тейлор мог разместить наверху уже свою артиллерию и буквально забросать город градом снарядов. К тому же, его захват фактически перерезал основную линию снабжения противника, и через некоторое время тому неизбежно пришлось бы сдаться. Однако он не мог сосредоточить против холма всю свою армию, ведь он двигался с востока, и ему пришлось бы пройти к северу от города прямо напротив Черного Форта, подставив таким образом свой фланг и тыл под убийственный огонь из Цитадели. Поэтому Старик решился на смелый шаг - он разделил свою и так уступавшую в силах армию на две части: правое крыло (дивизия Уорта) должно было обойти Черный Форт с севера и выйти к Холму Независимости с северо- запада, а левое крыло (дивизии Батлера и Гарланда, сменившего заблевшего Твиггса) тем временем устраивало фронтальную демонстрационную атаку фортов Тенерия и Диабло на востоке. Это был смелый, но очень рискованный план. Если бы Ампудия решился выйти из своих укреплений, он мог бы атаковать любое из крыльев Тейлора большей частью своей армии и разгромить его. Но Зак был невысокого мнения о своем оппоненте и знал, что тот не решится на такое предприятие. И оказался прав.
Первый блин комом
Итак, днем 20 сентября дивизия Уорта начала свой обходной маневр. Путь оказался непростым, а мексиканские пикеты серьезно мешали продвижению колонны, поэтому к вечеру того же дня Уорт смог пройти всего 7 миль, так и не выйдя на позиции для атаки холма. Поняв, что сегодня штурм уже точно не состоится, Уорт расположился на ночлег, запланировав активные действия на следующее утро. Примерно в 7 утра 21 сентября его солдаты услышали звуки стрельбы на востоке. Это начало свою демонстрацию левое крыло армии Тейлора. Первым атаковать выпало дивизии Гарланда, а именно 1-му и 3-му регулярным пехотным полкам при поддержке батальона Балтимора и Вашингтона. Солдатам Гарланда удалось закрепиться в северных пригородах Монтеррея, но мост Пуризма оказался для них непреодолимым препятствием - атака была отбита с большими потерями. К тому же, огонь из фортов Тенерия и Диабло вносил еще больше неразберихи в действия американцев. В принципе, здесь Гарланду следовало отойти, но он уже ввязался в бой и не мог так просто выйти из сражения, не потеряв при этом еще больше людей. Видя, что ребята Гарланда попали в беду, Тейлор приказывает дивизии Батлера поддержать товарищей. Вот именно с этого момента все окончательно пошло не по плану - вместо небольшой демонстрации атака левого крыла превратилась в настоящий штурм укрепленных позиций врага.
Перед атакой дивизии Батлера попытать счастья решился 4-й пехотный полк, но его штурм форта Тенерия закончился плачевно - потеряв более трети солдат, полк в беспорядке отступил. Наконец, на поле прибыл Батлер и приказал бригаде Куитмана - миссисипский и теннесийский волонтерские полки - еще раз атаковать Тенерию. 1-й огайский полк из бригады Хамера в это время должен был прийти на помощь солдатам Гарланда в городе. И тут американцы, наконец, отпраздновали первый настоящий успех в этом сражении - миссисипцы и теннесийцы ударом с двух направлений овладели фортом, защитники которого были смертельно измотаны и испытывали недостаток воды и боеприпасов. Особенно при штурме отличился командир миссисипских стрелков полковник Джефферсон Дэвис, будущий президент Конфедерации. Огайцам же не столь повезло - хотя они смогли несколько облегчить положение солдат Гарланда, их атака городских предместий, в конце концов, также захлебнулась. Батареи Риджли и Брэгга попытались поддержать своих товарищей, но в условиях плотной городской застройки их огонь был малоэффективен. Тейлор понял, что больше на этом участке он уже ничего не добьется и скомандовал отступление - все части левого крыла, кроме занимавших Тенерию, отошли на исходные позиции.
Воодушевленный успехом, Ампудия попытался контратаковать отступающего врага, но удар мексиканской кавалерии был отбит меткой стрельбой солдат 1-го кентуккийского полка бригады Хамера, а также огнем артиллерии, которая на открытой местности действовала с обычной эффективностью. На этом сражение 21 числа на левом фланге американцев закончилось. Как впоследствии вспоминал Закари Тейлор, это был худший день в его карьере. Он потерял в кровавых фронтальных атаках (которые вообще не должны были иметь место) 394 человека, или 14% от всех участвующих сил. Из положительных моментов - удалось овладеть фортом Тенерия и захватить 5 вражеских орудий. Но основное значение событий на востоке было не в этом - атака левого крыла отвлекла внимание Ампудии от западного сектора сражения, и он практически полностью проигнорировал разворачивающиеся там события. Но что же там произошло?
Триумф генерала Уорта
Утром того же дня Уорт выдвинулся на запад, в сторону дороги на Салтильо. Примерно в полукилометре от нее его встретил полуторатысячный мексиканский отряд кавалерии и пехоты, который попытался перехватить американцев на марше. Короткая стычка закончилась для мексиканцев плачевно - наспех организованная атака кавалерии была быстро отбита, а пехота даже и не попыталась ее поддержать. Батареи Дункана и Маккола вновь показали класс - ни одному мексиканскому коннику так и не удалось добраться до их позиций. Как итог, мексиканцы потеряли 100 человек, а американцы - всего одного! Уорт добился первой из своих целей - он перерезал единственный путь снабжения мексиканцев. Теперь же предстояло развить успех. Прежде чем атаковать Холм Независимости, Уорт решил обезопасить свой фланг и взять Холм Федерации, тем более что он был несколько хуже защищен. Перейдя реку и зайдя противнику в тыл, Уорт атаковал форт Сольдадо на вершине холма силами техасских рейнджеров и регулярной бригады полковника Персифора Смита. Мексиканцы не ожидали удара с этого направления и после короткой схватки бежали с позиций. Уорт праздновал успех - ему оставалось только занять Холм Независимости, но это уже была задача на следующий день.
22 сентября стало настоящим бенефисом генерала Уорта - основные силы Тейлора приходили в себя после вчерашней кровавой бани, и командир правого крыла солировал в сражении. Ранним утром, в районе трех утра, штурмовая группа полковника Чайлдса (около 500 человек) поднялась по западному крутому склону Холма Независимости и неожиданным ударом опрокинула мексиканские оборонительные линии. Однако Дворец Епископа в восточной части холма с наскока было не взять. Тогда Уорт приказал затащить на холм 12-фунтовую осадную гаубицу и начать обстрел дворца. Командир обороняющихся подполковник Франсиско Берра оказался под обстрелом с двух направлений - гаубица била по нему с запада, а с юга вела огонь американская батарея с Холма Федерации. И тут нервы у мексиканца не выдержали - он приказал свои солдатам атаковать гаубицу и сбросить американцев с холма. Этого-то Уорт и ждал. Он хорошо закрепился на занятых позициях и с легкостью отбил нападение, нанеся врагу большие потери. Остатки мексиканского отряда отступили обратно на территорию дворца, но их было уже слишком мало, чтобы удержать его. К четырем часам вечера Уорт при поддержке батарей Дункана и Маккола, в упор расстреливавших несчастных защитников здания, захватил Дворец Епископа и поднял над ним американский флаг. Генерал блестяще справился со своей миссией - за два дня он успешно решил все стоявшие перед ним задачи, потеряв всего лишь 32 человека.
Конец сражения
В принципе, на этом сражение можно было заканчивать. Ампудия был фактически окружен и отрезан от снабжения, и Тейлор мог попросту начать правильную осаду Монтеррея и, в конце концов, принудить противника к сдаче. Но не таков был характер Старого Зака. Ему во что бы то ни стало нужно было реабилитироваться за неудачную атаку 21 сентября, к тому же, он уже знал о возвращении Санта-Анны и опасался, что тот вполне может прийти на выручку осажденному городу со свежими войсками. Поэтому утром 23 сентября он начал осторожную атаку восточной части города силами бригад Куитмана и Хамера. К своему удивлению, он обнаружил, что ночью Ампудия полностью очистил укрепления у моста Пуризма, а также форт Диабло. Видимо, мексиканский командующий посчитал, что не сможет оборонять настолько растянутые позиции и окопался со всей своей армией в центральной части города. В результате, фортификации, штурм которых 21 числа так дорого стоил американцам, теперь достались им без единого выстрела.
Воодушевленный Тейлор продолжил атаку. По совету командира 2-го техасского полка полковника Вуда штатовцы применили новую тактику штурма плотной городской застройки. Они методично продвигались от дома к дому, избегая широких улиц. Орудуя лопатами и ломами, они делали отверстия в стенах и бросали туда шестифунтовые снаряды, которые взрывались и зачищали таким образом первый этаж от солдат противника. Затем американцы поднимались на крышу здания и прикрывали огнем товарищей, которые повторяли эту процедуру с соседним домом. Это был очень медленный, но крайне эффективный метод, и благодаря ему солдаты Тейлора смогли добраться почти до самого сердца города - центральной площади.
А в это время на Холме Независимости Уорт, который так и не получил никаких инструкций, решил, что не может больше ждать и в 10 утра также скомандовал общее наступление. Его солдаты спустились с холма и атаковали западную часть города, где, следуя советам техасцев, применили схожие тактические приемы. Вскоре оба крыла армии Тейлора установили контакт. Уорт притащил в город 10-дюймовую мортиру и открыл огонь по центральной площади. Один из снарядов попал в кафедральный собор, где находился штаб Ампудии, а главное - склад боеприпасов. Мексиканский командующий счел, что с него довольно и отправил к Тейлору парламентера с просьбой о перемирии. В конце концов, он отвечал не только за своих солдат, но и за многочисленных мирных жителей, укрывшихся на центральной площади. Одно удачное попадание в собор - и жертвы среди гражданских могли бы быть поистине ужасающими.
Начались переговоры, которые продолжались весь следующий день. Утром 25 сентября оба командира, наконец, пришли к соглашению. Ампудия сдавал Монтеррей Тейлору, но его войскам был гарантирован свободный выход из города с сохранением стрелкового оружия и шести орудий. Обе стороны обязались не предпринимать активных действий против друг друга в течение восьми недель. Казалось бы, эти условия были излишне мягкими в отношении мексиканцев - в конце концов, у Старого Зака были все шансы окончательно дожать и даже уничтожить противника. Однако не стоит забывать, что его армия была сильно измотана тяжелейшим трехдневным сражением и понесла ощутимые потери - 120 человек убитыми и 368 ранеными. Ему просто необходима была пауза, чтобы придти в себя и восстановить боеспособность своих частей. Вдобавок, он не мог рассчитывать на скорое подкрепление и был вынужден обходиться наличными силами. Поэтому он и согласился на предложение Ампудии, потери которого были несколько меньшими - 122 убитых и 316 раненых.
Итак, самое тяжелое к этому моменту сражение войны, было, наконец, окончено. Спустя два дня последние подразделения мексиканской армии покинули город, оставив его в руках Тейлора. Он одержал очередную победу, которая, тем не менее, была омрачена сомнительными решениями в первый день битвы, а также серьезными потерями. Президент Полк, узнав о заключенном перемирии был в ярости - да, Старик занял один из важнейших городов Мексики, но не смог уничтожить противника, и уже совсем скоро это будет иметь далеко идущие последствия. Причем как чисто военные, так и политические. Но об этом мы поговорим уже в следующей части, ибо эта глава и так уже вышла слишком длинной. Спасибо всем, кто дочитал до конца, и до встречи!