— Я подписала! Подписала дарственную на твою маму! — голос Марины дрожал от ярости, когда она ворвалась в гостиную, сжимая в руках злополучные документы.
Дмитрий поднял глаза от телефона. На его лице не отразилось ни тени удивления, только лёгкое раздражение от того, что его отвлекли от просмотра спортивных новостей.
— Ну и отлично. Мама будет рада, — спокойно ответил он и снова уткнулся в экран.
Марина застыла посреди комнаты. Её пальцы побелели от того, как крепко она сжимала папку с документами. Последние три месяца превратились в настоящий ад, но эта равнодушная реакция мужа стала последней каплей.
Всё началось с невинной, казалось бы, просьбы свекрови. Галина Петровна явилась к ним на ужин в пятницу вечером, как обычно без предупреждения. Марина только успела прибежать с работы и начала готовить, когда раздался звонок в дверь.
— Димочка дома? — свекровь прошла мимо невестки, даже не поздоровавшись, оставляя за собой шлейф приторных духов.
— Добрый вечер, Галина Петровна, — Марина закрыла дверь, подавив вздох. За пять лет замужества она так и не привыкла к манерам свекрови игнорировать её существование.
— Мам, привет! — Дмитрий выскочил из комнаты, расплываясь в улыбке. — Как раз думал тебе позвонить!
Галина Петровна расцвела. Она обожала сына и не скрывала этого. Марина молча вернулась на кухню доваривать ужин, слушая их оживлённую беседу в гостиной. О ней, разумеется, никто не вспомнил.
За ужином свекровь была необычайно мила. Даже похвалила котлеты, что случалось крайне редко. Марина насторожилась. Галина Петровна никогда не расточала комплименты просто так.
— Дети мои, — начала свекровь, промокнув губы салфеткой, — у меня к вам важный разговор.
Дмитрий немедленно отложил вилку, весь превратившись во внимание. Марина тоже прекратила есть, предчувствуя неладное.
— Вы знаете, что здоровье у меня уже не то, — Галина Петровна театрально вздохнула. — Врачи говорят, сердце шалит. В моём возрасте всякое может случиться.
— Мам, не говори так! — Дмитрий схватил её руку. — Ты ещё сто лет проживёшь!
— Ох, Димочка, дай-то Бог. Но я хочу, чтобы всё было правильно оформлено. Квартира моя... Знаете, какие сейчас времена. Вдруг что со мной случится, а документы не в порядке. Начнутся суды, разборки. Не хочу вам такого оставлять.
Марина внутренне напряглась. Квартира свекрови — трёхкомнатная в центре города — была предметом постоянных разговоров. Галина Петровна то и дело напоминала, что это единственное наследство, которое достанется Дмитрию.
— Что ты предлагаешь? — осторожно спросил Дмитрий.
— Я хочу оформить дарственную. На тебя, конечно. Ты же мой единственный сын. Но есть одно условие...
Свекровь сделала паузу, и Марина почувствовала, как по спине пробежал холодок.
— Мариночка тоже должна подписать документ. Отказ от всех претензий на квартиру в случае... ну, вы понимаете. Развода.
Повисла тишина. Марина ощутила, как кровь прилила к щекам. Они с Дмитрием были женаты пять лет, у них были планы на ребёнка, а свекровь уже думала об их разводе?
— Мам, зачем ты так? — Дмитрий выглядел смущённым. — Мы не собираемся разводиться.
— Конечно, не собираетесь, милый. Но жизнь длинная, всякое бывает. Это просто формальность. Для моего спокойствия. Мариночка ведь понимает, что квартира — семейная ценность? Она должна остаться в нашем роду.
Марина подняла глаза на мужа, ожидая, что он возмутится, защитит её. Но Дмитрий смотрел на мать с пониманием.
— Мам, но это же... неправильно как-то. Марина — моя жена.
— Именно поэтому я и прошу! — Галина Петровна всплеснула руками. — Если она действительно любит тебя, если дорожит семьёй, то подпишет без вопросов. Это же не значит, что я желаю вам развода! Просто хочу защитить семейное имущество.
Марина молчала, чувствуя, как внутри закипает возмущение. Семейное имущество? Она что, чужая в этой семье?
— Марин, — Дмитрий повернулся к ней, — ты же понимаешь маму? Это действительно просто формальность.
От его слов у неё перехватило дыхание. Он даже не пытался встать на её сторону.
— Я подумаю, — выдавила она из себя.
— Что тут думать? — Галина Петровна нахмурилась. — Или ты имеешь виды на мою квартиру?
— Мам! — возмутился Дмитрий, но как-то вяло, без настоящего протеста.
— Я просто считаю, что такие вопросы нужно обсуждать без спешки, — Марина старалась говорить спокойно. — Это серьёзное решение.
Остаток вечера прошёл в напряжённом молчании. Галина Петровна демонстративно обиделась, Дмитрий пытался сгладить ситуацию, а Марина чувствовала себя преданной.
Когда свекровь наконец ушла, между супругами произошёл первый серьёзный разговор на эту тему.
— Не понимаю, почему ты так отреагировала, — Дмитрий ходил по спальне, раздеваясь. — Мама права, это просто бумажка. Для её спокойствия.
— Бумажка? — Марина села на кровать. — Твоя мать фактически заявила, что не считает меня частью семьи! Что я временный человек, который в любой момент может уйти и попытаться отсудить квартиру!
— Ну что ты драматизируешь? Она просто перестраховывается. В её возрасте это нормально.
— Нормально? Дима, мы женаты пять лет! Мы планируем ребёнка! А она уже думает о том, как защитить от меня имущество!
— Марина, это квартира моей семьи. Там жили мои дедушка с бабушкой, потом родители. Это история нашего рода.
— Нашего? — она горько усмехнулась. — Видимо, я в этот «наш» род не вхожу.
Дмитрий сел рядом, попытался обнять её, но Марина отстранилась.
— Не дуйся. Подпиши эту бумагу, и мама успокоится. Зато потом квартира точно будет наша.
— Наша? После того, как я подпишу отказ от всех прав?
— Ну мы же не собираемся разводиться! Так что разницы никакой.
Марина посмотрела на мужа и впервые увидела в нём маменькиного сынка. Раньше она думала, что он просто уважает мать, заботится о ней. Но сейчас поняла — он не способен ей противостоять.
Следующие недели превратились в настоящую пытку. Галина Петровна названивала по несколько раз в день, интересуясь, когда же они придут к нотариусу. Дмитрий с каждым днём становился всё более раздражительным.
— Мама говорит, ты специально тянешь время, — заявил он однажды за завтраком.
— Твоя мама много чего говорит, — Марина налила себе кофе. — Вчера, например, при её подругах назвала меня расчётливой особой, которая вышла замуж из-за квартиры.
— Она так не говорила!
— Говорила. Соседка Нина Павловна мне передала. Дословно.
Дмитрий нахмурился, но защищать мать не стал. Он просто встал и ушёл на работу, не попрощавшись.
Марина осталась одна на кухне. Она любила эту квартиру — их с Дмитрием гнёздышко, которое они снимали уже третий год. Небольшая, но уютная двушка на окраине. Они мечтали накопить на первоначальный взнос по ипотеке, купить собственное жильё. Но теперь...
Телефон зазвонил. На экране высветилось «Свекровь». Марина не стала брать трубку. Пусть поговорит с сыном.
Вечером Дмитрий вернулся хмурый.
— Мама плакала, — сообщил он с порога. — Говорит, у неё давление поднялось из-за твоего упрямства.
— Из-за моего упрямства? — Марина отложила книгу. — Может, из-за того, что она пытается манипулировать нами?
— Какие манипуляции? Она пожилой человек, волнуется!
— Дима, твоей маме пятьдесят восемь лет. Она здорова как бык, работает главбухом в крупной фирме и бегает по фитнес-клубам. Какой пожилой человек?
— Не смей так говорить о моей матери!
Впервые за годы брака Дмитрий повысил на неё голос. Марина вздрогнула.
— Я просто констатирую факты. Твоя мать использует эмоциональный шантаж, чтобы заставить меня подписать унизительную бумагу. И ты её в этом поддерживаешь.
— Знаешь что? — Дмитрий швырнул портфель на диван. — Мне надоело! Подпиши эти чёртовы документы, и покончим с этим! Или ты действительно рассчитываешь на квартиру матери?
Удар был болезненным. Марина почувствовала, как глаза наполняются слезами.
— Я рассчитывала на поддержку мужа. На понимание. На то, что в нашей семье я не временный жилец, а полноправный член. Но, видимо, ошиблась.
Она встала и ушла в спальню, закрыв за собой дверь. Дмитрий не пришёл мириться. Он остался ночевать на диване в гостиной.
Утром Марина обнаружила на кухонном столе папку с документами. Сверху лежала записка от мужа: "Я записал нас к нотариусу на пятницу. Надеюсь, ты примешь правильное решение".
Правильное решение. Для кого правильное? Марина взяла документы и начала читать. Юридический язык был сложным, но суть понятна: в случае развода она не имеет никаких прав на квартиру свекрови, даже если та к тому моменту будет принадлежать Дмитрию.
На работе сосредоточиться не получалось. Коллега Светлана заметила её состояние.
— Марин, что случилось? На тебе лица нет.
Марина не выдержала и рассказала всё. Светлана, женщина с двадцатилетним стажем замужества, выслушала и покачала головой.
— Плохой знак, подруга. Очень плохой. Свекровь твоя явно не считает тебя частью семьи. А муж... Если он сейчас не на твоей стороне, что будет дальше?
— Но я люблю его, — прошептала Марина.
— А он тебя? Любовь — это не только слова. Это поступки. Защита. Поддержка. Что из этого ты видишь?
Марина не смогла ответить. Потому что ответ был очевиден.
Дома вечером её ждал сюрприз. За накрытым столом сидели Дмитрий и Галина Петровна. Свекровь расплылась в фальшивой улыбке.
— Мариночка! Мы тебя ждём. Я приготовила твой любимый салат.
Марина знала, что никакого любимого салата у неё нет. Галина Петровна никогда не интересовалась её предпочтениями.
— Садись, дорогая, — свекровь указала на стул. — Нам нужно поговорить по-семейному.
По-семейному. Марина села, чувствуя себя загнанной в угол.
— Я понимаю твои сомнения, — начала Галина Петровна. — Любая женщина хочет чувствовать себя защищённой. Но пойми и меня. Эта квартира — всё, что у меня есть. Единственное наследство для Димочки.
— Галина Петровна, я никогда не претендовала...
— Знаю, знаю! Ты хорошая девочка. Но времена сейчас такие... Люди меняются. Вон, соседка моя тоже думала, что за вечную любовь вышла. А через десять лет муж ушёл к молодой, да ещё и квартиру отсудил. Теперь она по съёмным углам мыкается.
— Мам, — вмешался Дмитрий, — не надо таких примеров.
— А что не надо? Правду говорю! Мариночка, я не желаю вам зла. Наоборот, хочу, чтобы всё было честно. Квартира останется в семье, вы будете жить спокойно, детей растить. А если, не дай Бог, что случится... Ну, по крайней мере, не будет грязных разборок из-за имущества.
Марина смотрела на свекровь и видела холодный расчёт в её глазах. Эта женщина уже всё решила. Осталось только заставить её, Марину, подчиниться.
— Хорошо, — услышала она свой голос. — Я подпишу.
Дмитрий просиял. Галина Петровна победно улыбнулась.
— Вот и умница! Я знала, что ты разумная девушка. В пятницу сходите к нотариусу, и все дела.
Остаток вечера прошёл в показном веселье. Свекровь рассказывала о планах ремонта в своей квартире, Дмитрий с энтузиазмом поддерживал. Марина молча ковыряла салат, чувствуя, как внутри растёт пустота.
Когда Галина Петровна ушла, Дмитрий обнял жену.
— Спасибо, что согласилась. Ты у меня самая лучшая.
— Самая удобная, — поправила Марина.
— Что ты имеешь в виду?
— Ничего. Иди спать. Завтра рано вставать.
В пятницу они пришли к нотариусу. Кабинет был обставлен солидно, пахло кожей и дорогой бумагой. Нотариус, седовласый мужчина в очках, внимательно изучил документы.
— Значит, отказ от прав на имущество в случае расторжения брака, — пробормотал он. — Госпожа... Марина Сергеевна, вы понимаете, что подписываете?
— Понимаю, — тихо ответила Марина.
— Это ваше добровольное решение? Никто не принуждает?
Марина взглянула на мужа. Дмитрий сидел напряжённый, сжимая её руку. Принуждает? Формально — нет. Но разве эмоциональный шантаж, холодность мужа, постоянное давление — это не принуждение?
— Добровольное, — солгала она.
Нотариус кивнул и подал документы. Марина взяла ручку. Рука слегка дрожала. Подпись получилась неровной, совсем не похожей на обычную.
— Поздравляю, — Дмитрий поцеловал её в щёку. — Теперь мама успокоится.
Мама успокоится. А что будет с ней, Мариной, его не волновало.
Вечером Галина Петровна устроила праздничный ужин. Шампанское, её фирменный торт, тосты за семейное счастье. Марина пила и улыбалась, чувствуя себя куклой в чужом спектакле.
— Теперь я спокойна, — свекровь подняла бокал. — Квартира останется в семье. Димочка, береги жену. Мариночка, спасибо за понимание. За наше будущее!
Будущее. Марина машинально чокнулась и подумала, что не видит этого будущего. Вернее, видит слишком ясно: она всегда будет чужой в этой семье. Временной. Той, от которой в любой момент можно избавиться без потерь.
Прошло две недели. Жизнь вроде бы вернулась в прежнее русло. Дмитрий был особенно внимателен, дарил цветы, водил в рестораны. Пытался загладить вину, которую, видимо, всё-таки чувствовал. Но Марина уже не могла смотреть на него прежними глазами.
А потом случилось то, чего никто не ожидал. Галина Петровна, такая энергичная и полная планов, попала в больницу. Сердечный приступ. Не смертельный, но серьёзный.
Дмитрий метался между работой и больницей. Марина тоже навещала свекровь, хотя та встречала её без особой радости.
— Димочка, — слабым голосом говорила Галина Петровна, — хорошо, что мы всё оформили. Теперь я спокойна.
Спокойна. Это слово преследовало Марину. Все были спокойны, кроме неё.
Через месяц свекровь выписали. Она заметно сдала, но характер остался прежним. Теперь она названивала ещё чаще, требовала внимания, заботы. Дмитрий разрывался, пытаясь угодить матери.
— Может, ей переехать к нам? — предложил он однажды.
Марина похолодела. Жить под одной крышей с Галиной Петровной? Это было выше её сил.
— У нас маленькая квартира. Ей будет неудобно.
— Ну, может, нам переехать к ней? Там три комнаты, места хватит.
В ту квартиру, от прав на которую она отказалась? Марина представила, как свекровь будет ежедневно напоминать ей об этом. Нет, это невозможно.
— Я не готова к переезду, — твёрдо сказала она.
Дмитрий нахмурился, но спорить не стал. Однако тема периодически всплывала. Галина Петровна жаловалась на одиночество, на то, что ей тяжело одной. Намекала, что хорошая невестка должна заботиться о свекрови.
Марина делала вид, что не понимает намёков. Она исправно готовила для свекрови еду, покупала лекарства, но жить с ней отказывалась категорически.
Отношения с Дмитрием становились всё более натянутыми. Он обвинял её в чёрствости, она — в неспособности установить границы с матерью. Ссоры случались всё чаще.
— Ты подписала документы, получила, что хотела! — кричал он однажды. — А теперь не хочешь выполнять семейные обязательства!
— Что я получила? — Марина не выдержала. — Унижение? Статус временной жиночки, которую в любой момент можно выставить за дверь?
— Никто тебя не выставляет!
— Пока не выставляет. Но документик-то подписан. Я теперь тут бесправная. И твоя мать при каждом удобном случае это подчёркивает.
— Она больной человек!
— Она манипулятор! И ты это прекрасно знаешь, просто не хочешь признавать!
В тот вечер Дмитрий снова ушёл спать в гостиную. Марина лежала в темноте и думала о том, что их брак трещит по швам. И виной тому — не квартира, не документы, а неспособность мужа быть на её стороне.
Утром она приняла решение. Если Дмитрий не может защитить их семью от вмешательства матери, она сделает это сама.
— Я нашла работу в другом городе, — сообщила она за завтраком.
Дмитрий поперхнулся кофе.
— Что? Какую работу? Где?
— В Екатеринбурге. Главный бухгалтер в крупной компании. Зарплата в два раза выше. Приглашают с предоставлением жилья.
— Ты с ума сошла? Мы что, переезжаем?
— Я переезжаю. Ты можешь остаться с мамой. Она будет счастлива.
Дмитрий побледнел.
— Ты серьёзно?
— Абсолютно. Я устала быть третьей лишней в вашей семье. Устала доказывать право на уважение. Если ты не можешь выбрать между матерью и женой, я сделаю выбор за тебя.
— Марина, не говори глупостей! Какой выбор? Вы обе мне дороги!
— Но одна дороже. И мы обе это знаем.
Следующие дни были наполнены уговорами, обещаниями, даже слезами. Дмитрий клялся, что изменится, что поставит мать на место. Но Марина уже не верила. Она видела, как он тут же бежал к телефону, когда звонила Галина Петровна. Как оправдывался, что не может приехать прямо сейчас.
Свекровь, узнав о планах невестки, закатила истерику.
— Она бросает тебя! — кричала она в трубку так громко, что Марина слышала каждое слово. — Я же говорила, она тебя не любит! Хорошо, что мы оформили документы! Пусть катится!
Пусть катится. Марина усмехнулась. Именно этого Галина Петровна и добивалась с самого начала.
В день отъезда Дмитрий стоял в дверях с потерянным видом.
— Не уезжай. Давай попробуем всё исправить.
— Поздно, Дима. Ты сделал свой выбор, когда заставил меня подписать те документы. Когда не защитил от унижения. Когда поставил желания матери выше достоинства жены.
— Но я люблю тебя!
— Любовь без уважения — это не любовь. Это привычка. А я не хочу быть чьей-то привычкой.
Марина взяла чемодан и вышла из квартиры. Из той самой съёмной двушки, где они мечтали о будущем. Будущем, которое разбилось о материнский эгоизм и сыновью слабость.
В поезде она достала телефон. Десять пропущенных от Дмитрия, три от свекрови. Марина отключила звук и убрала телефон в сумку.
За окном мелькали заснеженные поля. Где-то там, позади, остался город, где она пять лет пыталась построить семью. Не получилось. Но впереди была новая жизнь. Жизнь, где она будет не бесправной невесткой, а просто Мариной. Свободной, независимой, уважающей себя женщиной.
А Дмитрий... Что ж, у него есть мама. И её квартира. Все довольны. Все спокойны.
Марина закрыла глаза и впервые за долгие месяцы почувствовала умиротворение. Она сделала правильный выбор. Трудный, болезненный, но правильный. Потому что никакая квартира, никакие деньги не стоят унижения и жизни в статусе человека второго сорта.
Поезд набирал скорость, увозя её навстречу новой судьбе. И Марина улыбнулась. Впервые за долгое время — искренне и свободно.