Как-то вечером собрались мы всей семьей в гости к тете Люде и дяде Васе. Это папины однокурсники, они дружат еще с тех пор, когда динозавры по улицам бегали, не меньше. А я, ворчал себе под нос: "Вот дурацкое воскресенье! Кто в гости ходит? Можно же дома валяться!" Но папа вдруг подмигнул: "А там, Максимка, у них сыновья-близнецы! Стасик и Владик. Твои ровесники. Ну, почти..." Это "почти" обернулось двумя целыми годами! А мне-то десять! Два года – это ж как от Земли до Луны!
Зашли в квартиру – и сразу тепло, уютно. И запах! Два запаха сразу: жареная картошка – прямо золотая, я сразу понял! – и котлеты румяные, с луком, сочные. У меня в животе заурчало, как у голодного тигренка. Взрослые – папа, мама, тетя Люда (с ямочками на щеках, как будто кто-то пальчиком надавил) и дядя Вася (на доброго медведя похож) – обнялись, зашумели, задвигали стульями на кухне. Чашки зазвенели, кто-то громко заржал – вспоминали, как на картошку ездили. Их смех и голоса плыли из кухни густым, теплым облаком. Пахло дружбой.
Я уже хотел было пристроиться где-нибудь в уголке, но тут тетя Люда ласково взяла меня за плечо:
— Ну что, Максимка, пойдём знакомиться? Там у меня два сорванца как раз ждут не дождутся!
И повела меня в самое главное место — в царство Стасика и Владика.Комната у них – ну просто музей хоккея и настоящей мальчишеской жизни! Две кровати узкие, одеяла синие, как море. Над Владиком – здоровенный плакат: хоккеист так мчится, что искры летят! Над Стасиком – схема площадки, вся испещренная фломастером, как будто генеральный план сражения. В углу, как солдаты на посту, стояли три клюшки: две – видавшие виды, с наклейками, а одна – как новенький пятак, блестит! На полу – красно-белые майки (Владик – 7, Стасик – 11) валялись поверх журналов. На столе, прямо на учебниках, горой лежали перчатки, щитки и две шайбы: одна – вся поцарапанная, геройская, а другая – гладкая, новенькая. И даже из окна вид стратегический – прямо на нашу дворовую коробку! Лед гладкий-гладкий, под фонарем блестит, как зеркало. Ни души!
— Привет, Макс! — хором сказали они. Глаза у них одинаковые, озорные, смотрят на меня, будто рентгеном просвечивают. Владик, чуть повыше, первым ляпнул:
— Ну что, наш друг? В хоккей-то играешь?
Я почувствовал, как уши у меня загорелись, как два пожарных сигнала! А в горле вдруг стало сухо, как в пустыне. Из кухни доносился смешной гул и тот самый, вкусный запах картошки, но мне стало еще неловчее. Ну вот, опять я какой-то не такой! Не спортсмен перед этими... профи!
— К-конечно играю! — вдруг выпалил я сам, и сам же испугался.
Слово выскочило без спроса, как зуб при щелчке! — Еще как играю!
Стасик ухмыльнулся, переглянулся с братом. Владик бровь поднял:
— Да ну? Серьезно? Ну тогда пошли, докажем! Коробка пустая, шайба вот она! — И ловко подцепил клюшкой ту самую новенькую шайбу со стола.
У меня будто молотком по голове стукнули! Конец света! Я ж в жизни клюшку по-настоящему не держал! Только перед телевизором представлял себя чемпионом. Но отступать было поздно – признаться теперь было бы в сто раз стыднее. Прямо хоть сквозь землю проваливайся!
Выскочили мы на морозец. Щиплет за щеки! Коробка встретила нас тишиной и льдом, гладким, как паркет. Близнецы – раз! – и клюшки свои схватили. Владик мне ту, новенькую, сует:
— Лови пас, снаряд! — И легонько поддел шайбу, направил ко мне красивой дугой.
Я замер. Глаза зажмурил. Замахнулся что есть мочи... БАМ! Дзынь! Шайба мне прямо по голени! И отскочила под сугроб у борта. Я стоял красный, как помидор в салате. Казалось, сейчас земля разверзнется и проглотит меня вместе с клюшкой. Ну все, сейчас они фыркнут: "Эх ты, чайник!" – или просто ржать начнут.
Но... тишина. Короткая пауза. Я украдкой глянул. Стасик делал вид, что очень внимательно разглядывает лезвие своей клюшки, будто там тайную надпись нашел. Владик уже копался в снегу, шайбу искал. Вытащил, отряхнул. Лицо у него было спокойное, даже серьезное.
— Ой, — сказал он просто, будто так и надо. — Неудачно вышло. Я криво бросил. Бывает. Давай еще раз, лови проще.
И послал шайбу снова – медленно, прямо ко мне. Я ткнул клюшкой - шайба дрыгнула и уползла вбок.
— Ничего страшного! — весело вступил Стасик, будто я трюк сложный выполнил. — Ты клюшку чуть не так держишь, вот и все! Смотри, вот так, крепче обхвати, будто лучшего друга! И бей не махом, а толчком, от самого живота! Давай, пробуй!
И они стали меня учить. Ни капельки не показывая, что я впервые клюшку в руках держу! Владик бросал шайбу так медленно и точно, будто на ниточке вел. Стасик показывал стойку: «Ноги шире, коленки согни, смотри на шайбу, а не на свои ботинки!». Когда я в пятый раз промахнулся мимо катящейся прямо на меня шайбы, Владик просто сказал:
— Сила у тебя, вижу, богатырская! Надо только приноровиться, почувствовать шайбу, как котенка гладить.
А когда я наконец толкнул шайбу так, что она проехала целых три метра и стукнулась о борт – БУМ! – Стасик заорал так, будто я выиграл Олимпиаду:
— Видал?! Вот это пас! Мощно! Чуть до меня не долетело!
К концу нашего «чемпионата мира» я уже кое-как ловил их аккуратные пасы и даже один раз закатил шайбу между двумя валенками – это у нас были ворота. Владик в этот момент как-то «случайно» замешкался, будто его невидимая рука схватила за шиворот.
— Ну что, Максимка? — спросил Стасик, когда мы, запыхавшиеся, с морозом на щеках, шли обратно. — Завтра приходи? Потренируемся еще! У тебя удар – просто огонь! Только чуть-чуть точность подкачать!
Я кивал. Внутри у меня было странно: стыд за свою враньишку тонул в море какой-то теплой и пушистой благодарности.
Благодарности за то, что они ни разу не усмехнулись, не сказали ни одного колкого слова. Они просто взяли и научили. Потому что хоккей – это здорово! И им, видно, очень хотелось, чтобы и мне понравилось.
Возвращаясь в квартиру, где пахло жареной картошкой и взрослые все так же громко и радостно спорили о своей "картошке", я понял две вещи. Первая: врать – глупо и потом всегда стыдно, как в мокрых носках ходить. Вторая: настоящие профессионалы – это те, кто видит, что ты барахтаешься, но не кричат: "Ага, тонет!", а молча подают руку. Или клюшку. И учат держаться на льду. И пусть я пока играю как слон на коньках, но с такими, как Стасик и Владик, даже хоккей кажется не таким уж страшным. Даже интересным!