Сказки датского писателя Ганса Христиана Андерсена вот уже третье столетие заслуженно пользуются любовью и признанием детей и взрослых. От произведений других сказочников и фольклора их отличает глубокий психологизм образов, трагичность сюжета и налет легкой меланхолии после прочтения. Это в основном сказки о людях, страдающих от нищеты, непонимания со стороны окружающих и от неразделенной любви. Этим темам посвящены всем известные «Девочка со спичками», «Гадкий утенок», «Русалочка». Но есть среди сказок одна малоизвестная и почти автобиографическая история, которая скрывает в себе самую главную трагедию личной жизни писателя: историю неразделенной любви к звезде европейской оперы.
Жизнь без любви
Наверное, трудно найти писателя, который бы на протяжении всей жизни так жаждал простой человеческой любви, но не получал ее, как датский писатель Ганс Христиан Андерсен. Родившись в очень бедной семье башмачника и прачки, он все детство страдал от насмешек сверстников и преследований учителей. Мать будущего писателя вынуждена была даже забрать его из обычной школы и отдать в еврейскую, поскольку там не практиковалась палочная дисциплина. Но самым тяжелым испытанием для Андерсена стало не это: ведь насмешки и издевательства детей и взрослых скоро сменяться признанием и аплодисментами. Андерсен будет вхож во дворцы королевских особ и при жизни станет классиком датской и мировой литературы.
Самым тяжелым испытанием стала неспособность писателя сделать то, что не представляло никакой проблемы для людей самых скромных жизненных достижений: создать семью, обрести любящую жену и любимых детей. Все попытки добиться этого заканчивались неудачами, которые тяжело травмировали и без того хрупкую психику писателя. Одной из самых трагичных историй стала несчастная любовь Андерсена к известной шведской оперной певице Енни Линд.
Впрочем, эта история, как и другие важные эпизоды биографии сказочника, нашли отражение в творчестве автора.
«Шведский соловей»
Все мы с детства помним сказку «Соловей»: лично она меня очень пугала страшной иллюстрацией смерти с лицом-черепом и косой. В ней повествуется о дружбе китайского императора и простого лесного соловья, пением которого услаждался владыка Поднебесной. Интриги придворных привели к тому, что живого соловья заменили на точную механическую копию, однако когда к императору пришла смерть, игрушка, к тому времени почти вышедшая из строя, не смогла помочь вчерашнему повелителю половины мира вновь почувствовать вкус к жизни. Его спас только настоящий, живой соловей.
Читая эту сказку, мало кто задумывается над тем, что стояло за этими образами. «Соловей» написан в 1843 году, когда с гастролями в Данию прибыла уже известная в своей стране оперная певица Енни Линд. Обожавший оперу и сам в юности едва не ставший оперным певцом Андерсен попал на ее выступление и был очарован – не только прекрасным пением, но и женским обаянием шведской красавицы. Именно ее выступление вдохновило писателя создать сказку о короле птичьей оперы, соловье, чья песня способна воскресить умирающую душу к новой жизни.
Воодушевленный сказочник записал в своем дневнике: «Ни одна книга или какая-либо личность не оказали на меня как поэта более благородного влияния, чем Йенни Линд. Для меня она открыла святилище искусства».
Разница в возрасте между Андерсеном и Линд была колоссальной: ему на тот момент исполнилось 38, ей – всего 23. Но гораздо серьезней была разница в статусе: хотя произведения писателя публиковались, он еще не получил всемирного признания и жил более чем скромно. Линд же, несмотря на свой юный возраст, уже была звездой оперы, членом Шведской музыкальной академии и придворной певицей короля Швеции и Норвегии, которая только что завершила блестящее вокальное образование в Мекке европейской оперы — Париже.
Видимо, сознавая это, Андерсен не смог признаться девушке лично и передал письмо с предложением, когда Линд садилась в поезд. Но лишь для того, чтобы получить дружеский отказ:
«Прощай... Боже, благослови и защити моего брата — таково искреннее пожелание его любящей сестры Енни».
Тайны под ивами
Впечатление от этого письма было таким сильным, что он почти дословно воспроизвел этот эпизод спустя десять лет, в одной из самых автобиографических своих сказок, целиком посвященной роману с Енни — «Под ивой».
Главный герой, бедный башмачник (намек на профессию отца Андерсена) Кнуд безнадежно влюблен в подругу детства Иоганну (собственно это и есть полное имя Линд), которая уехала в Копенгаген обучаться оперному пению. Когда много лет спустя Кнуд встретил ее в столице, он нашел с ее стороны добрый прием, который вдохновил юношу признаться в любви (правда, Кнуд оказался смелее Андерсена, т.к. признался девушке устно).
Как только настало воскресенье, Кнуд пошел к Иоганне; он был в таком настроении духа, словно шел причащаться. Иоганна была дома одна и сама отворила ему дверь; случай был самый удобный.
– Как хорошо, что ты пришел! – сказала она ему. – Я чуть было не послала за тобой отца. Но у меня было предчувствие, что ты придешь сегодня вечером. Дело в том, что я уезжаю в пятницу во Францию. Это необходимо, если я хочу стать настоящею певицей.
Комната завертелась перед глазами Кнуда, сердце его готово было выпрыгнуть из груди, и хотя он и не пролил ни одной слезинки, видно было, как он огорчен. Иоганна заметила все и чуть не расплакалась сама.
– Верная, честная ты душа! – сказала она.
И тут уж язык у Кнуда развязался, и он сказал ей все, сказал, что горячо любит ее и что она должна выйти за него замуж. И вдруг он увидал, что Иоганна побледнела. Она выпустила его руку и сказала ему печальным, серьезным тоном:
– Не делай ни себя, ни меня несчастными, Кнуд! – Я всегда буду для тебя верною, любящею сестрою, но… не больше! – И она провела своею мягкою ручкой по его горячему лбу. – Бог дает нам силы перенести многое, если только мы сами хотим того!
В эту минуту в комнату вошла ее мачеха.
– Кнуд просто сам не свой оттого, что я уезжаю! – сказала она. – Ну, будь же мужчиной! – И она потрепала его по плечу, как будто между ними только и разговору было, что об ее отъезде. – Дитя! – прибавила она. – Ну, будь же паинькой, как прежде «под ивою», когда мы оба были маленькими!
Но Кнуду казалось, будто от света отвалился целый край, а собственные мысли его стали оторванными нитями, которые ветер треплет туда и сюда. Он остался сидеть, хоть и не знал, просили ли его оставаться. Хозяева были с ним, впрочем, очень милы и приветливы, Иоганна опять угощала его чаем и пела, – хоть и не по-прежнему, но все же очень хорошо, так что сердце Кнуда просто разрывалось на части. И вот, они расстались. Кнуд не протянул ей руки, но она сама схватила его руку и сказала:
– Дай же на прощанье своей сестре руку, мой милый товарищ детства! – И она улыбнулась ему сквозь слёзы и шепнула: – Мой брат!
Нашла тоже чем утешить его! Так они и расстались».
Здесь мы видим, насколько тесно переплелись реальность и вымысел, подлинные чувства и их воображаемое воплощение. Андерсен сделал Енни датчанкой, более того, своей подругой детства, видимо, показывая этим не только глубину своих чувств, но и родство душ, которое он ощущал, прикасаясь в творчеству Линд. Поводом для расставания он сделал поездку в Париж, хотя в реальности ко времени их встречи Линд уже вернулась из Парижа после обучения и совершала гастроли по Европе. Признание Кнуд делал лично, устно, Андерсен, как известно, не решился на это, и полученный письменный ответ о предложении дружбы он вложил в уста своей героине. Однако чувства, которые испытал несчастный Кнуд, безусловно, были именно те, что испытал писатель, получив роковое письмо.
Снежная Королева
Под впечатлением отказа, в 1844 году Андерсен пишет вторую по счету (после «Русалочки» 1837 года) сказочную повесть, принесшую ему всемирную известность – «Снежная Королева». Вы наверное догадываетесь, кого он имел в виду под главной героиней...
В самом деле, вспомним, откуда приходила владычица холода? Она обитала на островах Шпицберген, что в Северном Ледовитом океане и до сих пор принадлежат Норвегии. Норвегия же тогда (и до 1905 г.) входила в состав Швеции. Таким образом, родиной Снежной Королевы была самая северная область Швеции. Об отношении Линд к королевскому дому Швеции уже было сказано.
Снежная Королева приезжает из своего Шпицбергена в Копенгаген, чтобы заморозить сердце и увести в страну холода, страну смерти мальчика, дерзко бросившего ей вызов:
«Если Снежная Королева явиться сюда, я возьму и посажу ее на печку», – смеялся мальчик.
Однако после того, как осколки стекла попадают ему в глаза и сердце, он смеялся уже над другими вещами: над прежде любимыми бабушкой и Гердой, над розами, которые когда-то любил.
Ожесточение Кая – это ожесточение Ганса, чье сердце пронзил ледяной отказ. Но Кая спасла Герда, подруга детства. Возможно, тогда писатель подсознательно надеялся, что от чар шведской красавицы его исцелит другая девушка, датчанка. Однако такой не нашлось.
Вероятно, понимая это, в сказке «Под ивой», написанной гораздо позже, в 1852 году, 47-летний мужчина не нашел в себе силы придумать счастливый финал, как в «Снежной Королеве».
В безликой толпе
Чтобы поскорее забыть Иоганну, Кнуд вынужден покинуть Копенгаген и саму Данию, где все напоминало ему о возлюбленной. Он странствовал по Германии, перешел высокие Альпы, пока не спустился в солнечную Италию. Здесь ледяная тоска ослабила свою хватку, и он несколько лет спокойно работал башмачником у одного мастера в Милане. Пока мастер не попросил его за компанию сходить на выступление одной оперной певицы, которая проездом гастролировала в их городе.
«Что это был за театр, какая зала! Стоило посмотреть! Во всех семи ярусах – шелковые занавеси, и от самого пола до потолка – просто голова кружится, как поглядишь! – сидят разряженные дамы, с букетами в руках, словно на бал собрались. Мужчины тоже в полном параде; многие в серебре и золоте. Светло было в зале, как на ярком солнышке, и вдруг загремела чудесная музыка. Да, тут было куда лучше, чем в Копенгагенском театре, но там зато была Иоганна, а тут… Что это, колдовство? Занавес поднялся и на сцене тоже стояла Иоганна, вся в шелку и золоте, с золотою короною на голове! Она запела, как могут петь разве только ангелы небесные, и выступила вперед… Она улыбалась так, как могла улыбаться одна Иоганна, она смотрела прямо на Кнуда!..
Бедняга схватил своего хозяина за руку и вскричал: «Иоганна!» Но крик его был заглушен музыкой; хозяин же кивнул в ответ головою и сказал: «Да, ее зовут, Иоганной!» И он показал на печатный листок, – там стояло ее полное имя.
Да, это был не сон! И весь народ ликовал; ей бросали цветы и венки, и стоило ей уйти, ее опять звали назад; она уходила и выходила, уходила и опять выходила.
На улице карету ее окружила толпа, выпрягла лошадей, и повезла ее. Кнуд был впереди всех, веселее всех, и когда они добрались, наконец, до великолепно освещенного дома, где жила Иоганна, Кнуд встал перед самыми дверцами кареты. Дверцы отворились, и она вышла. Свет падал ей прямо в лицо; она улыбалась и ласково благодарила всех; она была растрогана… Кнуд не сводил с нее глаз, она тоже посмотрела на него, но не узнала. Господин со звездой на груди подал ей руку, – это был ее жених – толковали в народе.
Кнуд пришел домой, и – котомку на плечи! Он хотел, он должен был вернуться на родину, к бузине, к иве… ах, под иву!»
В этом эпизоде достоверно все. Андерсен очень красноречиво и исторически точно передал реалии оперных концертов того времени и преклонения перед богинями эстрады, и свои собственные чувства. Мы не знаем, впрягался ли Андерсен в карету Линд, но очень может быть, что он мечтал об этом. Весьма вероятно, что и после разрыва он посещал выступления возлюбленной. Пока певица не завершила оперную карьеру в 1849 году, преждевременно, в возрасте 29 лет.
Впрочем для Кнуда случайная встреча с Иоганной оказалась последней в жизни. Осознав, что убеждать от преследующей его по пятам любви невозможно, он отправляется навстречу судьбе и возвращается в Данию.
«Смеркалось; Кнуд шел по большой дороге; в воздухе уже становилось холоднее, а самая почва – ровнее, больше встречалось лугов и полей. У дороги стояла большая ива, и вся окрестность смотрела такою родною, чисто датскою! Кнуд сел под иву; он очень устал, голова его упала на грудь, глаза закрылись, но он ясно чувствовал, что ива ласково склонилась к нему ветвями. Дерево было похоже на могучего, сильного старца… на самого «батюшку!» «Батюшка» нагнулся к Кнуду, взял его в объятия, как усталого сына, и понёс домой, в Данию, на открытый морской берег, в садик, где он играл ещё ребенком… Да, это был сам «батюшка» из Кьёге, он пошёл искать сына по белу свету, нашёл его и принёс в садик возле речки! Тут же стояла и Иоганна, разодетая, с короной на голове – какой Кнуд видел ее в последний раз. И она встретила его радостным: «Добро пожаловать!»
Затем Кнуд и Иоганна оказалась в церкви.
«Оба преклонили колени, и Иоганна склонилась головкой к лицу Кнуда. Из глаз ее текли холодные, ледяные слезы, – это растаял от горячей любви Кнуда лед ее сердца. Слезы ее упали на его пылающие щеки, и – он проснулся и увидал, что сидит под старою ивой, в чужой стороне, в холодный зимний вечер, один-одинёшенек… Ледяной град так и колол ему лицо.
– Я пережил сейчас блаженнейшие минуты в моей жизни! – сказал он. – И то во сне! Боже, дай же мне опять заснуть! – И он закрыл глаза, заснул, сладко задремал.
Утром пошел снег, совсем занес его ноги, а он все спал. Сельчане шли в церковь и увидали на дороге мертвого подмастерья; он замерз – под ивой».
Жизнь после смерти: Енни и Андерсен
Смерть главного героя и близость с возлюбленной только в сонном видении – это признание Андерсеном невозможности взаимной любви с Енни Линд и смирение с этим фактом.
В отличие от своего альтер-эго, Кнуда, Андерсен прожил еще долгую жизнь и на склоне лет испытал то, чего не дано было испытать очень многим из тех, кто травил и отвергал его при жизни – мировую известность, благосклонность монарших особ. На доходы от книг и персональную пенсию датского короля он объехал всю Европу, побывал в Азии и Африке. Но так и не смог обрести семейного счастья и уюта. У него не было детей, а проживал он в комнате, которую снимал у богатых еврейских банкиров Мельхиоров, кстати, поклонников его творчества.
Енни Линд, как уже упоминалось, рано закончила оперную карьеру – и это всего по прошествии нескольких лет после громкого признания ее таланта в столице немецкой оперы Вене и викторианском Лондоне! Правда еще три года, с 1850 по 1852 гг., она совершала громкое и баснословно прибыльное турне по США и Канаде. Однако вернувшись из-за океана, она навсегда осела в Лондоне, наслаждаясь покоем, признанием, уютом у семейного очага.
Завершив карьеру певицы, в феврале 1852 года она вышла замуж за Отто Гольдмшидта, своего юного пианиста, который был моложе певицы аж на 10 лет. Двадцать лет счастливого брака близких по духу людей, трое прекрасных детей: Вальтер Отто (1853 г.р.), Енни Мария Катерина (1857 г.р.) и Эрнст Свенд Давид (1861 г.р.).
Певица пережила Андерсена на 12 лет.
К сожалению, звездная слава Енни пришлась на эпоху, когда еще не существовало звукозаписи, и оперные партии «шведского соловья» до нас не дошли. Благодарные шведы увековечили ее память на купюре в 50 крон (которая вышла из употребления в 2011 году), а канадцы в ее честь назвали остров. Забыта и сказка «Под ивой», не вошедшая в золотой фонд бессмертных произведений Андерсена.
Но «Снежная королева» осталась в веках, и в образе этой смертельно опасной красавицы как в глыбе льда увековечена та, что смогла заморозить сердце детского писателя.
«Чем меньше женщину мы любим...» (вместо эпилога)
Любопытно, но современник Андерсена и наш с вами соотечественник, Иван Сергеевич Тургенев, также был безнадежно влюблен в оперную богиню, правда, испанского происхождения, Полину Виардо.
Между прочим, Полина была всего на год младше своей коллеги по цеху, а ее родной отец был тем самым парижским учителем, у которого училась Енни. Более того, в том же году, что и Енни, она стала объектом страсти писателя.
Он был более удачлив, чем датский коллега по цеху: почти постоянно жил рядом со своей пассией и, говорят, что даже не все дети Полины родились от ее законного мужа... Как бы то ни было, создать нормальной семьи Тургенев не смог, как и родить законнорожденных детей.
Андерсен не имел и такого утешения. Но вот в чем вопрос: был бы он счастлив, если бы его чувства нашли признание?
Думаю, вряд ли. Таким женщинам, эстрадным звездам, как Енни Линд, нужны мужчины другого рода, которые помогали бы им нести тяготы служения Музам: бизнесмены, импрессарио, концертмейстеры, композиторы или хотя бы просто музыканты. Так, Тургенев, уже тогда всемирно известный успешный писатель, всю жизнь финансово поддерживал семью Полины Виардо и может быть поэтому был допущен к сердцу, руке и телу богини. Да и муж у нее был не простой: композитор и директор одного из парижских театров. Но вряд ли вечный ребенок, датский сказочник, всю жизнь проживший в съемной комнате, смог бы обеспечить приемлемый для звезды образ жизни.
А самое главное, женившись на своей Снежной Королеве, Андерсен разделил бы судьбу преждевременно постаревшего Кая, перестав быть вечным ребенком, который дарил миру грустные, но такие живые сказки и истории.
С вами была Открытая Книга, ставьте лайк 👍, если понравилась статья, подписывайтесь👆 и пишите комментарии✍️, это поможет продвижению канала.
Хотите больше погрузиться в магию фэнтези? Читайте роман "Непобедимое Солнце" на литературной страничке проекта.