Многие из вас знают, а кто не знает, слышал, о гордиевом узле. Был такой гордиев узел, никто не мог его развязать, пришел Александр Македонский и, разрубил его мечем. А теперь чуть подробнее.
Еще до Троянской войны, когда Кассандра была маленькой, жил такой, конечно же легендарный, Гордий. И был он крестьянин, который ехал, и к нему на повозку сел орел. И в этот момент землепашец Гордий вдруг понял, что к нему пришла великая истина, которой он непременно должен поделиться с Зевсом. Так и хочется постебаться, но нельзя.
И тогда он направил свою повозку к храму главного бога. А в это время фригийский народ остался без царя. Пошли они к оракулу и спросили, как нам быть, кого себе в цари взять? На что оракул сказал, что если у вас нет царя, то царем вам будет первый, кого вы встретите по дороге к храму. Им и оказался Гордий. Хотя мог оказаться и Карандышев, но тогда он еще не родился.
И Гордий стал царем фригийцев. Построил город и назвал его своим именем. А в центре города он построил храм, а в центре храма он поставил свою повозку. Очень боялся Гордий, что кто-то придет и украдет его повозку. Поэтому тщательно привязывал ее, все время беспокоясь, чтобы как можно прочнее была эта привязь, наматывая все новые узлы, а концы пряча во внутрь. Чтобы снаружи не оставалось ни одного конца, за который можно было дернуть.
И когда, спустя уже очень много лет, пришел туда и захватил город Александр Македонский, ему предъявили эту повозку и с гордостью сказали, что нет, невозможно, никому не распутать эти узлы. И Александр Македонский тогда разрубил.
О чем идет разговор? Всегда, так устроен человек, мы стремимся к простым, понятным формулировкам и определениям. И всегда найдется землепашец, потому что все идет от земли, мы всегда пляшем от печки, от тех признаков, которые мы на ней наблюдаем. Которому спустится орел, образ, собранный из этих признаков и, он посчитает, что ему открылась великая истина, что этим определением он смог познать мир. И тогда он направит свою повозку в храм к главному богу, чтобы показать – вот он настоящий бог. Вот оно определение, вот он закон. И если есть люди у которых нет царя, они обязательно себе царем возьмут вот это простое, понятное, первое, что идет по дороге к храму. Они сделают это своим царем, и будут жить, уповая на это определение. А определение встанет в центре, и будет создавать сложную систему, которая будет обвязывать определения, связывая их друг с другом, и при этом пряча концы. Потому что концы – это те самые глиняные ноги великанов, это всегда слабые ноги Гефеста. Концы – это всегда слабые места любой системы, потому что когда ты начинаешь раскручивать систему и доходишь до базовых понятий, то выясняется, что базовые понятия не имеют определения. И должны пониматься исходя из некоего смысла. А смысл страшен для системы законов, потому что он уже не внутри этой системы. Смысл – это уже человек. И тогда система законов начинает прятать эти концы. Она начинает определять все друг через друга, и получается тот самый Мюнхгаузен, который должен себя за волосы вытащить из болота. И ведь вытаскивает.
Это все звучит, наверное смешно, но как только человек встает на этот путь, а встает с неизбежностью к сожалению, встает на путь закона, на одну точку зрения, в этот момент может начаться все, что угодно. В этот момент начинается идеология, борьба с иными мнениями, потому что другая точка зрения ломает всю систему. И начинается тогда строительство вертикали власти и всего, что угодно, вплоть до Вавилонской башни.
И обязательно у Гордия будет сын, Медас. И когда он вырастет, рядом с городом обнаружится Силен. Силен – это сатир, который воспитал и научил всему Диониса. Великий бог Дионис, бог, который покровительствует всем наукам и искусствам. Силен, который его воспитал, который всегда пьян, всегда блуждает неизвестно где, всегда заходит в какие-то тупики. Силен –это научный поиск. Научный поиск он всегда пьян. Он не может ходить строго по прямой, он всегда должен пройти по всем кабакам. Всегда пьян, потому что любая новая теория – это сумасшествие.
И вот его приносят к Медасу. Медас ведет с ним долгое общение, пытаясь понять, может ли он быть ему чем-то полезен. И в итоге понимает полную бесполезность Силена. А ведь Силен, на самом деле, обладает даром видеть будущее. Он единственный, кто по сути, может предсказать то, что будет. Но, Медас, берет Силена и относит обратно Дионису и говорит – забери, за ненадобностью. Когда у тебя система законов, когда она знает уже все ответы, научный поиск для нее лишен, для нее он не нужен. Да, она будет его с интересом разглядывать, но потом скажет – зачем, ведь я уже и так знаю ответы на все вопросы. В рамках формальной системы, у нее всегда есть ответы на все вопросы. Только ответы формальные. Потому что эти ответы никак не соотносятся с реальным миром. Потому что когда ты попытаешься применить всю эту систему к реальному миру, она не работает. Именно поэтому, когда Медас возвращает Силена, Дионис говорит, что попроси все, что хочешь, любой дар тебе. И Медас просит тогда, сделай так, чтобы ко всему, к чему бы я прикасался, превращалось в золото. И получает этот дар. И все к чему он прикасается теперь превращается в золото. Но только, когда он дотрагивается до еды, еда превращается в золото. Он не может ничего взять, он не может обнять даже свою дочь. Все превращается в золото. Блестящее, красивое, твердое и совершенно бесполезное. В этом и есть проклятие системы определений. В этом и есть проклятие закона. Формально, все, к чему прикоснется закон, все блестит. Но только не работает. Съесть уже это нельзя, применить к реальному миру невозможно.
Если у закона спрятать все концы и убрать из закона смысл, дух закона, закон превращается в замкнутую в себе систему, ужасную и чудовищную, которая никак уже с этим миром не соотносится.
Поэтому у Медаса всегда в друзьях Пан, бог пастухов.
Пастухи, это те, кто пасут на земле скот. А скот – это образ. Эти образы, конкретные образы, лишенные смысла, и которым Пан все время играет на дудочке. И они очень любят эту дудочку Пана.