Я не дарил воздушных шариков. Не делал сюрпризов. Я просто знал, когда заканчивается молоко. И какую музыку она слушает перед сном. А потом она ушла к тому, кто дарит цветы. А я остался с холодильником, где всё лежало на своих местах.
Вова провёл рукой по щетине и посмотрел на пустую кухню. Никакой жалости к себе. Что случилось — то случилось.
Рая забрала с собой только половину посуды — ту, что покупала сама. Оставила мне тарелки с отбитыми краями и кастрюлю, в которой я варил макароны, когда она задерживалась на работе. В салоне красоты всегда находились клиентки, которым срочно нужно было стать красивыми к свиданию.
— Ты же понимаешь, что это ненормально? — говорила она мне ещё в июне, когда жара плавила асфальт, а кондиционер в нашей однокомнатной квартире работал на пределе. — Другие мужчины покупают цветы просто так. Приносят кофе в постель. А ты...
— А я что?
— Ты заправляешь постель, пока я завтракаю. Это практично, но не романтично.
Практично. Это слово она произносила как приговор.
Квартиру мы купили в ипотеку три года назад, после свадьбы. Я работал инженером-энергетиком на городской подстанции, Рая стригла и красила волосы в салоне на первом этаже нашего дома. Удобно — не нужно тратить время на дорогу.
— Знаешь, что мне сказала сегодня Света? — Рая откинула волосы назад и налила себе чай. — Её Максим подарил ей браслет. Просто так, без повода.
— А зачем без повода?
— Ты не понимаешь.
Я действительно не понимал.
Зачем дарить что-то без повода, если можно подарить к празднику? Зачем покупать цветы, которые завянут через неделю, если можно купить что-то полезное? Я дарил ей новый фен, когда старый сломался. Купил хорошие кроссовки для пробежек. Поменял смеситель в ванной, который подтекал по ночам.
— Ты как мой брат, — сказала она в июле. — Заботливый, надёжный, но...
— Но?
— Но не мужчина.
Это было больно. Больнее, чем когда в детстве упал с велосипеда и разбил коленку до крови. Тогда мама пожалела, заклеила пластырем, и боль прошла. А эти слова остались. Но я не показал ей, что мне больно. Мужчины в нашей семье не жаловались. Получил неприятность — выдержал, пошёл дальше.
Илья появился в нашей жизни в конце июля. Новый арендатор торгового центра, где был салон Раи. Открыл магазин спортивного питания. Высокий, с белозубой улыбкой и дорогими часами.
— Какой интересный мужчина, — говорила Рая, возвращаясь с работы. — Предложил мне пообедать в том новом ресторане на площади.
— А ты что ответила?
— Что замужем.
— И что он?
— Засмеялся. Сказал, что это не препятствие для дружбы.
Дружбы.
Я знал этот смех. Такой же был у Петьки из соседнего подъезда, когда он в десятом классе увёл у меня Наташку Сомову. "Мы просто дружим", — говорил он, обнимая её за талию.
— Он прислал мне цветы на работу, — сообщила Рая в первый день августа. — Пионы. Мои любимые.
Я не знал, что пионы — её любимые цветы. За пять лет отношений она ни разу об этом не говорила. Или говорила, а я не слушал? Я запоминал, когда она рассказывала про интересных клиенток в салоне. Запоминал, когда жаловалась на склочную посетительницу, которая требовала перекрасить волосы третий раз подряд.
— Это неправильно, — сказал я. — Ты замужем.
— И что? Мне нельзя получать подарки?
— От чужих мужчин нельзя.
— Чужих? — она засмеялась. — Ты ревнуешь?
Я ревновал. Но не собирался устраивать сцены и выяснения отношений. Либо жена уважает брак, либо не уважает. Середины не бывает. В нашей семье мужчины не показывали слабость. Отец никогда не ревновал маму на людях. Дедушка говорил, что ревность — это признак неуверенности в себе.
А я был уверен в себе. Просто понял: если женщина ищет внимания на стороне, значит, дома ей чего-то не хватает. Или она такая по природе.
— Он пригласил меня на концерт, — сказала она неделю спустя. — В филармонию. На Баха.
— Ты же не любишь классическую музыку.
— Откуда ты знаешь, что я люблю, а что нет?
Я знал, что она любит сладкий чай с молоком. Знал, что она не любит спать при открытой форточке. Знал, что она плачет во время мелодрам и смеётся над глупыми комедиями.
Но не знал про пионы. И про Баха.
— Я не пойду, — добавила она тише. — Это было бы неправильно.
Я вздохнул с облегчением. Рано.
Она ушла к нему седьмого августа. В четверг. Собрала вещи, пока я был на работе, и оставила записку на холодильнике:
"Вова, прости. Я не могу больше жить как твоя сестра. Ключи оставила на столе. Рая."
Записку я прочитал и выбросил в мусорное ведро. Читать второй раз не было смысла.
***
Позвонил ей вечером:
— Рая, если хочешь поговорить — поговорим. Решение за тобой.
— Обсуждать нечего. Я устала быть твоей домработницей.
— Ты была моей женой.
— Была. На бумаге. А по факту — была удобной соседкой, которая готовила, стирала и не мешала смотреть футбол.
— Я работал, чтобы у нас был дом и еда. Ты работала, потому что хотела. Это называется семья, а не домработница.
— Когда ты в последний раз говорил мне, что любишь меня?
— Каждый день. Делами. Зарплату приносил домой, а не тратил в барах. Ремонт делал, а не нанимал рабочих. Это и есть любовь.
— Когда в последний раз целовал просто так, не перед сном?
— А когда ты в последний раз готовила мой любимый суп просто так? Все показывают любовь по-разному.
— Когда в последний раз интересовался моими мечтами?
— А ты когда-нибудь говорила о них? Кроме жалоб на клиенток и зарплату.
Она повесила трубку.
Я остался один в квартире, которую мы покупали вместе. По закону половина была её, и она это знала. Но говорить об этом сразу не стали — слишком много эмоций.
Деньги — это отдельный разговор. И он ещё предстоял.
Соседка тётя Зина сказала, что видела, как Рая садилась в дорогую машину с мужчиной в костюме.
— Красивый, — добавила она. — И цветы ей дарил. Целый букет роз.
Роз, не пионов. Значит, он тоже точно не знал, какие цветы она любит на самом деле.
Это меня почему-то успокоило.
***
Прошло две недели. Я выработал новый распорядок: вставал в шесть, завтракал овсянкой, ехал на работу. Вечером покупал полуфабрикаты, разогревал в микроволновке, смотрел новости. Ложился спать в одиннадцать.
Удобно, но не романтично.
В субботу зазвонил телефон. Рая.
— Привет.
— Привет. Как дела?
— Нормально. А у тебя?
— Тоже нормально.
Мы молчали. Слышал, как она дышит. Тихо, осторожно.
— Вова, я хотела извиниться.
— За что?
— За то, что ушла так резко. Нужно было поговорить.
— Поговорить о чём?
— О нас. О том, что между нами не получилось.
Не получилось. Как будто мы пытались решить задачку по физике, а ответ не сошёлся.
— Рая, если ты ушла — значит, для тебя уже всё решено. Я не из тех, кто бегает следом и уговаривает.
— Я просто хотела объяснить...
— Ты уже объяснила. Делами.
— Я влюбилась, Вова. Это настоящая любовь.
— А что у нас было?
— Привычка. Удобство. Быт.
Я сидел на кухне и смотрел на холодильник, где всё лежало на своих местах. Молоко на верхней полке. Колбаса в контейнере для мяса. Овощи в нижнем ящике.
Всё аккуратно, правильно, удобно.
— Как твой Илья? — спросил я.
— Нормально. Он... он другой. Говорит красивые слова. Дарит подарки.
— И это главное?
— Не главное. Но важное. Вова, женщине важно чувствовать себя желанной.
— Если ты этого не чувствовала со мной — твоя проблема. Я показывал заботу так, как умел. Не красивыми словами, а делами. И это было честно. Без притворства и красивых обещаний.
— А Илья смотрит на меня так, будто я — чудо. Будто он не может поверить, что я рядом.
— А ты ему веришь?
Она помолчала.
— Пока да.
— Пока. Значит, уже сомневаешься.
— Вова, не надо. Я не хочу с тобой ссориться.
— Я не ссорюсь. Просто говорю, что думаю. Ты выбрала красивую упаковку вместо содержимого — твоё право.
— Возможно, я ошибаюсь. Но с тобой я точно была несчастна.
Вот это честно.
После звонка я пошёл в спальню. Открыл шкаф — половина пустая. Раины вещи. Платья, которые я никогда не замечал. Туфли, в которых она выглядела выше.
Может, и правда не замечал многого. Но винить себя за это не собирался. Я был таким, какой есть.
Рая хотела любовь из книжки. С красивыми словами и внезапными подарками. С взглядами, от которых дрожат коленки, и поцелуями, которые заставляют забыть о времени.
Я не умел любить так.
***
В понедельник встретил её возле салона. Она выходила из той самой дорогой машины. Илья был за рулём — высокий, улыбчивый, в белой рубашке. Поцеловал её в щёку перед тем, как уехать.
— Привет, — сказала она, заметив меня.
— Привет. Как дела?
— Хорошо. А у тебя?
— Тоже хорошо.
Мы врали друг другу.
У меня дела были не хорошо. Я не спал нормально уже месяц. Ел всухомятку. На работе коллеги спрашивали, не заболел ли я — похудел на восемь килограммов.
У неё дела тоже были не очень. Я видел это по глазам. Усталость. Какая-то настороженность.
— Рая, можно тебя спросить?
— Спрашивай.
— Ты счастлива?
Она посмотрела на меня долго, изучающе.
— Не знаю пока. А ты?
— Тоже не знаю.
— Может, пойдём попьём кофе? Поговорим нормально?
Мы сели в кафе через дорогу от салона. Она заказала капучино, я — чёрный кофе без сахара. Как всегда.
— Знаешь, что я поняла за эти недели? — начала она. — Красивые слова — это здорово. Подарки — приятно. Но этого мало.
— А чего не хватает?
— Понимания. Он говорит, что я красивая. Каждый день. Но не замечает, когда мне грустно. А ты всегда замечал. Приносил горячий чай, не спрашивая, что случилось...
Мы пили кофе и молчали. За окном проходили люди, спешили по своим делам. Август заканчивался, скоро осень.
***
Вечером я пошёл в цветочный магазин. Долго выбирал, расспрашивал продавщицу про разные цветы. Купил пионы — белые, пышные.
Не для Раи. Для себя. Поставил в вазу на кухонном столе.
Красиво, но бесполезно.
Через три дня цветы завяли. Я выбросил их и больше не покупал.
Рая развелась со мной в сентябре. Я не возражал. Половину квартиры она мне оставила, я выплатил ей компенсацию. Всё было честно и правильно.
Илья её бросил в октябре. Тётя Зина рассказала — видела, как Рая плакала возле подъезда. Одна. Без дорогой машины и цветов.
Я не стал к ней подходить. Не стал предлагать помощь. Она сделала свой выбор.
***
Сейчас декабрь. За окном снег, в квартире тепло и тихо. На кухне всё лежит на своих местах. Молоко на верхней полке, овощи в нижнем ящике.
Удобно.
Иногда встречаю Раю в магазине или на остановке. Здороваемся, спрашиваем, как дела. Вежливо, отстранённо.
Она больше не работает в салоне. Устроилась администратором в стоматологическую клинику. Говорит — спокойнее, и зарплата выше.
Я по-прежнему инженер на подстанции. Слежу, чтобы в городе был свет. Это важная работа, хотя и не романтичная.
Иногда думаю: а что, если бы я тогда подарил ей пионы? Сказал красивые слова? Поцеловал просто так?
Может, всё было бы по-другому. А может, и нет.
Потому что романтика — это не только цветы и подарки. Это ещё и умение удивляться друг другу каждый день. Видеть в привычном человеке что-то новое. А мы привыкли друг к другу.
Она — к моей заботе. Я — к её присутствию.
Сегодня купил новую кастрюлю взамен старой. Удобная, с толстым дном.
Не романтично, но практично. И этого мне хватает.
Обсуждают прямо сейчас этот рассказ