– Объявился отец. Сбор завтра в 18-30, – Дима, как всегда, был лаконичен.
Полина вздохнула, ей хотелось подробностей, но звонить было бесполезно. Старший брат написал все, что посчитал важным и на все просьбы ответил бы только:
– Завтра всем сразу расскажу. А ты спать ложись, времени уже много.
Но вот как здесь заснуть, если в жизни замаячило совершенно мифическое существо под названием отец?
Родителя девушка помнила очень смутно. Кто-то большой и сильный, приятно пахнущий табаком. Вообще, курильщиков Полина терпеть не могла, но в воспоминаниях об отце запах был приятный.
Папаша окончательно свинтил из семьи, когда Полине было лет 5. До этого момента в воспоминаниях дочери он появлялся эпизодически и всегда был связан со счастливыми событиями. Мужчина ассоциировался почему-то с большими соснами, горячим песком и бескрайним морем, над волнами которого Полина взлетала к яркому небу. Потом с жарой, бьющими струями воды и белоснежным стаканчиком мороженого, с парком и яркими лошадками аттракционов.
– Сосны и море – это Кавказ, фонтаны и мороженое – это, скорее всего, Москва, а парк аттракционов мог и у нас случиться, – авторитетно ответила Марина на осторожные вопросы младшей сестры, – устроить праздник отец всегда мог. Он легко снимался с места, добывал путевки и билеты, тащил семью за тридевять земель, чтобы искупать детей в море или сводить жену в розарий. А вот в повседневной жизни ему было скучно. Поэтому-то он, наверное, и быстро смылся от бытовухи.
– Ну как быстро: Димке лет 12, наверное, было, – пробовала прикинуть Полина, – то есть лет 13 он нормально выполнял обязанности отца.
Старшие члены семьи в этот момент жалостливо таращились на младшенькую и печально вздыхали.
– Что? – не понимала та, но разговор на эту тему быстро сворачивали.
Полина сбегала за старым семейным альбомом, вдохнула запах пожелтевших фотографий. Вот самая любимая: свадебная. Мама тоненькая, в легком белом платье с венком роз на голове, папа – стройный красавец, старающийся казаться серьезным и ответственным человеком, но смешинки так и норовят выпрыгнуть из глаз и рассыпаться по полу.
Здесь папа с женой в Ленинграде, вот у него на коленях сидит карапуз Димка, а здесь удалось запечатлеть всю семью. Димка в морском костюме, Марина в платье с ромашками, Полина с огромным бантом в волосах. Отец здесь уже вовсе не радостный, под глазами заметны первые тревожные морщинки, брови нахмурены. А мама все такая же тоненькая, но безумно уставшая.
– Все же хорошо было? – спросила Полина у фотографии, – почему все так изменилось?
В семье отца и его уход обсуждать не было принято. Негласное табу существовало все время, сколько Поля себя помнила.
И вот завтра, точнее, уже сегодня она узнает хоть какую-то информацию о родном человеке.
У детей давно выработалась привычка сложные вопросы решать всем вместе. При этом все имели одинаковое право высказывать собственное мнение, а вот право решающего голоса всегда было у Дмитрия. Может, потому что после побега отца он остался единственным мужчиной в семье, может из-за способности выбирать правильные решения в ограниченном промежутке времени. Кстати, эта способность помогла ему быстро построить карьеру.
Первое время собирались под родной крышей, но с тех пор, как мама переехала жить в деревню, встречи начали планировать в кафе возле дома.
Полина влетела в заведение. Так и есть, брат с сестрой уже сидели на своих любимых местах. Перед ними стояли чашки с чаем, центр украшали блюдо с пирожными. Димка так и остался сладкоежкой. Может, сказывалось недоедание сахара в те далекие годы.
– Опаздываешь, – прокомментировал брат, даже не глядя на часы.
– Да, фигня какая-то. Только собралась уходить, позвонил начальник и попросил...
Димка отмахнулся:
– Это, вообще, не важно. В общем, так. Вчера мне на работу позвонил папашка. Он намерен посетить родной город, повидать маму и детей, поностальгировать над местами прошедшей молодости, а, может, и остаться здесь навсегда. Отказать в этом мы не можем. Зато можем сделать его пребывание здесь, мягко говоря, некомфортным. Чем мы и займемся.
– Но почему? – возразила Полина. Брат с сестрой недоуменно воззрились на девушку.
– Что почему? – спросила Марина.
– Почему мы не можем нормально встретить папу, поговорить с ним, попробовать все восстановить?
– Потому что у нас нет папы. У нас есть человек, который нас предал, – отрезал Дима.
– Подожди, – Марина накрыла ладошкой кулак брата. – Поль, ты, вообще, что об отце помнишь?
– Море помню, пляж, парусники. Папа еще пообещал взять меня на яхту, когда подрасту. Потом еще помню вагон, и как отец пел под гитару, а вокруг стояло много народа. Все смеялись и хлопали в ладоши. Потом еще в садике помню. Он стоял у калитки, а я бежала к нему навстречу. И была счастлива.
– Добежала? – проворчал Димка.
– Не помню, – Полина порылась в памяти, но ничего из нее не выудила.
– А помнишь, как мама постарела за те несколько минут, пока он собирал вещи в облезлый чемодан? А как она напивалась до состояния полной невменяемости? А как мы выживали на одну зарплату?
Полина помотала головой.
– А я помню, – жестко отрезал брат, – и не позволю ему еще раз испоганить наши жизни.
За столом повисло молчание: Полина пыталась найти слова, чтобы переубедить родственников, Димка принял решение и не хотел его обсуждать, а Марина собиралась с мыслями, пытаясь объединить всех.
– Поль, ты тогда маленькая была. Ничего не помнишь, но поверь, отец тогда очень плохо поступил.
Девушка попробовала восстановить ход семейной истории. В ней никто не говорил прямо, что случилось. Мама утверждала, что папу отправили в длительную командировку на Север, откуда даже нельзя написать письмо. Потом он сменил профессию и стал моряком дальнего плавания. Девочкой она не сильно вдавалась в подробности, а потом об этом стало неприлично расспрашивать.
– Отец и до развода был неразборчив в связях. Иногда его любовницы звонили домой и требовали от матери отпустить мужика в счастливое будущее. Она терпела, боялась потерять опору и звание замужней тетки. К тому же, он неплохо зарабатывал и содержал всю семью. Сама-то она постоянно на больничных сидела, я росла болезненным ребенком и с легкостью цепляла любую заразу, – медленно произнесла Марина, – а в тот вечер...
– Николенька, ты сегодня долго что-то, – супруга вышла в прихожую, обняла мужика. Тот недовольно отстранился, – сейчас я картошку подогрею, поешь.
– Подожди с едой. Нам поговорить надо.
– Давай после ужина, – женщина спешно прошла на кухню, загремела сковородками.
– Оставь, – Николай махнул рукой, – я не голоден.
– Тогда чаю давай попьем. Ребята, папа пришел, давайте чай пить, – женщина всеми силами старалась отсрочить разговор. Дети послушно расселись за столом.
– А что ты купил? – Полинка не терпелось отведать угощения.
– Ничего, – отрезал мужчина, – чай отменяется. Все марш по кроватям.
Дети посмотрели на мать.
– Быстро в комнату, – прикрикнул отец.
Ребята вышли из-за стола, поплелись в комнату. В душе каждого отчаянно билась надежда, что сейчас отец рассмеется, скажет, что это была шутка, и достанет коробку конфет или зефира.
– Валь, я ухожу, – вместо этого сказал отец.
– Надолго? А когда вернешься? Тебя опять в командировку посылают?
– Я навсегда ухожу. От вас.
– Нет, – женщина побледнела и свалилась на пол. Первым отреагировал Дима. Он бросился к матери, начал растирать щеки и руки.
– Ничего, сыночек, мне уже лучше, – тусклым голосом произнесла мать, – идите в комнату, поиграйте.
Мальчик посмотрел на нее и увел девчонок.
– Читай, – сунул он книгу Марине.
– Что?
– Да пофиг что. Лишь бы Полька не ревела.
Сам подошел к кухне.
– Не могу я больше так. Не могу. Вы как будто веревками меня опутали, мне двигаться тяжело, думать тяжело.
– А с другой лучше будет?
– Да при чем здесь другая? Я из семьи ухожу, потому что это не мое. Младшую в садик отвести, за остальными уроки проверить, на собрание сходить. Валь, я терпел, сколько мог. Но терпение закончилось. Мне уехать надо отсюда.
– Так уезжай. А потом вернешься. Мы тебя ждать будем.
– А мне не надо, чтобы ждали. Я вольный ветер, мне ваши цепи не нужны. Мне простор нужен, чтобы щеки ветер раздувал, чтоб весь мир как на ладони был. Так будет лучше. Я почему любовниц заводил? Чтоб от вас отдохнуть, свободным мужиком себя почувствовать.
– А как же мы?
– Как хотите. Это больше не моя забота.
По лицу матери текли слезы, она сразу постарела лет на 10.
– И сопли подбери, – грубо сказал отец, открыл дверь и вышел. Он даже не обратил внимания на мальчишку, застывшего в коридоре.
Через несколько минут мужчина вышел из комнаты с чемоданом.
– Остальные вещи можешь выбросить. Я за ними не приду.
Мать долго сидела на кухне молча. Потом встала, подошла к окну и страшно завыла. В ответ в комнате расплакалась Полинка, Марина прижала девчушку к себе и принялась лепетать несвязные слова. А Димка обнял мать и сказал:
– Не ной. Мы прорвемся. А эту скотину я убью.
К счастью, последнее обещание Димка не выполнил. А они действительно прорвались. Хотя было тяжело. Мать начала пить, денег не хватало, Димка устраивался работать то грузчиком, то курьером, девчонки вели хозяйство. А потом наладилось. Мама опомнилась, детям назначили пособие, потом женщине удалось устроиться на нормальную работу. Просто повезло оказаться в нужном месте в нужное время. Правда, от удара она так и не оправилась. Постарела, подурнела, поседела. Они освоили старый огород, за счет чего и жили практически все следующие зимы. Выйдя на пенсию, мама уехала жить в деревню, где у нее от родителей оставался домик.
Дети выросли, устроились в жизни. Димка дорос до большого начальника, Марина тоже неплохо получала. Одна Полина оставалась вольным художником, работая то тут, то там. Старшие смотрели на нее со снисходительной улыбкой: пусть девчонка ищет свое место в жизни. Ей же досталась и родительская квартира. Вообще, Поленьку до сих пор считали маленьким ребенком, которого берегли и холили.
Расставание с отцом давно стерлось у нее из памяти, поэтому сейчас она реально не понимала, почему остальные настроены так негативно.
– В общем так: разговор с отцом я беру на себя. Объясню, что ему здесь официально не рады. Вежливо попрошу уехать. Если не поймет, придумаю план Б.
– Ты только аккуратнее, – Марина прикрыла ладошкой рот.
– Не бойся, я из-за этой скотины в тюрьму садиться не собираюсь. Буду бить словом. От вас требуется только держаться от него подальше, не отвечать на телефон и точно не говорить, где живет мама. Это ясно? – Марина кивнула, Полина призадумалась.
– Поль, я понимаю, ты ничего не помнишь. Но доверься нам: не стоит ворошить остывшие угли. А то можно обжечься.
Полина прикусила губу. Ей жутко хотелось увидеть отца. Но не хотелось расстраивать Диму.
Проблема решилась сама собой. На следующий день в дверь настойчиво позвонили.
На пороге стоял невзрачный мужичонка.
– Здрасьте, Ивановы где живут?
– А Вам кто конкретно нужен? – улыбнулась Поля. Их семья жила здесь уже почти 40 лет, так что вопрос показался ей забавным.
– Валю. Валентину Дмитриевну, – исправился мужчинка.
– А так это мама! Она здесь давно не живет. А зачем она Вам? – спохватилась Поля. Как-то в их семье так случилось, что маму тревожили в самых крайних случаях. Точнее, ставили в известность. Все проблемы обычно разруливал Дима.
– А ты, наверное, Марина?
– Нет, я Поля.
– Оля? Какая ты большая стала! А я помню тебя совсем крошкой.
– Я Поля. А Вы, простите, кто?
– Батя я твой родной, – на глазах мужчины блеснули слезы.
– Батя, – по-детски переспросила Полина. Этот плюгавенький мужчина никак не ассоциировался с тем красивым и сильным отцом из воспоминаний.
– Ну да, разлучили нас с тобой вороги. А я все равно к тебе, дочка, вернулся.
– Проходите, – Поля неуверенно посторонилась.
– Отец у меня дома, – быстро набрала в семейную группу.
– Надо же, здесь ничего не изменилось! – удивился мужчина, пройдя в комнату.
– Ну да, только обои сменили на краску, диван поменяли, шкафы новые поставили и большой стол на помойку отнесли, – подумала девушка. Но вслух ничего не сказала, за прошедшее время мужчина мог забыть всю обстановку.
– Может, чаем напоишь? – мягко спросил он, – я гостинцы привез.
Мужчина лихорадочно залез в пакет, достал оттуда тульский пряник.
– Эмм, спасибо большое. Но не стоило стараться, – девушка покрутила подарок в руках.
– Это не простой пряник, я его из Тулы вез. Старался самый свежий выбрать.
– Еще раз спасибо, – девушка посмотрела на телефон. Ответа от брата не было.
– Ладно, пойдемте на кухню, – решилась она, – у меня макароны по-флотски есть? Будете?
– Да что ж ты, как не родная, на Вы обращаешься. Я ж твой потерянный отец! А не дядя чужой!
– Тогда пойдем?
– Пошли, дочка!
Полина с жалостью смотрела на тщедушного мужчину. Макароны он наворачивал так, словно неделю не ел.
– Как вкусно ты готовишь! – отец облизал ложку.
– Да как все. Может, добавки?
– Да нет, наверное. Лучше чаю. С хлебушком.
– Есть масло и варенье. Свое, домашнее.
– Что, огород так и держите? Не надоело землю потом поливать ради морковки и свеклы?
– Нет, там сейчас, – Поля вспомнила, что про маму надо молчать, – все работают.
– Остальные дети как устроились?
– Работают, – Полина даже не знала, что можно и нельзя говорить этому незнакомому человеку, – может, лучше старые фото посмотрим?
– А давай.
Тяжелый альбом лег на колени. Отец аккуратно переворачивал странички, комментировал изображения. Полина узнала много нового, с ней еще никто так интересно не смотрел карточки.
Они дошли до Марининых школьных лет, когда позвонил Дима.
– Он уже ушел?
– Нет, здесь сидит, фотки смотрит, – прошептала девушка.
– Дай ему трубку и закрой уши!
– А уши зачем?
– Затем, чтобы плохих слов не нахваталась. Я сейчас буду очень громко орать.
Дима действительно говорил громко, но мало. В общем-то, вся речь состояла из одной фразы:
– Сейчас ты берешь вещи и выматываешься из квартиры навсегда. А лучше и из города. Полина, покажи «дорогому гостю» дверь.
– Дочка, как же так? Я ж в гости к вам ехал, думал с семьей познакомиться по-настоящему, по-взрослому. А тут меня гонят, – мужчина чуть не плакал. Полина тоже почувствовала, как в носу что-то предательски щекочет.
– Мне даже идти некуда и денег нет. Последние на билет сюда потратил. Ты же меня не выгонишь на ночь глядя? А утром я что-нибудь придумаю.
Полина посмотрела на улицу, ярко светило солнце, день был в самом разгаре.
– Не знаю, Дима велел Вас выпроводить.
– Куда ж я пойду, девочка моя?
– Я могу дать немного денег. И номер в гостинице забронировать на ночь.
– Гонишь меня, да? Старый стал, ненужный. А помнишь, как ты ко мне в садике бежала и кричала: «Па– па».
Перед глазами Полины тут же встала та картинка из детства: веранда, скучающие воспитатели, а потом родной голос, зовущий ее, Полю. И она вскакивает с места, бежит и смеется. И мужчина навстречу тоже улыбается, протягивает руки и прижимает к себе.
– Всего одну ночку, а дальше я сам, – умоляюще смотрел на девушку отец.
И она решилась:
– Ладно, я тебе на диване постелю.
Весь вечер они проговорили о прошлом. Отец вспоминал смешные случаи из их жизни, аккуратно расспрашивал про старших детей и жену. Поля старалась поменьше болтать, но не очень получалось. В темноте ей казалось, что она вернулась в детство, а отец по-прежнему молодой и сильный.
– Как ты думаешь, если я на работу устроюсь, Дима меня простит, – спросил отец утром.
– Не знаю, – думать о том, что сделает брат, если увидит мужчину, не хотелось.
– Давай это будет нашим секретом. Как в детстве, когда ты прятала шоколадку от старших.
– Мне, вообще-то, на работу надо! А тебя я одного здесь не оставлю, – девушка наконец нашла решение проблемы.
– Конечно, доченька, конечно. Я сейчас только хлебушек себе отрежу на обед и пойду скитаться. Может, кто на работу возьмет? Я ведь рукастый, все могу. У тебя на примете нет никого, кому бы работник нужен был.
Девушка перебрала всех своих знакомых. Нужны были художники, дизайнеры сайтов, водители, курьеры. Ни одна из этих профессий никак не подходила мужчине.
– Ладно, тогда сам буду искать, – отец потянулся за хлебом и ножом.
– Подожди, на вот тебе деньги, – Полина достала кошелек, вытащила оттуда несколько купюр, – больше у меня нет.
– Да и не надо, мне хватит. Вот дочка, вот порадовала отца.
Мужчина причитал все время, пока Полина выставляла его за дверь.
– И вот как Димке сказать, что папаша у меня ночевал. Он же рассердится. Попробую через Марину, она рассудительная, сможет его утихомирить.
Брат позвонил буквально через 10 минут.
– Я тебе сказал его выставить?
– Сказал. Но он такой жалкий и потерянный, как бездомный щенок. И я не смогла! – попыталась оправдаться девушка.
– Ладно, сам виноват. Надо было приехать и выдворить его. Не грусти, сестричка. Я сегодня все решу.
Отец сидел на лавочке такой понурый, что у Полины защемило сердце.
– Пусти меня пожить, – попросил он, – я на работу дворником в твой бывший садик устроился. Всю зарплату тебе буду отдавать.
– Никому ничего отдавать не надо! – отчеканил мужской голос. Полина повернулась, рядом возвышался Дима, – сейчас ты заберешь свои вещи, я посажу тебя на автобус. И отправишься ты колбаской в долгое путешествие.
– Куда? – испуганно спросил мужчина.
– Да мне по барабану, лишь бы отсюда! И радуйся, что я сильно повзрослел. Еще года 3 назад я бы тебе морду предварительно начистил, – Дима взял мужчину за рубашку, приподнял над скамейкой.
– Дима, стой, – раздался истошный вопль. С улицы к ним бежала Маринка, – фу, брось пакость!
– Ты чего это на собачий язык перешла? – удивился Дима.
– Да с тобой куда угодно перейдешь. Не трогай его. Не хватало нам еще полицейских разборок.
– Да я и не собирался. Хотел просто ускорение придать в нужном направлении.
– О, вся семья собралась, – отмер отец, – это хорошо. Не надо будет каждому объяснять. В общем, решил я здесь остаться жить. Квартира у меня есть, работу нашел, дети вот приехали меня поприветствовать. Что еще надо на старости лет?
– Я тебя сейчас так поприветствую, ты еще месяц хромать будешь, – взорвался Дима.
– А ты меня не пугай, меня и не такие на понт пытались брать! Только их нет, а я здесь стою. И буду стоять, потому что имею полное право. Вот, смотрите все.
Отец достал замызганный паспорт, открыл прописку:
– Я живу в этой квартире. И буду жить на полном основании. А вы мне еще и пенсию платить будете!
– Да с фига ли, – машинально ответил Дима. Полина поняла, что дело серьезное. Вот эта складка на лбу появлялась у брата только в минуты сильной озабоченности.
– – А по закону! Пенсии у меня нет, а дети есть. Или ты хочешь, чтобы я всем рассказал, что ты родного отца избил и голодом моришь? Я могу.
– Да тебя никто даже пальцем не тронул, – возмутилась Марина.
– А синяки откуда? – мужчина задрал рукав. На руке действительно красовались синяки.
– Так они же старые! – рассмеялся Дима.
– И ты серьезно думаешь, что кто-нибудь будет изучать время их появления? Нет, дорогие детки, вы реально попали. Короче, жить я буду в своей квартире. С Полиной, если она не против. Если против, пусть живет с кем-то из вас. Алименты вы мне обязаны платить. Кто сомневается, пусть откроет семейный кодекс и вдумчиво его изучит. А если и дальше будете сомневаться, то встретимся в суде. Может, я и не выиграю, но кровь точно изрядно попорчу. А оно вам надо? Проще мне пару тысяч в месяц давать, остальное я сам заработаю. А потом я ведь могу и супругу свою найти. Она меня сильно любила, и сейчас не откажет в малой толике денег, внимании и заботе.
– Сначала пару тысяч, а потом ключ от квартиры, где деньги лежат?
– Ключ у меня и так будет! Да и на многое я не претендую. Мне только на проживание надо.
– А ты, надеюсь, понимаешь, что это шантаж?
– Да ни в коей мере. Это просто вольное сочинение на тему дальнейших событий.
– И сколько ты хочешь за свое сочинительство?
– Подожди, – вмешалась Марина, – я почитала Кодекс. И мы не обязаны платить, если докажем, что отец не принимал участие в нашем воспитании. А как ты думаешь, что расскажут суду соседи и учителя?
– Да что ж вы за люди такие? Нет бы помочь отцу в сложной жизненной ситуации, а они судом пугают. Воспитал деток, – мужчина снова принял образ несчастного и обездоленного судьбой человека. Но сейчас даже Полина смотрела на него с брезгливостью.
– Вот как раз-таки и не воспитал! Мы сами всего добились.
– А просто по-человечески помочь не судьба?
– А просто остаться жить с матерью не судьба была? А просто подумать о детях, а не о том, что в штанах болтается, не судьба была. А ты знаешь, что первый год мы голодали, а я ночами фуры разгружал, чтобы хоть что-то заработать? А Маринка полы в школе мыла тайком, чтобы никто из класса не узнал. А мать, когда пила, обещала из окна выброситься. И ее приходилось к кровати привязывать, – Дима уже орал. Полина слушала, затаив дыхание. Всего этого она не помнила.
– Ой, здрасьте. Вы чегой-то тут расшумелись? – к лавочке подошла соседка тетя Варя.
– Да вот, папаша объявился, хочет с нас алименты стрясти. По суду.
– Это Николай что ли? – старушка присмотрелась, – ах ты, старый кобелина. Ну-ка пошел отсюда, а то я сейчас быстро участкового кликну. Он тебя приструнит. А вы, ребята, не бойтесь.
– Жить-то я все равно здесь буду. Выгнать меня не получится. Оснований нет. А насчет алиментов мы еще посмотрим. Больно высоко ты, Димочка, взлетел. Падать ох как больно будет.
– А насчет участкового – хорошая идея. Пусть присмотрит за квартирой, пока нас не будет, – Дима немного успокоился, – и еще, помнишь дядю Витю, с чьей женой ты шуры-муры крутил. Так вот, когда он узнал про измену, так супругу отметелил, что 3 года на зоне мотал. Так вот, кто-то ему может и шепнуть, что ты в городе объявился. Сам он марать руки не будет, но пацанчиков найдет. Они тебе репу начистят. Да и так не удивляйся, если под окнами коты будут орать, собаки под дверь нагадят, или кирпич случайно в окно ветром занесет, а в дыру неизвестные хулиганы дымовушку бросят.
Дима глубоко вздохнул, разжал кулаки, оказывается, все это время пальцы были крепко сцеплены:
– Полин, быстро дуй домой за вещами. Возьми, что может пригодиться на пару недель. Поживешь пока у меня. А дальше посмотрим. Но, помяни мое слово, «папа», ты в этой квартире жить не будешь! Я действительно высоко взлетел. И у меня полно знакомых юристов. А ты в настоящего бомжонка превратился. В крайнем случае мы свои доли продадим. И окажешься ты в коммуналке. Правда, девчонки!
Девчонки согласно кивнули. Вот сейчас даже Полина поняла, какой скотиной был их отец, и готова была бороться до конца.
Ещё больше историй здесь
Как подключить Премиум
Интересно Ваше мнение, делитесь своими историями, а лучшее поощрение лайк, подписка и поддержка канала. А чтобы не пропустить новые публикации, просто включите уведомления ;)
(Все слова синим цветом кликабельны)