Как считают многие музыковеды, никакой Элизы, которой Людвиг ван Бетховен якобы посвятил свою знаменитую фортепианную пьесу-багатель «К Элизе» («Für Elise»), не существовало.
На протяжении десятилетий тезис, согласно которому «Багатель № 25 ля минор», фортепианная пьеса, сочиненная в 1810 году Людвигом ван Бетховеном, известная во всем мире под названием «К Элизе», никогда не посвящалась немецким композитором какой-либо даме с таким именем. Когда в 1865 году, через 38 лет после смерти Бетховена, была обнаружена оригинальная партитура, только две последние буквы посвящения, «S» и «E», и можно было разобрать, поскольку документ находился в очень плохом состоянии.
По мнению многих специалистов, та, которой было посвящено это произведение, могла быть некая Тереза. Это правда, что Людвиг ван Бетховен был тесно связан со своей ученицей Терезой Малфатти фон Роренбах цу Децца, виртуозно исполнявшей его произведения, и с которой у него были романтические отношения с 1806 по 1808 год, и которой он уже посвятил свою Сонату № 24 для фортепиано, известную как «Терезе». Более того, многие музыковеды полагают, что именно Тереза Малфатти, австрийская музыкантша, у которой Бетховен тщетно просил руки, и была обладательницей знаменитой партитуры «К Элизе». Но как же тогда Тереза стала «Элизой»?
Норман Лебрехт, известный музыковед и специалист по творчеству Бетховена, пишет, что пианистка Тереза Малфатти после его смерти унаследовала некоторые из редких документов, которые находились у нее, в том числе партитуру «К Элизе», которую он передал ее биологической матери. И именно последняя, Бабетта Брёдль, когда она встретила в Мюнхене музыковеда Людвига Ноля, опубликовавшего это произведение в 1867 году, и предложила имя «Элизы» в качестве той, кому посвящена пьеса.
Норман Лебрехт утверждает, что Бабетта Брёдль, никогда лично не знавшая Бетховена, могла просто оговориться, думая о своей невестке Элизабет, которую все звали Элизой, или сознательно хотела передать часть наследства своей внучке по имени… Элиза.
Итак, эта фортепианная пьеса для Элизы или для Терезы? Норман Лебрехт с иронией заключает: «Думаю, Бетховен рассмеялся бы перед учеными, посвятившими всю свою карьеру выяснению того, кто такая Элиза, которой никогда не существовало. Все это из рукописи, найденной в Мюнхене, где он никогда не бывал, и принадлежавшей женщине, о которой он никогда не слышал».
Как бы то ни было, и кому бы ни посвятил это произведение Бетховен – Элизе или Терезе, – оно на протяжении многих лет остается одним из самых известных шедевров мировой музыки.
Александр ПАРХОМЕНКО