Всё началось с обычного вечера. Я приехал домой около восьми — не поздно, но и не так рано, чтобы рассчитывать на свободное место. Наш двор — как многие в старых районах: узкий, с одним заездом, паркомест по пальцам, зато машин… как будто у нас не 9 подъездов, а 90.
Объехал два круга. Всё занято. У мусорки стоят, у клумбы стоят, даже у выезда — и то кто-то встал, как будто «на минутку». Осталось одно — то самое место у торца дома, возле трубы теплотрассы. Я знал, что там ставят редко, но сейчас было пусто. Я припарковался аккуратно, без заездов на тротуар, вышел и пошёл домой.
Не прошло и десяти минут, как мне позвонили. Номер незнакомый.
— Алло?
— Это ты поставил у трубы?
— Да. А что?
— А то, что это моё место. Я тут всегда ставлю. Освободи.
Я сначала не поверил.
— В смысле — ваше? У нас частный двор?
— Ты новенький, что ли? Тут все знают, что я ставлю у трубы. Сорок лет тут живу. Я, между прочим, ещё в ЖЭКе когда-то работал. Это моё место по жизни.
— Извините, но я просто припарковался. Там не было никаких знаков, табличек. Никто не сказал, что это частное.
— Ну теперь говорю. Убери. Сейчас.
— Сейчас не могу. Я уже дома.
— Ну тогда считай, что утром у тебя стекло будет минус.
Я повесил. Спокойно, но внутри уже завелось. Вышел на балкон. Вижу — мужик в тёмной куртке стоит у моей машины. Светит фонариком на номер. Потом — фотографирует. Потом — рукой по капоту. Потом — удар. Настоящий удар кулаком по крылу.
Я вылетаю на улицу. Бегом.
— Мужик, ты чего творишь?!
Он поворачивается — лет пятьдесят, подбитая кепка, сигарета в зубах.
— А ты что думал? Здесь паркуются только по понятиям. А не по праву первого заезда.
— А по закону? — говорю. — Ты сейчас только что ударил мою машину.
— Не доказано.
— Камера на доме. Хочешь — покажу.
Он замер. Потом усмехнулся.
— Ну давай, покажи. Я тоже в доме живу. Ключ от щитовой у меня. Камеры ты свои в суд понесёшь?
— Может, понесу. Может, и в полицию. Дай номер, раз такой честный.
— Слышь, парень… — он шагнул ближе, — тут такие номера не нужны. Тут всё решается на уровне подъезда.
— А у меня тоже есть подъезд. Только я драться не хочу.
Тут вышла женщина с первого этажа, Лидия Семёновна. Она всегда во дворе как комендант — всё замечает, всё комментирует.
— Ага, опять вы, Николай? Опять скандал? Опять «моё место»? Да сколько можно уже?
— Это не твоё дело, Лид, — буркнул он.
— Моё! Потому что весь двор уже задолбался! Все живут, как люди. А ты — как пахан! Не хочешь — купи себе гараж! Или плати за платную!
— Я тут с восьмидесятого года!
— И что? Парковку с собой привёз?
Я стою, слушаю, как за меня вступаются. В этот момент выскакивает ещё один сосед. Потом ещё. Через пять минут вокруг машины — уже человек восемь. И все говорят одно и то же:
— Достал ты всех, Николай. Устал уже каждый бояться ставить не туда. Убери свои «понятия».
— Я просто просил по-хорошему, — мямлит он.
— Нет. Ты угрожал. И теперь давай по-хорошему сам и отваливай.
Он развернулся и ушёл. Не быстро — медленно, с тем самым видом, как будто он — победитель. Но это был проигрыш. Первый за десять лет.
Утром я вышел. Машина — на месте. Без царапин. На капоте — бумажка. Кривым почерком:
«Будь человеком. Не занимай это место без надобности. Николай.»
Я снял, выдохнул… и поехал. На работу. А не на войну.