Константин загрузил последние коробки в машину и в последний раз осмотрел съёмную квартиру. Три месяца после развода с женой прожил здесь, но арендная плата съедала половину зарплаты инженера-строителя. Семьдесят тысяч в месяц — хорошие деньги, но когда тратишь двадцать пять на жильё, остаётся не так много.
Решение вернуться к матери далось не сразу. В тридцать четыре года переезжать обратно в родительский дом казалось шагом назад. Но Нина Петровна сама предложила — позвонила на прошлой неделе и сказала, что в трёхкомнатной квартире места хватит на всех. Константин вырос в этом доме, знал каждый угол, каждую трещинку на потолке. Квартира досталась матери по наследству от бабушки, официально принадлежала ей уже двадцать лет.
— Приезжай, конечно, — сказала Нина Петровна, когда сын позвонил предупредить о переезде. — Здесь твой дом. Всегда был и будет.
Константин припарковался у подъезда и начал выгружать вещи. Два чемодана с одеждой, коробка с документами, пара сумок с личными вещами. Немного, но после развода многое пришлось оставить бывшей жене. Пусть забирает — лишь бы не тянуть судебные разбирательства.
Поднявшись на четвёртый этаж, Константин достал ключи. Старые, потёртые, те самые, что носил с собой все эти годы, даже в браке. Мать никогда не просила их вернуть, говорила — дом остаётся домом.
Ключ повернулся в замке, дверь открылась. Первое, что увидел Константин в прихожей — три больших чемодана, аккуратно расставленных вдоль стены. Рядом стояла Алёна, младшая сестра, двадцати восьми лет. Волосы собраны в хвост, джинсы, футболка — выглядела так, словно только что переехала.
— Ты зря приехал, — сказала Алёна, даже не поздоровавшись. — Мама сказала, теперь это моё жильё.
Константин остановился на пороге, не понимая, шутка это или что-то серьёзное. В руках у него была тяжёлая коробка, которую теперь не знал, куда ставить.
— Что значит твоё? — спросил мужчина, всё ещё надеясь на недоразумение.
— То и значит. Квартира теперь моя. Официально.
Константин прошёл дальше по коридору, заглянул в комнаты. В той, что была его детской, на кровати лежали женские вещи — платья, кофточки, косметика на туалетном столике. В кухне стояли новые кастрюли, которых раньше не было, а на холодильнике висели магнитики с какими-то городами. В коридоре на крючке висело пальто сестры.
— Лёша? — позвала мать из гостиной. — Ты приехал?
Нина Петровна вышла навстречу сыну. Лицо у женщины было напряжённое, взгляд беспокойный. Константин поставил коробку на пол и посмотрел на мать выжидающе.
— Мам, что происходит? Алёна говорит, что квартира теперь её.
— Садись, Костя. Поговорим.
— Я лучше постою.
Нина Петровна вздохнула, провела рукой по волосам. В шестьдесят два года женщина всё ещё выглядела моложе своих лет, но сейчас усталость лежала на лице тяжёлыми тенями.
— Я оформила дарственную на Алёну, — сказала мать тихо. — Месяц назад. Квартира теперь официально принадлежит ей.
Константин медленно опустился на диван. Слова будто доходили с задержкой, каждое нужно было осмыслить отдельно.
— Дарственную? — переспросил мужчина. — Когда?
— Три недели назад подавали документы. На прошлой неделе получили свидетельство о собственности.
— А мне ты собиралась сказать?
— Когда будет удобно.
Константин откинулся на спинку дивана и закрыл глаза. Сначала развод, съёмная квартира, ограниченный бюджет. Теперь ещё и это. Место, которое всегда считал родным домом, больше ему не принадлежало. Даже формально.
— Почему? — спросил Константин, открыв глаза. — Почему именно Алёна?
— Потому что так будет лучше для всех, — ответила мать дежурной фразой. — Ты мужчина, справишься и сам.
— А я женщина! — вмешалась в разговор Алёна. — Или я должна всю жизнь снимать углы?
— Ты тоже можешь работать, — спокойно заметил Константин, глядя на сестру. — И зарабатывать на жильё.
— Работаю. Продавцом-консультантом в магазине одежды. Сорок тысяч в месяц. На аренду нормальной квартиры не хватает.
Константин кивнул. Логика понятная — у того, кто зарабатывает меньше, потребность в бесплатном жилье больше. Но почему-то от этой логики становилось горько.
— Мам, а ты подумала о том, что я всё это время помогал с ремонтом? — спросил Константин. — Кто менял батареи три года назад? Кто покупал новую плиту? Кто оплачивал материалы, когда делали косметический ремонт в ванной?
— Ты помогал родным людям, — ответила Нина Петровна. — Это нормально.
— Получается, я помогал Алёне. Делал ремонт в её будущей квартире.
— Не драматизируй. Ты же не рассчитывал на наследство при жизни матери?
Константин встал и прошёлся по комнате. Нет, конечно, не рассчитывал. Но предполагал, что родительский дом останется доступным. Что в случае трудностей всегда можно вернуться. Что мать хотя бы обсудит такие серьёзные решения с детьми.
— А если бы я не развёлся? — спросил Константин. — Если бы не понадобилось жильё?
— Тогда бы ничего не изменилось, — пожала плечами мать. — Алёна всё равно получила бы квартиру. Просто позже.
Константин подошёл к окну, посмотрел во двор. Тот же вид, что помнил с детства — детская площадка, скамейки, старые тополя. Но теперь это окно из чужой квартиры.
— Знаешь, что обидно? — сказал Константин, не оборачиваясь. — Не то, что ты приняла такое решение. А то, что не считала нужным со мной посоветоваться.
— Зачем советоваться? Ты бы стал возражать.
— Может быть. А может, нет. Но у меня было право знать.
Алёна, которая всё это время молчала, вдруг встала с кресла и направилась к выходу.
— Я в магазин схожу, — бросила сестра. — Ужин приготовлю.
Константин проводил её взглядом. Алёна говорила о ужине так, словно была хозяйкой дома. И формально так оно и было.
— Костя, ты не думай, что мы тебя выгоняем, — сказала мать, когда дочь ушла. — Можешь пожить, пока не найдёшь что-то своё.
— Как долго?
— Ну... Месяц-два. Думаю, за это время успеешь найти нормальную квартиру.
Константин усмехнулся. Два месяца на поиски жилья — щедрое предложение от собственной матери. В квартире, где вырос, теперь мог гостить пару месяцев.
— А коммуналку кто будет платить? — спросил Константин. — Теперь это забота Алёны?
— Пока да. Она же хозяйка.
— И ремонт, если что-то сломается?
— Тоже её.
— Понятно.
Константин взял свою коробку с пола и направился к выходу. На пороге обернулся.
— Знаешь, мам, а ведь ты права. Я справлюсь сам. И найду жильё, и коммуналку оплачу, и ремонт сделаю. В своей квартире.
— Куда ты?
— Обратно на съёмную. Там хоть хозяин честно говорит, что квартира не моя.
Нина Петровна встала, протянула руку к сыну.
— Костя, не уходи. Давай нормально поговорим.
— О чём говорить? Ты уже всё решила. Документы оформлены, вещи Алёны расставлены. Мне тут больше не место.
Константин вышел из квартиры, не хлопнув дверью. Спустился вниз, загрузил коробку обратно в машину. Завёл двигатель и посмотрел на окна родительской квартиры. Теперь квартиры сестры.
Через полчаса мужчина стоял у двери своей старой съёмной квартиры. Хозяин-пенсионер, Михаил Николаевич, удивился возвращению жильца.
— Передумал съезжать?
— Да, — коротко ответил Константин. — Планы изменились.
— Понятно. Квартира свободна, можешь заселяться обратно.
Константин внёс коробку и сел на диван. За окном шумел вечерний город, где-то внизу гудели машины. Чужая съёмная квартира больше не казалась временным пристанищем. Теперь это был дом.
Всю ночь Константин не мог заснуть. Лежал на диване в съёмной квартире и перебирал в памяти детали. Сколько денег потратил на ремонт родительской квартиры за последние годы? Когда менял окна — сто двадцать тысяч. Сантехника в ванной — восемьдесят. Кухонный гарнитур — девяносто. Холодильник, стиральная машина, микроволновка — ещё тысяч сто. Получалось около четырёхсот тысяч рублей. Приличная сумма.
Утром Константин позвонил знакомому юристу, с которым пересекался по работе. Егор Владимирович занимался жилищными спорами, имел хорошую репутацию.
— Приезжай, посмотрим документы, — сказал юрист. — Но сразу скажу — дарственную оспорить практически невозможно, если всё оформлено правильно.
Через час Константин сидел в офисе юриста, разложив на столе папку с документами. Квитанции об оплате материалов, чеки от строительных магазинов, расписки подрядчиков — всё на имя Константина. Привычка хранить финансовые документы оказалась полезной.
Егор Владимирович внимательно изучал бумаги, время от времени делая пометки в блокноте.
— Дарственная оформлена по всем правилам, — сказал юрист, отложив документы. — Мать имела полное право распорядиться своей собственностью. Никаких нарушений закона нет.
— Значит, ничего сделать нельзя?
— Саму дарственную — нет. Но есть другой вариант. Можно подать иск о неосновательном обогащении. Смотри — все эти улучшения квартиры делались за твой счёт. Ты вкладывал деньги в чужую собственность, не зная, что она будет передана другому лицу. Теперь сестра получила квартиру с ремонтом и техникой, за которые не платила.
Константин откинулся в кресле. Идея судиться с родственниками не вдохновляла, но и просто забыть четыреста тысяч рублей тоже не хотелось.
— Какие шансы на успех?
— С такими документами — хорошие. У тебя есть все квитанции, расписки, переводы. Видно, что деньги тратил именно ты. Правда, есть срок исковой давности — три года. Всё, что старше, суд может не принять к рассмотрению.
Константин пересмотрел даты на документах. Действительно, окна меняли четыре года назад — эта сумма проходила под сомнением. Остальное укладывалось в срок.
— Подавать будем? — спросил Егор Владимирович.
— Да. Подавать.
Вечером того же дня позвонила мать. Голос у Нины Петровны был встревоженный.
— Костя, мне сказали, ты к юристу ездил. Зачем?
— Консультировался насчёт своих прав.
— Какие ещё права? Ты хочешь судиться с нами?
— Хочу вернуть деньги, которые потратил на ремонт твоей квартиры.
— Но ты же помогал родным людям! Это нормально!
— Нормально, когда помогаешь по доброй воле. А когда обманывают — это уже другая история.
— Никто тебя не обманывал! Ты всё не так понял. Мы не собирались тебя обижать.
Константин усмехнулся. Не собирались обижать, но квартиру передали другому человеку тайно, без обсуждения.
— Мам, я не хочу ссориться. Просто верни деньги, которые я потратил на ремонт, и забудем эту историю.
— Каких денег у нас нет! Алёна работает продавцом, я на пенсии. Откуда такие суммы?
— Это уже не моя проблема. Получила квартиру с ремонтом — плати за ремонт.
Нина Петровна повесила трубку, не попрощавшись.
На следующий день Константин подал исковое заявление в суд. В тот же день зарегистрировался по новому адресу — съёмной квартире — и уведомил соответствующие службы, что больше не проживает в материнской квартире. На всякий случай, чтобы избежать возможных долгов или штрафов, которые могли прийти на старый адрес.
Через неделю пришло сообщение от Алёны. Длинное, эмоциональное, полное упрёков. Сестра называла брата жадным и завистливым, писала, что все решения принимала мать, а Алёна тут ни при чём. Заканчивалось сообщение фразой: «Стыдно должно быть — судиться с роднёй из-за денег».
Константин прочитал сообщение и удалил его, не отвечая. Спорить в переписке смысла не было. Суд разберётся.
Судебный процесс затянулся на два месяца. Нина Петровна и Алёна наняли адвоката, который пытался доказать, что Константин тратил деньги добровольно, как подарок матери. Но документы говорили сами за себя — все чеки выписаны на имя истца, все переводы шли с его счёта.
В итоге суд частично удовлетворил иск. Из заявленных четырёхсот тысяч присудили двести семьдесят — окна не прошли по сроку давности, а за некоторые работы не хватило документального подтверждения. Но основная сумма была взыскана в пользу Константина.
Алёна выплачивать деньги не спешила. Подала апелляцию, но проиграла и там. Тогда начала продавать технику — холодильник, стиральную машину, микроволновку. Ту самую, за которую платил брат.
— Она продаёт всё подряд, — сообщила знакомая соседка, встретив Константина у подъезда. — Говорит, что денег нет, а платить приставы заставляют.
Константин пожал плечами. Выбор сестры — получить квартиру бесплатно или честно заплатить за улучшения. Выбрала первое — пусть разбирается с последствиями.
Полученные деньги Константин положил на депозит и начал копить на собственную квартиру. И добавил накопления, которые удалось отложить за полгода — ещё сто пятьдесят. Получилось почти половина на первоначальный взнос однокомнатной квартиры в новостройке на окраине города.
В банке оформил ипотеку под девять процентов годовых. Срок — пятнадцать лет, ежемесячный платёж — тридцать восемь тысяч. Много, но подъёмно при зарплате семьдесят тысяч.
Через полгода после суда Константин получил ключи от собственной квартиры. Сорок два квадратных метра в панельной новостройке. Не роскошь, но своё. Кухня-гостиная, спальня, санузел, балкон. Всё новое, чистое, без чужих вещей и чужих решений.
В день переезда Константин стоял посреди пустой квартиры и смотрел в окно. Вид открывался на строящийся микрорайон — краны, новые дома, дороги. Всё только начинается, всё строится с нуля. Как и его жизнь.
Первым купил диван. Потом стол и стулья. Холодильник, стиральную машину, телевизор — по мере накопления денег. Не спешил, выбирал то, что нравилось именно ему. Никого не спрашивал, ни с кем не советовался.
Через месяц квартира стала похожа на дом. Удобный, уютный, обустроенный по собственному вкусу. Константин готовил ужин на своей кухне, смотрел телевизор на своём диване, засыпал в своей постели. Никто не мог прийти и сказать, что это больше не его место.
По вечерам, сидя на балконе с чашкой кофе, Константин иногда думал о материнской квартире. Интересно, как там дела у новой хозяйки? Справляется ли Алёна с коммунальными платежами? Нашла ли деньги на новую технику взамен проданной?
Но думал без злости. Скорее, с любопытством. Каждый получил то, что выбрал. Алёна — бесплатную квартиру с проблемами. Нина Петровна — спокойствие за младшую дочь и испорченные отношения со старшим сыном. Константин — урок о том, что доверять можно только самому себе.
А ещё — собственный дом. Не в родительском углу, не временно, не из милости. Просто место, где можно жить, не оглядываясь на чужие планы и чужие решения. Место, где хозяин — он сам, и никто другой.
Ипотека будет выплачиваться ещё четырнадцать лет. Но это честный долг за честно заработанное жильё. И когда последний платёж будет внесён, квартира станет полностью его собственностью. Без дарственных, без семейных интриг, без неожиданных сюрпризов.
Константин допил кофе и зашёл в квартиру. Завтра рабочий день, нужно готовиться ко сну. В своей постели, в своей спальне, в своём доме.
Жизнь получилась не такой, как планировал. Но зато честной.