Владивостокская Миллионка: опиум, золото и хунхузы.
1. Как все началось.
Жители Владивостока по сложившейся за многие десятилетия традиции, просыпались под громкие звуки бамбуковых труб и ударов барабанов. Они неслись с многочисленных сопок, окружающих город. Тысячи еще не проснувшихся чаек срывались с водной глади бухты Золотой Рог и своими криками дополняли непонятную музыку. Только горожане знали эти знакомые звуки китайских зазывал с Миллионки, приглашающих в свои харчевни. Совсем скоро тысячи китайцев заполнят городской базар и улицы своим товаром….
Как известно, 20 июня (2 июля) 1860 года транспорт Сибирской флотилии «Манджур», под командованием капитан-лейтенанта Алексея Карловича Шефнера доставил в бухту Золотой Рог воинское подразделение для основания военного поста, получившего название Владивосток.
Из исторических документов явствует, что в первый год существования поста на его территории существовало всего две фанзы китайцев. В 1867 году здесь уже насчитывалось до 20 жилищ постоянно здесь проживающих «манз» – так тогда называли в Приморье выходцев из соседней Маньчжурии.
С того момента каждой весной во Владивосток потекла вереница китайцев в поисках заработка.
Кто же были эти люди? Это были крестьяне – бедняки, искавшие лучшей жизни, чем у них на родине. Там с них брали поборы все кому не лень: феодалы – помещики, чиновники – мандарины, хунхузы. К сожалению, не всегда их надежды оправдывались - так, и во Владивостоке, большинство занимались тяжелым трудом с низкой оплатой.
«Милллионка», о которой мы поведем речь, возникла в 1876 году. В тот год, городская дума, возмущенная грязью и антисанитарией которые принесли с собой на наш город пришельцы из Маньчжурии, которые беспорядочно и хаотично расселялись где им вздумается, возводя свои фанзы, решила переселить китайцев в горную часть Семеновского покоса (у пересечения современных Пограничной и Семеновской улиц). Сам покос в то время служил также пристанищем для босяков европейского происхождения, ночевавших под стогами или «зародами» сена. Почему все эти пьяницы-бродяги и носили в городе прозвище «капитанов зародовых». Нередки были случаи, когда эти пьянчуги, благодаря своей бесшабашности, поджигали зароды сена и порой даже сами сгорали в них.
Нельзя сказать, что новая слобода содержалась в идеальном порядке. Немощеные дороги и само положение улицы Корейской (ныне Пограничной), которая была ниже других, представляло возможность в дожди всей грязи стекать на площадь (где сейчас находится стадион), а это делало ее в свою очередь совсем непривлекательной.
«Миллионка», «Миллионный двор» - Владивостокский Чайна-таун – (так тоже называли один из старейших районов города Владивостока) – никогда не имела четких границ. Большая Миллионка ограничивалась с одной стороны улицей Последней (ныне Уткинская), а с другой – Светланской (Поротовской). С запада граница шла по берегу Амурского залива (Семеновскому ковшу), а с востока – по улице Суйфунской (Уборевича).
Но была еще и малая Миллионка – классический «миллионный двор» в районе дома на Семеновской, 3/8. Именно он прежде всего ассоциировался у тогдашних владивостокцев с Миллионкой. Она всегда была наигустейше заселена.
Типичное жилье обитателей Миллионки глазами современника: «Это легкое деревянное строение с громадными щелями в мазанных глиной стенах, с крышей, прикрытой хворостом. Пол внутри земляной, окон нет. Двери отсутствуют, вместо них полог из циновки. Печки нет, есть лежанка, у основания которой разводится костер. Строятся здесь все, кто сумел захватить крохотный участок земли».
Описание большого дома на Семеновской в Миллионном дворе, от которого и пошло название всего района: «Построенный в свое время для китайцев, он преисполнен хаоса. Длинные сводчатые ворота ведут в узкий двор, по обе стороны их манзовские лавочки, ресторанчики с висящими при входе цветными фонарями и лотки. По всей длине здания по высоте второго и третьего этажей – крытые галереи, соединяющиеся с флигелями узкими мостками. Масса входов и выходов».
Основа «Миллионки» - это дом на улице Семеновской под №3. Еще в 1890 году в этом здании был пивной завод, принадлежал он в это время купцу Семенову. В 1892 году он перешел к Пьянкову и вскоре закрылся. Двор был узкий как коридор и весь заполнен столиками торговцев, на которых раскладывался товар. Здесь можно было увидеть все: папиросы и квас, чилимы и карандаши, пирожки и гвозди, сливочное масло и трубки, пирожное и рядом сапожную мазь, рыбу и зубной порошок, какао и спички. Иной купец расстилал прямо на земле грязный большой платок и на нем раскладывал свой незатейливый товар: пару стоптанных туфель, сломанную трубку и пригорошни жаренной кукурузы или орехов.
К концу 1890х годов было снесено много фанз, лавчонок, хибар и на их месте вырастали солидные дома. В 1902 году в доме № 7 на Семеновской улице, после окончания его постройки, были открыты очень хорошие европейские бани Амарандоса. Хозяин оборудовал их не хуже московских, знаменитых «сандуновских». В них были плюшевые ковры и ковровые дорожки, мягкие диваны. В том же году на улице Пекинской, в доме № 10 открылись японские бани и на Семеновской в доме №8 – китайские бани. Последние различались на бани открытые для европейцев и закрытые, доступные только для китайцев.
Не совсем правильно было бы считать Миллионку кварталом, даже и китайским. По сути, это был город в городе, здесь можно было жить годами, не выбираясь в остальные районы города Владивостока.
Здесь имелось все необходимое для автономного проживания – многочисленные магазины и лавки, рестораны и забегаловки, различные мастерские, парикмахерские, бани, прачечные, салоны восточной медицины, и кабинеты обычных врачей, и даже свои театры. На Семеновском базаре, который примыкал к Миллионке, можно было приобрести свежие морепродукты, продукты и различный товар, в том числе и контрабандный.
Можно смело утверждать – не всякий город в то время мог конкурировать с Миллионкой – Чайна-тауном Владивостока по количеству разнообразных заведений и предприятий. Шутка ли! – только на одной улице Семеновской (центр Миллионки) насчитывалось до ста пятидесяти харчевен и ресторанчиков. Улица Корейская (ныне Пограничная) – сплошь утыкана магазинами и лавочками. Здесь же располагались винные погреба небезызвестного во Владивостоке купца Семенова.
А теперь о самих жителях Владивостокского Чайна-тауна – китайцах. 60 процентов их жило на Миллионке, или, как тогда еще называли в «Миллионном дворе». Остальные 40 процентов расселились по городам и селам области, но все замыкались на Миллионку. Владивосток с самого начала развивался как космополис, где оседали представители самых разных национальностей. Со слов современника тех лет ярко рисуется картина: всюду шумные китайцы, чинные корейцы в своих белых одеяниях, солидно держащиеся японцы, немало было людей, изысканные манеры которых выдавали их происхождение из Западной Европы. Да и лучшие в городе дома принадлежали носителям иностранных фамилий. В названиях фирм, магазинов и предприятий очень часто встречались имена: Кунст и Альберс, Лангелитье, Нордскист, Монсеэ, Цзао Цзун, Ли Сюпянь, Кунстер, Сензиро, Оржих.
По официальным данным, на территории Миллионки было зарегистрировано тридцать тысяч манз, как тогда называли уроженцев Маньчжурии. Но сведущие люди утверждали, что на самом деле еще столько же, если не больше, проживало нелегально. Бывало, во Владивостоке собиралось сто и более тысяч человек. Такой массовый наплыв начался после начала строительства Уссурийской железной дороги – бедствующие на соседней родине массы людей легко находили здесь себе применение и источники существования.
Максимальный наплыв отходников на русский Дальний Восток отмечен в период с 1895 по 1905 годы, особенно в связи с прокладкой уссурийского участка Транссиба. Вплоть до тридцатых годов китайцы составляли более половины населения города и большинства сел и поселков края. В общем, это была многочисленная трудовая армия, и нельзя не признать огромного вклада китайской диаспоры в развитие края и, в частности, Владивостока, Уссурийска, Спасска. Выходцы из Поднебесной строили железную дорогу, казенные и жилые дома, причалы, казармы, грузили в порту суда, рубили лес, работали на добыче угля, расширяли и строили новые улицы, благоустраивали город, работали почти на всех существовавших тогда производствах, обеспечивали население дровами, овощами, водой, ремонтировали квартиры, шили одежду, нянчили русских детей. К слову, в архивах имеется информация о том, что на каждого китайского огородника приходилось 25 жителей Владивостока. А в конце XIX века обитатели 44 фанз корейцев на Русском острове снабжали овощами весь город. Часть отдавали бесплатно военным и бедным семьям. Это было возможно: урожаи большие снимали.
Манзы пользовались полным доверием и уважением владивостокцев. Старожилы неизменно нахваливают сервис той поры, когда в городе жили китайцы. Они приводят массу примеров их добросовестного отношения к делу. Бытовала фраза: «Если китаец у вас дома, в доме полный порядок».
С тех пор минуло много лет. Но в Миллионка живет легендах, что окружают квартал старых зданий и дворов, напоминающих лабиринты. Но разговоров сегодня больше, чем знания. И каждый говорит по-своему. Многие старожилы помнят ее обитателей. И надо сказать, они довольно тепло говорят о китайцах, проживавших во Владивостоке. Почти каждая фанза была окружена огородами и полями, дающими отменный урожай овощей, картофеля, кукурузы и риса.
2. «Экзотика» Миллионки
«Экзотика» - вот как аттестовал Миллионку «Дальневосточный карманный календарь - справочник» на 1928 год. «… Яркой экзотикой поражает приезжего во Владивостоке китайская часть города. Она расположена в двух кварталах от самого центра и именуется в основном ее сосредоточении «Миллионным двором». Он ярко сохранил все особенности и типичное лицо китайских городов. Необычная скученность построек, многоголосый гортанный говор тесной толпы, уплотненные до крайности лавчушки и харчевни, ресторанчики и цирюльни. Некоторые жители из центральных районов России специально приезжали посмотреть эти необычные прелести и иностранных жильцов на землях России. Город быстро строился. В его облике совмещались элементы азиатской и европейской архитектуры. Этим он отличался от городов Сибири».
«Маленькие мастерские и пекарни переносят европейца, посетившего Владивосток, сразу же в другой, непривычный для него мир. Он оказывается в кругу азиатских гостеприимных, трудолюбивых людей. Это сказано в советскую пору. Лучших по вкусу, чем на китайской кухне, пельменей, чая больше нигде нет, и их заслуженная слава облетела весь мир». Так метко характеризуют современники самобытный колорит Владивостокского Чайна-тауна того периода. Да, действительно, человека, прибывшего во Владивосток впервые этот русский город поражал своим межконтинентальным контрастом.
Красочный и многоязычный человеческий муравейник Владивостокского Чайна-тауна кипел многочисленной людской массой, оглушал гортанным криком зазывал, предсказателей судеб, знахарей – целителей, источал неповторимый запах варящихся в котлах пельменей и снадобий, предлагаемых целителями, знахарями, умилительная наивность детских игрушек в ящиках уличных торговцев, разнообразие морских даров, сгружаемых с джонок, шампунек и шаланд чуть ли не прямо на прилавки Семеновского рынка, таинственные лабиринты дворов и петляющие тропинки между фанзами, пьющий, закусывающий и лузгающий семечки переполненный зал китайского театра, на сцене которого шли многодневные пьесы об императорах, мандаринах и мудрецах – философах.
Обитатели Миллионки работали в бессчетных мастерских, торговали всем, что может понадобиться и местному населению, и заезжему иностранцу: от дорогих ювелирных изделий до любого контрабандного товара, от синих тибетских камней, излечивающих женщин от бесплодия, до гуталина, гребней и поющих шариков. Повсюду висящие на стенах вывески, приглашающие в магазины и крошечные лавчонки, ресторанчики, харчевни и пивнушки, синяя даба китайцев, белые одеяния корейцев, всевозможных тонов европейские костюмы, пламя примусов паяльщиков и огоньки свечей у статуй богов в кумирне – все придавало праздничный вид этому азиатскому островку почти в центре российского города.
Давайте совершим неспешную прогулку по улицам Миллионки.
Середина дня. Заходим на улицу Семеновскую.
Предстает обыденная картина улиц Владивостока того времени: по тротуару плывет принаряженная «мадама-капитана» (русская хозяйка), а бедный «рогулька» - невысокий, согнувшийся китаец, тащит на своей спине громадный лакированный комод или гардероб, купленный в магазине Васильева. Разъезжаются ноги на грязной дороге, качается носильщик, но упорно двигается вперед. А вон другой китаец тащит на коромысле две большие квадратные банки с водой. Часто, часто семенит он ногами, боясь расплескать ношу. И тот и другой зарабатывают копейки, но и тем будут довольны. При нашем городском безводье, благодаря пересыхающим летом колодцам, такой поставщик воды был для хозяев находкой. Можно поручить такому знакомому китайцу доставку хлеба, овощей. Они доставляют очень вкусные маленькие китайские дыньки по две копейки за штуку, продают липучки и китайский мед в плиточках по три копейки за две штуки. Можно даже получить все товары даже в кредит, с обусловленными сроками оплаты. Но в этих условиях ни в коем случае нельзя обмануть поставщика. Просрочка платежа лишит вас доверия и грозит полной потерей поставки.
Чем только не занимались эти люди. Вот сидит старик с изможденным, темным лицом и перед ним стоит картонная коробка, в которой сидят три мышки. Стукнет слегка пальцем хозяин по стенке коробки и мышки забегают по дну. Но не думайте, что они живые – это искусственные мыши, но сделаны они так искусно, что вы по виду их никогда не отличите их по виду от живых. А вон другой такой же поджарый китаец в черном халате до пят ведет на цепочке маленькую обезьянку, наряженную в юбочку из лоскутьев с каким-то подобием шляпки на голове. Она и спляшет по его приказу и покувыркается, и обойдет по кругу с тарелочкой в лапах, собирая мзду за данное ею представление. А вот небольшой китайчонок ловко жонглирует палочками, мячиками, ножами и веерами поочередно. К сожалению, зрители, с таким интересом наблюдавшие все выступления, очень быстро расходятся как только кто- либо из выступающих начинает обходить круг зрителей с тарелкой, собирая плату за свое имение их развлечь. Немного копеек выпадает на долю артиста, но он доволен и этим. Лицо его еще живет представлением, а глаза равнодушно скользят по лицам. Резкий, гортанный звук вдруг покрывает говор толпы. Это скупщик старья извещает о своем прибытии.
Идете между столиками с товаром и скользите взглядом по выставленным вещам. Рядом идут и другие глазеющие, но ничего не покупающие. Непроницаемые лица прохожих и торговцев. Но в глазах продавцов все же можно прочесть и ожидание покупателя и страх от мысли, что его можно упустить. А на стенах дома и над входами развиваются длинные, разноцветные бумажные ленты, раскрашенные бумажные фонари и повсюду вы видите тонкие, черные лакированные дощечки с золотой вязью китайских иероглифов. А что делается в китайский Новый год! Каких только фонариков и драконов вы не увидите на улицах «Миллионки». Новый год бывает в конце февраля и начале марта. Длится он почти месяц.
Двигаемся дальше по запутанным дворам, переходам и проходам, таким же замысловатым и извилистым, как китайские иероглифы. Что нас ждет впереди? Куда мы придем? Куда попадем? Они могут привести вас и в тупик и вывести совсем на другой конец «Милллионки». Откуда-то доносится тихая мелодия китайской музыки, напоминающая то ли плач ребенка, то ли стон больного. А ей вторит другая мелодия – мелодия кипящих чайников. Вот перед нами лестница, ведущая на второй этаж. Шагнули на ступеньку, но не тут то было. Перед вами неожиданно возникает фигура пожилого китайца и вы слышите спокойные, но настойчивые слова: «Твоя куда ходи? Твоя там дела нету». Вежливо, но непреклонно он отстраняет вас от ступенек. Люди, хорошо знающие нравы «Миллионки» говорят, что на второй этаж европейцам хода нет, это святая святых «Миллионки». Там притоны и скупка всего: золота, драгоценных камней, вещей явно краденых, контрабандных товаров и даже девушек для международных домов терпимости в Гонконге и Шанхае. Где-то там имеются свои портные, которые молниеносно перешьют краденый костюм по другому фасону, пришьют другие пуговицы и завтра же его продадут. Ну что ж, нельзя так пойдем дальше. Впереди возникает маленькая китайская кумирня. Заходим в нее. Прямо – большая фигура сидящего Будды, вылитая из бронзы. По бокам, в глубине две меньшие фигуры из камня. Длинные ленты китайских иероглифов и тоненькие красные ароматные свечи, тихо горящие в тишине. На полках есть и маленькие фигурки Будды – бурханы. Полные лица с высоко поднятыми бровями кажутся вам совершенно невыразительными. И старенький китаец-монах смотрит на вас такими же глазами как и его Будды. И кажется, что все эти бесстрастные лица – живые и высеченные из камня, отлитые из бронзы или меди – равнодушны ко всему живому, безразличны к человеческим судьбам и страстям.
Вы идете дальше и подходите к длинной и узкой лестнице, крутой и скользкой в дождливую погоду. Поднимитесь по ней и войдете в китайский драматический театр, он находится в здании, где в конце 20 века располагался Дом физкультуры. Большой зал с циновками на полу и заставленный маленькими квадратными столиками. Стены зала украшает искусственная резьба по дереву. В ложах и между ними висят картины из китайской жизни. Сцена возвышенная, но без задников и декораций и нет привычной раковины для оркестра. Он играет во время представления за сценой. Зал начинает заполняться народом и сразу становится похожим на ресторан. Зрители, сидя за столиками на полу, во время представления могут наслаждаться едой и чаем. Здесь же за отдельную плату предоставляется угощение: чилимы, пирожки, туфу, маленькие яблочки и арбузные семечки. Чая в театре выпивается огромное количество. Через некоторое время в зале становится душно от керосиновых ламп, испарений разгоряченных тел, лица обливаются потом и присутствующие вытирают их полотенцем, смоченным в горячей воде. Полотенца по мере надобности могут перебрасываться со стола на соседний стол. Кто скажет, сколько рук оно пройдет за вечер и сколько лиц оботрет. На сцене идет представление. Может это будет две, три коротеньких пьесы, а возможно, что сегодня будет представлено всего одно действие большой пьесы, рассчитанной на 15-17 вечеров.
Во время представления зрители выражают свое одобрение возгласами: «А!а!а!» или ы!ы!ы! Порой оно переходит в более шумные выкрики. Артисты выходят в символических масках, а порой их лица бывают расписаны красками – белой, черной или красной. Здесь всем все понятно: белая краска - символ подлости и коварства, черная – душевной прямоты и красная – верности и мужества.
Декораций в привычном нам смысле не было. Актеры обыгрывали несуществующие предметы. Обыкновенный стул служил символом горы, если актер появлялся с веслом – значит ему предстояло плыть на лодке и т.д.
Палочка с черной кисточкой обозначала коня. Количество флагов, укрепленных за спиной полководца, обозначала численность войск.
Теперь немного о быте артистов. Все они приезжие из Чифу. Труппа насчитывает 40 человек артистов и 25 человек обслуживающего персонала. Все они живут при театре. Никаких договоров о жаловании не заключается. Хозяин платит сколько ему вздумается, иной месяц больше, другой – меньше. Но он предоставляет им жилье. Это душная комната с двух – или трехъярусными нарами. Здесь же готовится пища, здесь же она и поедается. Кроме того, хозяин предоставляет им артистические уборные. Они такие же тесные и маленькие и опять таки здесь тоже готовят пищу, моются и одеваются для представления.
Но кто может сказать, что кроется в стенах театра, кто там укрывается и для каких темных людей он может служить приютом.
Выходим из театра и двигаемся дальше по улице Владивостокского Чайна-тауна. Сворачиваем в один из дворов.
В многолюдных дворах Миллионки всегда полно народу. Кого тут только не увидишь. Вот стоит фокусник, показывает толпе хитроумные манипуляции с разными предметами. Рядом стоит жонглер – ловко управляется с шарами, обручами и другими предметами.
Вот стоит старый китаец с большой трубой в руках. Она выглядит как подзорная, в ней вставлено увеличительное стекло. Хозяин трубы приглашает вас за три копейки посмотреть «Мериканский город нюрка (Нью Йорк) или «Капитана! Воя мадам смотри». Заглянете в трубу и увидите женщину в весьма откровенном наряде, а то и вовсе без него.
Вот видим описание афиши цирка, размещенной на одном из зданий Миллионки – «Французская дамская борьба между силачкой м-ль Блюш и американкой из Шанхая Ольгой Ринеф. Срок борьбы – семь минут. В конце – большая пантомима «Любовная сцена в гареме».
В доме по ул. Семеновская №3 расположена большая пельменная. Здесь можно поесть пельмени, сухую лапшу с приправой из мяса и соуса, острого, жгучего как огонь и прочие национальные китайские блюда.
Но вот с заходом солнца кончается рабочий день. Все китайцы спешат в «Миллионку». С наступлением сумерек, она будто оживает - становится более шумной, крикливой и веселой от нахлынувшего народа, вернувшегося с работы. Вспыхивают керосино-калильные и электрические фонари на улице, заканчивается торговля и купцы убирают свои товары. Зато оживают харчевни, в которых с удивительным проворством повара готовят свои незатейливые блюда. Вот открывается крышка громадного, кипящего котла и облако белого пара круто взвивается под потолок и растекается по всему помещению.
Люди сидят и ждут, когда будет готова еда. Наконец повара приступают к раздаче порций. И тогда начинают быстро мелькать худые, жилистые руки, набивающие рты при помощи «куайцзы» (бамбуковые палочки для еды) выбранным блюдом.
Пельмени и лапша заедается пампушками (тесто без соли, сваренное на пару, в виде маленьких булочек). Все молчат и только сопение и чавканье нарушают тишину. Затем, когда все съедено, начинаются разговоры, запиваемые горячим пивом. Но время бежит, затихает музыка в театре и люди расходятся на ночлег.
Вот теперь посмотрим, что такое ночлежка. Небольшие, полутемные комнаты с построенными в них нарами в несколько ярусов. Длинные конуры с циновками и подобием подушки в виде валиков, засаленных до нельзя. Воздух спертый, так как помещение не проветривается. Тут и выделения потных распаренных тел и запахи близких уборных. Правда, их мало и порой надо занять очередь, но своим ароматом они забивают все остальные запахи.
Не мудрено, что «Миллионка» была всегда рассадником холеры. В 1886 году от этой ужасной болезни в городе умерло 11 русских из 23 заболевших и 45 китайцев из 71 заболевшего. Холера повторилась и в последующие годы.
В несколько лучших условиях живут владельцы шампунек или «юли-юли». Они имеют более устойчивый заработок от перевозки пассажиров через бухту Золотой Рог, обеспечены хорошим ночлегом на чистом воздухе в шампуньке и, кроме того, в свободное время они могут и рыбки наловить для пропитания.
…Затихли шаги последнего прохожего, где-то звякнул запор закрывшейся двери и «Миллионка» погрузилась в сон.
Наступающий рассвет будит ее, и снова все Вани, Васи, Миши (все китайцы, кого бы вы ни спросили, как его зовут, не задумываясь ответит: Вася, Ваня, или Миша, но чаще всего вы услышите Ваня), начинают свой бег по городу в поисках заработка. В утреннем тумане под невысоким плетеным забором виднеется какой-то тюк. Все спешат мимо и никто не обращает внимания на него. Подойдя ближе и осмотрев его, можно увидеть …о ужас! Из тюка торчат босые грязные человеческие ноги. Что же это такое и кто это. Оказывается, что это мешок, в который втиснуто сложенное пополам человеческое тело. Какой-то бедняга китаец умер, по-видимому, в ночлежке и хозяин во избежание проблем и расходов вытащил его, запихнул в мешок и выставил подальше от своего заведения в надежде, что полиция похоронит его. Никто на родине не узнает, как закончил жизнь бедный китайский неудачник.
Если вы пройдете днем дальше по Корейской улице к железнодорожному переезду, вы выйдете на небольшую площадь, наполненную народом и азартными выкриками. Иногда смех и шутки разносятся в воздухе. Здесь идет игра в красное и черное и «Сайбо-ибо» (ударение на последнем слоге в обоих словах).
«Красное и черное» - это лист газеты, на котором нанесены красками два круга. Один черный, второй красный. Делайте ставку на любой, а затем идите к хозяину и тащите из его руки небольшую бамбуковую палочку. Выкинули и смотрите в какой цвет она покрашена. Если в тот, на который вы делали ставку – выиграли, если нет – проиграли. «Сайбо ибо» - это тоже газета, на которой начертано шесть квадратов. В одном нарисован один квадрат, в другом – два и так до шести. Тоже делаете ставку, а потом хозяин бросает кубик. Ну и ваше счастье, если очки на кубике соответствуют числу вашей ставки, если нет – проигрыш. Просто и азартно. Азартно потому, что вот два парня все время все время почти выигрывают, понемногу, но выигрывают. Вы, глядя на них, делаете большую ставку и проигрываете, вторая тоже проигрыш. Вам и не приходит в голову, что выигравшие - это подставные игроки хозяина. Весь выигрыш вечером вернется к хозяину, а парни получат небольшую плату за свою помощь. И вдруг в самый разгар игры слышится крик «Ночило сочило» (ударение в обоих словах на первом слоге). В переводе на русский это значит «Караул! Спасайся!». Это пришел городовой и пусть даже переодетый, но все они настолько хорошо известны игрокам, что смена костюма не укрывает их.
В 1908 году во Владивостоке появилась песня на китайско-русском жаргоне на слова «Солнце всходит и заходит».
Солнце юли и миюла
Чега фанза – пу шанго
Караула юла, юла
Мио фангули окно.
В советское время появилась такая песенка:
Вот тюрьма кончай сиди
И на улицу ходи
мое тело «сиза» ела,
моя чуть-чуть не пропади (сиза – вошь).
3. Чем была на самом деле «Миллионка»
Это был город внутри города. Это часть Владивостока, которая жила совершенно обособленно от всего города. Живет по своим обычаям, законам нигде не записанным, но строгим. «Миллионка» была знаменита своими тайнами и явными делами. И не везде можно было свободно пройти европейцу, так как «сыны неба» охраняли от них свои тайны.
В трущобах Миллионки действовали свои законы, соблюдавшиеся беспрекословно. Не соблюдавших их ждала суровая кара, подчас жестокая смерть. В этой среде царили жестокие нравы – получить пулю в лоб или нож в бок было обыденным делом. С жертвами особо не церемонились – ежедневно в этом районе находились до десяти трупов, нередко зверски до неузнаваемости изуродованных, с отрезанными частями тела. Немало людей вообще исчезло бесследно. По преданию, подземные недра Миллионки были изрыты ходами и лабиринтами, где местные обитатели могли надежно скрыться от преследования или уйти тайными ходами за город, даже говорили, якобы в Китай.
В одном из проходных дворов и даже просто на улице в Миллионке идет беззастенчивый грабеж распоясавшимися хулиганами – рецидивистами прохожих. Вот один из методов этих громил. В одном углу двора появляется певец, который начинает петь разные песни. Конечно, около него собирается толпа. В это время члены шайки нападают на китайца-лотошника и хватают у него с лотка товар, пряча его по карманам и пытаются урвать у него и выручку. В то же время мальчишки – карманники шныряют среди слушателей песен и шарят по карманам. Иногда затевается драка между членами шайки и когда около них собирается толпа, двое или трое нападают на торговца.
Вы идете по улице, по Миллионке и вдруг видите какого—то полупьяного верзилу, который, дыша вам в лицо перегаром, басит: «Даешь два рубля, а то в морду дам». Едва ли найдется желающий получить удар и каждый в таком случае лишается двух рублей.
Когда кто –то из посторонних проходит мимо двери воровской малины, какой-то старик, продающий с лотка разноцветные веера, детские игрушки и прочие безделушки, вдруг внезапно выкрикивает:
- Эй-эй –о-а! Эй-эй –о!
И тотчас, словно эхо, слова эти раздаются в разных местах галереи. Это сигнал тревоги, а торговец мелочевкой – сторож, обязанный предупреждать о появлении посторонних. Вся подпольная жизнь Владивостокского Чайна-тауна бдительно охраняется целой армией таких дозорных. Сотни глаз и ушей оберегают здесь нелегальный бизнес.
Перечень злачных мест Миллионки был обширен – помимо кабаков, здесь в изобилии игорных домов и заведений для курения опиума. Только за один год полицией были закрыты двадцать четыре притона и восемьдесят три опиекурильни…но вместо одной ликвидированной банковки появляются две новые.
В банковках – подпольных игровых притонах – активно процветают азартные игры, азартные до такой степени, что бывали нередки случаи «игры на мясо». Это значит, что проигравшийся в конец имеет один последний шанс наверстать утраченное, но его ставка - кусок плоти, отрезанной от живота. Варварство конечно: не повезет человеку в очередной раз - и беда. Часто кончается гибелью несчастного.
Подходя к таким заведениям, вы уже чувствуете их специфическую атмосферу. Кругом фанзы или подобие нашего домика, где помещаются эти притоны, в особенности у входа в них, в большом количестве гниют кухонные отбросы и человеческие выделения. Войдем сначала в игорный дом. При входе вас охватывает такое зловоние, что вы вынуждены зажимать и нос и рот. В комнатке, весьма низкой, грязной и наполненной китайцами – полумрак. Маленькие тусклые стекла окон очень мало пропускают свет. Играющих несколько пар. Одни сидят за столиком, другие – на лавках. Кругом тех и других зрители, тоже китайцы. Играющих время от времени обносят сули (китайская водка), в маленьких чашках (немного больше наперстка). Пробыть в этом вертепе возможно только минут 10-15 и то с насилием над собой».
Активно процветает в районе Миллионки проституция. Причем здесь этим промыслом занимаются не только китаянки, кореянки и японки, но захаживают сюда и русские дамы, отбыв «смену» в Матросской или офицерской слободке. «Первая древнейшая профессия» сохранится во Владивостоке до периода советской власти, до 20-30х гг. XX века.
Здесь же находили пристанище и укрытие шайки хунхузов, орудовавших в этих краях. Все попытки властей навести в кварталах Миллионки порядок – успеха не имели. Не секрет, что многие полицейские чины получали вознаграждение от бандитов.
Остановимся на таком явлении как «хунхузы» более подробно. Кто это были такие?
Хунхузами в Уссурийском крае (нынешний Приморский край) называли китайских разбойников, грабителей и вообще убийц. В этом смысле слово хунхуз приобрело право гражданства среди русских жителей нашей Приморской окраины. То же понятие подразумевалось под словом хунхуз и в соседней нам Маньчжурии. Полковник Барабаш, проживший на Амуре около 10 лет, в отчете о своем путешествии в Маньчжурию в 1882 году следующим образом определяет, что такое хунхузы: «В числе китайцев, наводнявших Маньчжурию, были преступники, спасавшиеся от преследований закона; люди, бросившие свои дома и семейства, вследствие разорения от кутежей и игры в карты, вообще люди порочные. Не всегда, однако же, оправдывались расчеты этих людей даже на насущный кусок хлеба. И тогда они, под влиянием безысходной нужды, обращались в разбойников и грабителей, известных под именем хун-ху-цза, или хунхузов».
Итак, хунхуз – это разбойник, сделавшийся таковым в силу тех или других обстоятельств. В первые годы по присоединении нами Уссурийского края почти не слышно было о проделках хунхузов в наших пределах. Объясняется это тем, что русское население было слишком редкое и сосредоточивалось преимущественно в пунктах, где были расположены наши войска. Но уже во второй половине 60-х годов хунхузы проявили себя нападениями на наши поселения, причем переселенцы Южно-Уссурийского края не только познакомились с названием хунхузов, но и потерпели от немало несчастий.
И Владивосток не миновала участь знакомства с хунхузами. В период о котором мы говорим, город неоднократно повергался их нападениям. То там, то тут они совершали ограбления квартир горожан. Бывали случаи и похищения людей с целью выкупа. Причем, бывало, что жертвы похищения удерживались связанными в шампуньках и джонках посреди Амурского залива.
С целью борьбы с ними, полиция периодически организовывала обыски в китайских кварталах. Так например, летом 1906 года старший городовой Феодосий Заречный, имея задание проверить китайский театр, пришел в него и обошел все помещения. Ничего подозрительного он не обнаружил. В конечном счете, он решил еще посмотреть, что делается под сценой. Залез в грязь, тесноту и пыль. Там он и обнаружил четыре винтовки и двести патронов к ним. Вытащил все это наружу и, вытирая вспотевший лоб, попросил у китайца, сопровождавшего его, принести стакан воды напиться. Тот через несколько минут принес ему стакан лимонада. Заречный выпил и упал мертвым. Лимонад оказался отравленным.
Все попытки властей навести в кварталах Миллионки порядок – успеха не имели. Не секрет, что многие полицейские чины получали вознаграждение от бандитов.
Большое количество хунхузов скрывалось в Миллионке. До сих пор с упоминанием этих кровожадных бандитов связывают подземные ходы под китайским кварталом, клады золота и других ценностей, замурованных в стенах.
Китайские банды – хунхузы вовсю промышляли в Уссурийской тайге, грабили и убивали аборигенов – охотников, нападали на русские поселения, сжигали их, пытались брать дань с золотодобывающих и прочих доходных предприятий.
Одно время во Владивостоке скрывался и действовал известный предводитель бандитов Чжан Цзолинь, ставший впоследствии генералиссимусом. Единоличный диктатор, этот реакционный милитарист целое десятилетие (1918-1928 гг.) держал в своих руках весь северо-восточный Китай, возглавлял, пользуясь покровительством японцев, пекинское правительство. Он никогда не забывал своего «славного» прошлого – в его армии были целые полки и даже дивизии, сплошь состоявшие из хунхузов.
Ближайший сподвижник (точнее сказать, сообщник) Чжань Цзолиня был бандит, ставший генералом в Маньчжурии, - Чжан Цзунчан. Последний китайский император Пу И, сам привлекавший шайки разбойников к себе на службу, в своих воспоминаниях «Первая половина жизни» рассказывает его биографию. Чжан Цзунчан «хунхузничал в свое время во Владивостоке и служил частным сыщиком при корпорации китайских купцов, содержал публичные дома, игорные притоны, опиекурильни и, благодаря тесному сотрудничеству с русской жандармерией и полицией, стал признанным авторитетом среди преступного мира во Владивостоке». По сговору с тайной русской полицией бандиты Чжан Цзунчана беспощадно вылавливали в городе бывших ссыльных с Сахалина, которые отбыли сроки за организацию нападений в центральной части России на крупных чиновников, а потом и местных воришек, мелких и крупных. Попадали на виселицу и невинные люди. Они, как правило, исчезали и считались без вести пропавшими. Таких было более пятисот человек. Зная о зверствах китайского главаря, многие покидали Владивосток навсегда, ища убежища в центральных губерниях России, Вернувшись в Маньчжурию, хунхуз сделал блистательную карьеру – стал генералом, был назначен комиссаром обороны провинции Нингута – Суйвынь.
Как всякое крупное сообщество, Миллионка имела свои теневые стороны, привлекая многочисленный криминальный элемент торговлей наркотиками, азартными играми, проституцией, обирая и нещадно эксплуатируя своих соотечественников, создавая в квартале особый режим глухой закрытости и круговой поруки, террора, беспощадно расправляясь с отступниками.
Рассмотрим экономическую составляющую Миллионки более подробно.
Миллионка по своей сути была прообразом тайной корпорации, владеющей крупным капиталом, являлась алчным спрутом, тянущим к себе все новые и новые доходы. Ее влияние распространялось на все китайское население края.
Число находящихся на территории Владивостока и Приморья в целом манз колебалось в зависимости от времени года. С наступлением осени тайга наполнялась манзами-соболевщиками. Помимо них, в сезон окрестная тайга также наполнялась корневщиками (сборщиками женьшеня). Кроме профессиональных сборщиков, китайский купцы засылали туда целые бригады людей, жаждавших найти легендарное растение, чтобы обеспечить себе сносное существование. Ежегодно в Приморье этим промыслом занималось около тридцати тысяч китайцев.
А сколько манз работало на скрытых в тайге и до сих пор неизвестных нам рудниках, добывая драгоценные металлы и камни? В тайге зачастую можно обнаружить следы старых китайских рудников и шахт, с останками горняков, заваленных породой, находятся свидетельства и документы об огромных заготовках ценной древесины и переправке ее через Уссури, о целых бригадах манз – собирателей женьшеня и других лекарственных трав, которые также уходили в Маньчжурию. Все это подсчитать было невозможно, ибо это делали браконьеры. И это все контролировала Миллионка.
А торговля? А предпринимательство? В 1914 году во Владивостоке насчитывалось 2182 торговых, ремесленных и фабрично-заводских предприятия, из них половина принадлежала хозяевам из Китая.
Сотни сборщиков-китайцев ездили по местам, где жили их земляки, собирая деньги для Самого главного (хозяина Миллионки). Ради богатства эта преступная монополия не останавливалась ни перед чем – ни перед подкупом, ни перед шантажом, ни перед поджогом и убийством.
О масштабах деятельности Миллионки говорят такие цифры. Ее товарооборот за 1910 год составил 920 тысяч золотых рублей, тогда как бюджет Дальнего Востока составлял 310 тысяч золотых рублей. Огромная сумма в ту пору. Каковы источники такого процветания? Добыча золота и других полезных ископаемых, незаконная вывозка леса и биоресурсов, доходы от постояльцев. Начальный капитал корпорации – 80 процентов китайского происхождения и 20 процентов русского.
Особенно широкий размах в своей деятельности «Миллионка» приобрела в период интервенции. Увеличился базар и торговля проходила уже и на улицах. Появились холодные сапожники, торговцы вещами, обувью и прочими видами одежды. Здесь, во Владивостоке, сгрудилась масса беженцев из европейской России. Всей этой массе нужны были приют и работа для существования. С тем и другим было очень плохо. И вот одни занялись грабежом, другие, приходя в отчаяние, становились пьяницами и наркоманами. Некоторые молодые женщины в отчаянии находили себе пропитание в публичных домах Владивостока и уезжали за границу.
Появились притоны для наркоманов. Тот, кто один раз попробовал на себе действие морфия, кокаина или опия, захочет его повторить снова. Толькой сильной воли человек может отвыкнуть от этого зелья, люди же безвольные, разочаровавшиеся в жизни, быстро втягиваются в употребление этой отравы., без которой организм уже не может существовать. За понюшку или укол человек, независимо от пола, возраста и положения, готов отдать все: деньги, тело, душу. Порядочность и честь уходят на задний план.
После освобождения Приморья от белых и интервентов понюшка кокаина стоила 10 копеек. Коробочка морфия с 5-ю ампулами, одной иглой и шприцом стоила 50 копеек.
Надо сказать, что в 1915 году главный инспектор китайских таможень констатировал рост потребления в Китае морфия, что было вызвано запретом ввоза и торговли опием. Морфий, изготовляемый главным образом Великобританией, Германией и Австрией, шел почтовыми посылками через Сибирь и Японию. В Китае в полосе КВЖД и русские и китайцы жестоко преследовались за торговлю морфием, но японцев можно было арестовать только лишь с согласия японского консульства. В Чанчуне в японском поселке шла совершенно открытая торговля морфием. За три-четыре цента свободно где-нибудь в укромном месте вам сделают укол морфия. Оттуда он проникал в Китай. Торговля им давала торговцам до десяти миллионов долларов дохода в год. Как выглядели притоны морфинистов и опиекурильни в «Милллионке». Грязные подвальные помещения, грязные циновки и валики для головы на грязных же нарах. Старик – китаец делает вам укол морфия в руку. Ни шприц, ни игла, ни раствор морфия никогда не подвергаются дезинфекции. В опиекурильнях давалась трубка с маленькой медной или фарфоровой чашечкой и длинным бамбуковым чубуком. В чашечку клался шарик опия, прикуривали от лучинки. Шарик вздувался, его надо было прокалывать медной иглой и затягиваться. Затем все пришедшие – мужчины и женщины в забытьи валяются на нарах.
А дома, возможно, остались дети и муж. Выходят они из притона бледные, измученные, нездоровые, но мечтающие о повторной дозе в ближайшее время.
В доме на Алеутской были номера (дом №39). Позже, после революции – дом свиданий.
«Ходя» брал с вас плату и одновременно обязанности устроить свидание с понравившейся вам женщиной. Тайна свиданий была обеспечена. И вас и даму проведут такими запутанными ходами и переходами, что ни вас, ни женщину никто в пути и не увидит. Потом также тайно вас и выведут на разные улицы. Если кто-либо из пришедших что-нибудь забыл в номере, то эта вещь через день или два будет вам возвращена, причем так, что никто не будет свидетелем этого.
Появился и еще один род услуг со стороны обитателей «Миллионки». Вы решили отомстить какому – то своему недругу. «Ходя» возьмется отлупить вашего недруга за определенную плату, причем спросит «Его как бить надо совсем или мало, мало?» Получит инструкции и через несколько дней вы узнаете, что вашего недруга здорово где-то поколотили и теперь он залечивает синяки и шишки.
В период оккупации в «Миллионке» стали пропадать люди. Какой-нибудь подвыпивший спекулянт, сидя в «пивной лавке», начинает хвастаться своими кольцами, часами, потрясать своим набитым бумажником, бахвалясь, что он все может купить. Кажется, что никто и не обращает на него внимания, все заняты своими делами. Расходившийся кутила даже требовал порой себе «даму-утешительницу». Это его последний дебют. Вот он вышел, кто-то из присутствующих тоже вышел на минуту следом за кутилой. И будьте спокойны, никто и никогда больше его не увидит. Он исчезнет без следа и даже труп не всплывет из вод Семеновского ковша. Все его имущество сменит хозяина. Не зря стали говорить про «Миллионку» - что в нее легко войти, но порой бывает трудно выйти.
В эти же годы «Миллионка» скупала николаевские деньги. Служащие получали жалованье бумажными деньгами, которые быстро падали в цене. Умельцы бросались в «Миллионку» и там покупали за них иены или доллары.
После прихода во Владивосток Народно-Революционной Армии (осень 1922 года) прекратились некоторые операции Миллионки: продажа девушек, скупка золота, драгоценных камней, спекуляция валютой, убийства. Но к постоянному населению Миллионки прибавились, кроме контрабандистов, шпионы и диверсанты.
В 1928 году китайская барахолка была перенесена с улицы Дзержинской на пустырь в конце улицы Корейской.
В 1929 году был открыт новый китайский кинотеатр под названием «Первый Дальневосточный китайский кинотеатр имени 2-го Конгресса тихоокеанских профсоюзов». Драматический китайский театр закончил свое существование.
В 1930 году в одном из пустующих сараев на Семеновской образовалось свое местное «Монте-Карло». Шла целыми днями азартная игра в рулетку. До шести кассиров едва успевали собирать ставки и подсчитывать выручку. Каждые три минуты раздавался голос: «Пастушок выиграл» и кассиры сгребали выручку. Играли в основном приехавшие на базар крестьяне из сел. Затягиваемые азартом и желанием выиграть, они все повторяют и повторяют ставки, пока не лишаются последнего гроша.
В начале тридцатых годов во Владивосток приезжал товарищ Ворошилов. После его приезда был выдвинут лозунг: «Границу на замок». Охрана границы усилилась, но не для «ходей». Для них этот закон был не обязателен. Они умело обходили всю стражу и переносили некоторые товары контрабандно. Идет такой ходя по городу и вопрошает: «Мадама капитана! твоя контрабанда надо?». Он поднимает свой длинный до пят черный халат и начинает разматывать с пояса товар. «Вот чулока, вот носока, а вот, мадама, кепака надо?». Он предлагает чулки, носки и вошедшие в моду пестрые кепки в клеточку с пуговицей на макушке.
4. Борьба полиции с Миллионкой.
В те времена, о которых мы говорим, во Владивостоке существовало такое уникальное явление для нашей страны, как китайская полиция. Это не опечатка. Действительно, при городском управлении полиции Владивостока было создано специальное подразделение для охраны порядка на территории Миллионки. В состав этой полиции входили десять русских городовых и семьдесят китайцев, возглавляемых семью десятниками – их соотечественниками.
Китайская полиция находилась на содержании главного торгового китайского общества, которое и управляло Миллионкой (формально). На самом деле у Миллионки был другой Хозяин, не упоминавшийся в официальных отчетах и не светившийся на страницах газет…
Это уникальное формирование прославилось успехами в ряде следующих операций:
- вместо того чтоб прикрывать банковки – охраняла их;
- взимала плату за «крышу» с хозяев публичных домов;
- предупреждала преступное сообщество Миллионки о планируемых налетах и операциях русской полиции;
- обложила данью все лавчонки, ресторанчики, харчевни Миллионки под видом сборов для начальника русской полиции и вице-губернатора (причем последние даже не подозревали об этом);
- прославилась продажностью, за все время своего существования китайская полиция не арестовала ни одного серьезного вора, скупщика краденого, контрабандиста, не говоря о хунхузах, которых боялась как огня.
Несмотря на такие моменты, полиция, представленная в лице русских полицейских, все же вела успешную работу по борьбе с преступностью в целом на территории Владивостока. Не стоит ставить ей в вину, что победить преступное сообщество Миллионки она не смогла – тому был ряд обьективных причин. К слову сказать – советская милиция на этом фронте тоже не преуспела.
Полицейская операция по ликвидации манзовского игорного заведения со слов современника.
Поздним вечером отряд городских и китайских стражей порядка окружил небольшой приземистый домишко в Косом переулке, который предварительно перекрыли с обеих сторон. Без шума сняли стукача – охранника, который был обязан криком предупредить хозяина притона о появлении нежелательных лиц и любой опасности. Десятник, он же переводчик, с тремя дюжими служивыми подошли к закрытой двери. Пристав китайской полиции шепотом комментировал для новичка каждый шаг этой группы: - сейчас они обеспечат нам вход. Внимание! – прошептал офицер. А те – он кивнул на группу, стоящую недалеко от окон – перекроют пути возможного побега.
В темноте раздался осторожный стук в дверь. В ней открылось
- Суа? – настороженно спросило выглядывающее на улицу морщинистое лицо.
- Во, во! – Бодро ответил переводчик и потряс перед вперившимся в него взглядом узких глаз объемистым замшевым кисетом. Звон серебра стал веским доводом в пользу пришельца. Брякнули задвижки. Едва дверь приоткрылась, трое здоровенных полицейских так рванули ее, что ошарашенный привратник вылетел на улицу и хлопнулся в пыль. Грохнуло несколько выстрелов в воздух, и гурьба полицейских ринулась в помещение. Все произошло быстро – служители правопорядка грозно крича и матерясь, начинают выводить из дома перепуганных манз. В дымной от курения и душной комнате кроме полицейских мечутся еще двое – по всей видимости, хозяин заведения и стонущий на полу игрок без рубахи с забинтованным животом. На повязке проступают пятна крови.
-Играли сволочи, на мясо – выругался старший из служивых, и приказал одному из младших чинов – быстро за доктором, а то, чего доброго, преставится!
- До чего черти, народ азартный, готовы за игрой жизнь положить. Этот бедняга продулся и сделал последнюю ставку – на кусок собственного тела. И тут же отдал распоряжение подчиненным обязательно найти нож, который послужит в дальнейшем одной из главных улик.
Китаец переводчик, участвующий в облаве с русскими полицейскими произвел допрос хозяина и доложил старшему чину:
- Признает себя хозяином, но очевидно лжет. Обычное подставное лицо. На Миллионке ни один житель никогда не выдаст подлинного владельца. Но ничего, доставим в полицейский участок, там он все расскажет. Полицейские, заковав мнимого хозяина притона в наручники, вывели его на улицу. Журналист, напросившийся поучаствовать в полицейском рейде с любопытством осмотрелся: в темном тесном помещении стоят несколько квадратных столов, на которых кучками валяются брошенные в спешке костяшки для игры и замусоленные карты с непонятными рисунками.
- Здесь резались в маузян. Это вроде смеси покера и домино, - пояснил переводчик. А на этом столе – в банковку, или, чтобы яснее было, в китайскую рулетку…
5. Судьбы.
Рассказывают пожилые брат с сестрой Юй Вэнь.
Они из-под Инь-Яня, всей семьей жили во Владивостоке, отец был специалистом-литотерапевтом - с помощью камней лечил людей. Часть лечебных камней привозили из Тибета, другую брали из местных каменных карьеров, в основном в районе станции Шмаковки. Особенным спросом пользовались амулеты, броши, ожерелья из камня лабрадор. Будто было доказано, что если носить на шее кулон из лабрадора, особенно на золотой цепочке, то он избавит женщину от бесплодия и обязательно поможет забеременеть. Отец день и ночь делал эти кулоны с камнями. Во Владивостоке их покупали мало: цена на них была высокая. Кулон на золотой цепочке в городе равнялся по стоимости цене ломовой лошади. Больше брали женщины в деревнях, даже записывались в очередь, хотя и так были большие семьи – по пять – семь детей. Нас это удивляло. Но им нужны были еще помощники. Кроме того, при рождении ребенка староста деревни давал бесплатно дополнительный надел земли, что нужно было крестьянину для увеличения своего хозяйства. Продавали вдвое дешевле, чем в городе. Давали в долг под урожай, в рассрочку. Мы с братом должников записывали. Отец на это соглашался. Через несколько месяцев начинались роды. Для семьи это был праздник. Нас приглашали, и мы вместе с отцом выезжали в семьи, дарили подарки, говорили речи. Столы были заставлены всякими закусками, яствами, много пили самогона и пели веселые песни, играли на гармошке, танцевали. Собиралась вся деревня. Жители заказывали еще кулоны, и мы их привозили. Я до сих пор помню некоторые из деревень – Полтавку, Липовцы, Галенки, Красный Яр, Ягодное, Тимофеевку, Раздольное. Там, конечно живут еще те люди, которые, возможно появились на этот свет с нашей психологической помощью. При советской власти все изменилось, сельские советы все взяли в свои руки, и, учитывая большую потребность, кулоны забирали, нам отдавали деньги и сами распределяли, считали, кому нужен кулон с серебряной цепочкой.
Мы жили в двухкомнатной маленькой квартире в большом мрачном доме из кирпича с высокими потолками в самом центре Миллионки. Как только становилось темно, приходила бригада с длинными осиновыми палками и в нашей квартире делались полати на четыре этажа – входило до ста человек, все было забито человеческими телами. Мои родители и мы двое спали в уголках под марлевой занавеской. Рано утром вся эта бригада быстро разбирала свое снаряжение и народ покидал нашу квартиру. Точно так же было и в других квартирах. В 1924 году мы откупились от главарей Миллионки (отдали почти все нажитое за десять лет) и приехали на родину. Но мы все равно не в обиде: нас никто не обижал, жили дружно, русские были нашими друзьями, вместе ходили в школу, детский сад, в наш театр, друг к другу в гости.
История еще одной пожилой китаянки.
Я родилась во Владивостоке, ходила в дальзаводской детский сад, семья жила в правом доме номер 2 с левой стороны от средней арки. Рано начала говорить на русском языке, он мне нравился. Стоишь среди русских, они разговаривают, а я все понимаю. Так интересно было, потом маму учила. Отец имел ювелирную мастерскую в подвале этого дома. Еще несколько мастерских работали по ночам, скрывались от вашей полиции. Говорят, что этот дом позже разрушили. Неужели вместе с золотом, алмазами, и другими драгоценными камнями? А ведь сколько их там в бетоне было закопано, знает один бог. Ведь еще запасы были со времен царской вольницы. По осени привозили сразу по тридцать пудов, весь проход был заложен кожаными мешочками с золотом, а потом покрыт бетоном, и взять его не так-то просто. Жалко: такое добро на веки потеряно. А сколько людей из-за этого золота погибло. Ведь все, кто знал об этих запасах золота как в резерве Миллионки, в течение года были обезглавлены, а другие в тайге повешены. Так погиб старший брат моего отца. А кто эти зверства творил, мы до сих пор не знаем.
История, поведанная китаянкой, бывшей жительницей Миллионки.
Я родилась во Владивостоке, ходила там в детский сад. Отец мой был китаец Цю Чтэнь Хан, мама русская, из бедной крестьянской семьи из села Раздольное, звали ее Полина. Отец женился на ней, когда ей было двадцать лет. Отец и мама очень любили друг друга. Мама была симпатичной женщиной с длинной светлой косой, круглым славянским лицом. Китайцы заглядывались на ее красоту.
Папа был большой специалист по плавке – из речного песка изготовлял красивые миниатюрные пузырьки для разлива разных снадобий. Все удивлялись его мастерству и многие считали, что эти пузырьки изготавливались в Германии или Японии.
Мастерская отца находилась в дальнем углу подвала тринадцатого большого здания. Как то раз в вечернее время мы с мамой зашли к отцу погреться у его раскаленной печки, так как дома было холодно. Вдруг в дверь постучали. Отец открыл дверь – на пороге возник главный старшинка подвала, прямо после опиекурильни. Как только дверь за ним закрылась, старшинка на глазах у отца и меня (мне тогда было четыре года) стал приставать к маме, пытаясь изнасиловать ее. Отец схватил его и попытался оттащить в другой угол, но тот вырвался, схватил обломок трубы и неожиданно сильно ударил маму по голове. Мама упала и скончалась на месте. После этого он напал на отца. Обороняясь, отец каким-то печным скребком ударил его по ногам. Тот, падая угодил в наклонную раскаленную печь. Наутро состоялся суд по - китайски. Старшинку посчитали виновным, потому что он был в наркотическом опьянении на производстве. А о погибшей невинно маме не сказано было ни слова. Где ее похоронили, нам неизвестно. Видимо, в болотных кочках.
Несколько раз внуки привозили меня во Владивосток Квартира развалена, от отцовской мастерской только труба осталась. Когда приезжаю, обнимаю ее, поплачу, поглажу, положу цветы у ее основания, и все мне кажется, что я вот-вот найду могилу мамы, но она не находится.
Живу в Муданцзяне вместе с внуками, правнуками. У нас все есть, нет только моей любимой русской мамы Полины.