18.07.1941 немецкий самолёт сбросил 25 авиабомб на эвакуационный поезд из 12 вагонов с красными крестами на крышах и боковых стенках с вывезенными из Ленинграда детьми в возрасте 2,5—14 лет и их воспитателями и нянечками и медицинскими сёстрами на узловой железнодорожной станции Лычково Ленинградской (теперь — Новгородской) области в 25 км от Старой Руссы.
В это время в Лычково находилось по разным данным 3.000—19.000 детей (Пожедаева Л. В. Война, блокада, я и другие. Мемуары ребёнка войны. — М.: Каро, 2013.), прибывших на эвакуационном поезде и привезённых на автобусах и грузовиках и приведённых из Старой Руссы, Демянска, села Молвотицы, деревни Висючий Бор и соседних деревень для дальнейшего вывоза в тыл.
По другим данным, гитлеровцы атаковали Лычково одновременно пятью или даже 28 бомбардировщиками.
А после этого самолёт(ы) стал(и) методично на бреющем полёте гоняться за выжившими и расстреливать оставшихся в живых детей и взрослых из авиационных пулемётов.
От самолёта отделяются и косой цепочкой скользят вниз небольшие чёрные зёрна. А дальше — всё тонет в шипении, и грохоте, и дыме. Нас отшвыривает от дверей на тюки к задней стенке вагона. Сам вагон трясётся и качается. С нар валятся одежда, одеяла, сумки… тела, и со всех сторон со свистом что-то летит через головы и вонзается в стены и в пол. Пахнет палёным, как от пригоревшего на плите молока. Уши словно ватой заложены. Мы не сразу соображаем, что наступила тишина. Выскакиваем из вагона и не можем понять, где мы. Всё кругом засыпано толстым слоем густого серого и чёрного пепла. По пеплу почему-то течёт вода. Я спотыкаюсь о лежащее у самых колёс — большое, мягкое и ярко-пёстрое... Не успеваю понять и бегу за всеми к серой будке-сторожке. Самолёт кружится над головами и медленно снижается, а мимо нас бежит окружённая малышами детсадовская нянечка из соседнего вагона. И с хриплым шёпотом: «Скорей! Скорей!.. Туда, в огород…» — запихивает детишек между капустными грядками. Последнее, что мы видим перед тем, как заскочить в сторожку, — самолёт, который, снизившись почти до самой земли, строчит и строчит из пулемёта по этим грядкам, по малышам. (Е.И.Фролова. Лычково, 1941 год // Нева. — 2007. — №8.)
Эту информацию подтверждает другой очевидец:
Самолёт спустился низко и несколько раз, заходя на станцию, расстреливал бегущих детей из пулемётов. Самолёт был так низко, что мне казалось, я узнал бы в лицо этого фашиста. (Д.Д.Федулов Не забыть Лычково... // Блокада глазами очевидцев: дневники и воспоминания / сост., авт. предисл. С. Е. Глезеров. — СПб.: Остров, 2012. — С. 114—123.)
Сейчас известны 18 переживших Лычковскую трагедию детей, среди них — Валентина (14 лет) и Мария (ученица 2 класса) Гавриловны Лазаревы, Александр Павлович Смирнов (на теле малыша 2 лет 10 месяцев его мама тушью написала его имя, имена родителей и домашний адрес), Виктор Иванович Алексеев (4 года 6 месяцев, контужен, временная амнезия до февраля 1942 г., стал художником и написал картину «Ленинградские дети. Трагедия на станции Лычково»), Людмила Васильевна Пожедаева (7 лет), Дмитрий Михайлович Ермолов (14 лет — в 1943 г. в семнадцать лет ушёл на фронт добровольцем), Михаил Васильевич Маслов (9 лет), Нина Васильевна Орлова (10 лет), В.В.Дальгрен (11 лет), Евгения И.Фролова, Джон Дмитриевич Федулов (12 лет), В.И.Югов (13 лет), Капа Захарова (пятиклассница 1928 г.р.), Юрий Яковлевич Хейфиц (9 лет).
Я стою в дверном проёме вагона и вижу: в безоблачном небе немного правее от состава высоко летит самолёт, а от него отделяются чёрные точечки. Спрыгнул на землю, лёг. Страшной силы разрывы, шум, гул в ушах. Сверху чем-то привалило. Огонь накрыл первые вагоны эшелона, где должны были ехать малыши из детских садов. Там кровь, ботинки, платьишки повисли даже на проводах и столбах... А немецкий самолёт приспустился и начал стрелять по детям и раненым солдатам, бегущим в ужасе к кустам, из пулемёта. (Д.Д.Федулов)
Сёстры Вероника (9 лет) и Ирина (6 лет) Леонидовны Туриковы спрятались в картофельной ботве и даже разглядели ухмылку на лице пытавшегося расстрелять их пилота низколетящего немецкого самолёта.
Я видела этого лётчика. Я смотрела ему в лицо. Абсолютно точно. Я смотрела ему в лицо и удивлялась. Я, видимо, ещё не совсем понимала, что такое смерть... Я не боялась даже. Но я встречалась с ним глазами. Абсолютно точно. Он летел очень низко... Пули... стучали. Я не сразу поняла, что это пули. Мне Вероника объяснила. (И.Л.Турикова // Ленинградские дети. Трагедия на станции Лычково. Документальный фильм. 2016 г. Автор и режиссёр А.Осипова.)
Другие дети прятались в стогах сена.
Через пару дней на Лычково нахлынули матери несчастных жертв. Простоволосые, растрёпанные, они метались между путей, искорёженных взрывами бомб. Они незряче бродили по лесу, не обращая внимания на минные поля, и подрывались на них... Неудивительно, что некоторые тронулись разумом. Меня одна женщина, улыбаясь, спрашивала: не встречал ли я её Вовочку? Она только сейчас вела его в детсадик и оставила вот здесь... Зрелище страшное: истерики, вопли, обезумевшие глаза, растерянность, безысходность... (Динабургский В. В полях почернели ромашки... — Брянск: Кириллица, 2004.)
По официальным данным в результате бомбардировки 25 бомбами были разрушены 2 вагона и паровоз детского эвакуационного эшелона, погибло 28 детей и 13 взрослых и ранено 18 детей и 11 взрослых. (ЦГА СПб, ф. 7179, оп. 53, д. 38, л. 168—169, 172 // Из районов области сообщают…: Свободные от оккупации районы Ленинградской области в годы Великой Отечественной войны: 1941—1945. Сборник документов / Отв.ред. А. Р. Дзенискевич. Отв. Сост. Н. Ю. Черепенина. — СПб.: «Дмитрий Буланин». — 2007. — С. 40. — Док. № 29)
Но данные официальной справки не совпадают с показаниями очевидцев. Так, выживший 18.07.1941 В.И.Югов, прибежавший после бомбёжки на перрон из столовой, утверждал, что бомба попала в паровоз и были разбомблены первые четыре вагона с детьми из 182-й школы Ленинграда. (Акимченко Г. Стон безымянных могил // Чело. — 2000. — №1. — С. 34.) А находившийся на станции Лычково сотрудник НКВД Н.И.Котов утверждал:
фашистский самолёт с выключенным мотором из облаков сбросил 20 осколочных бомб на детей. Одна бомба попала даже в трубу паровоза. Когда я выскочил из здания НКВД, за канавой в сквере лежал убитым наш сотрудник Кудряшов. Посмотрел на эту страшную жуткую картину, сколько было убито детей... Сколько их было убито и ранено — неизвестно. (Акимченко Г. Стон безымянных могил // Чело. — 2000. — №1. — С. 34.)
Одной из выживших во время бомбёжки в Лычково была почти трёхлетняя ленинградка Ирина Алексеевна Зимнева.
Одни горелые доски, согнутая арматура и горы трупов. (И.А.Зимнева. Телеинтервью.)
Её спасло то, что взрывом над ней согнуло железный прут, на который упали обрушившиеся доски вагона, создав некое подобие укрытия.
Я была в первом вагоне, который от бомб пострадал больше всех. Он практически сгорел. Все дети, кроме меня, в нём погибли. (И.А.Зимнева)
В руках она держала данную мамой фарфоровую куклу, которую хотел после бомбёжки подобрать для своей младшей сестры Таисии 14-летний Алексей Степанович Осокин. Так он обнаружил девочку при разборе обломков вагонов 19.07.1941 и отнёс её в свой дом в деревню Белый Бор. С приходом немцев через несколько дней семью А.Осокина (вместе с Ирой шестеро детей + мама + бабушка) выгнали из дома. Им пришлось поселиться на болоте в землянке, где от сырости и холода двое детей умерло, и питаться выкопанным из земли полугнилым картофелем. После наступления сильных холодов семья Осокиных переселилась в Муры и там её сам нашёл её дядя, заместитель наркома тяжёлого транспортного машиностроения СССР Николай Васильевич Жерехов.
Выяснили, кто я и откуда, по метке с именем и адресом, которую мама нашила мне на одежду. В Ленинград меня забрал мой дядя Николай, прилетели туда на самолёте. (И.А.Зимнева)
Своего спасителя Ирина Алексеевна встретила снова в 1987 г. Они узнали друг друга по кукле, поскольку Алексей точно вспомнил, что её сломанная ручка была перемотана чёрной изолентой. Кукла сломалась, когда Лёша пытался достать её из крепко зажатой руки Иры, заваленной досками и телами убитых.
Наш директор Александр Константинович с несколькими отставшими от поезда ребятами появился в селе Всехсвятском через неделю... Он собрал всех воспитателей в одной комнате, а потом туда позвали нас — старших ребят. На столе лежали списки... И среди них — самый толстый, измятый и грязный, с приметами убитых при бомбёжке.
Директор читал медленно, негромким размеренным голосом, и слова его падали в полной тишине, гулкие и тяжёлые, как булыжники.
— Девочка, лет тринадцать: прямые короткие волосы, красное пальто, белые носки с коричневыми туфлями.
— Аня Абрамова… — тихо сказала Лиля, — она на меня с нар свалилась…
Директор кивнул и записал имя и фамилию рядом с приметами.
— Маленькая девочка: лицо круглое, смуглое, волосы кудрявые, одета в голубое платье, сандалики.
— Розочка Хайбулова… — прошептала Лида.
— Неопознанное тело в шёлковом платье из красных, белых, зелёных цветочков…
— Это Аня Плимак, — пересохшими губами сказала я, — из нашего шестого «Б» класса. Это её «неопознанное тело» … в шёлковом платье…
А Александр Константинович всё тем же тусклым, ровным голосом всё читал и читал приметы наших погибших, писал имена и фамилии...(Е.И.Фролова. Лычково, 1941 год // Нева. — 2007. — №8.)
По неофициальным данным в Лычково погибло... до 2.000 детей (Аргументы и факты. — 18.07.2016.), поскольку эвакуация производилась в спешке и на каждой станции следования в вагоны подсаживали новых детей. В телевизионных интервью И.А.Зимнева сообщает, что в некоторых вагонах было по 300 человек и из-за тесноты многие дети ехали стоя и садились отдыхать по очереди, тогда как в других — по 50—60 (кстати, Е.И.Фролова указывает, что в их третьем вагоне ехало 58 детей). Из-за усталости, спёртости воздуха, отсутствия кормления на протяжении восьми дней и обезвоживания некоторые дети умирали и их тела ночью выносили из вагонов на станционных остановках. Лишь изредка нянечкам удавалось на очередной станции за время остановки набрать чайник воды, но напоить ею детей целого вагона было невозможно. Никакой еды и личных вещей у детей с собой не было, так как перед отправкой считалось, что война закончится максимум через неделю и их вернут обратно в Ленинград. Детей впервые (на)кормили на станции Лычково прямо перед налётом немецкого бомбардировщика.
В то же время Л.В.Пожедаева рассказывает, что в их вагоне две няни на одной станции едва успели принести детям огромные кастрюли с кашей, мешки с хлебом и два чайника в уже тронувшийся состав, но потом надорвавшаяся из-за бега старшая няня Мария тихо умерла на нижней полке. (Ленинградские дети. Трагедия на станции Лычково. Документальный фильм. 2016 г. Автор и режиссёр А.Осипова.)
Жительница п. Лычково Прасковья Николаевна Тимохина работала санинструктором местной дружины и сообщала в телеинтервью 2000 г. о 10 или 12 разбомбленных немцами вагонах с детьми. Она не увидела ни одного выжившего ребёнка и присутствовала при сборе тел убитых, а потом они обнаружили умирающую воспитательницу, успевшую лишь произнести:
Мне детей жалко.
Не получивших повреждений во время авианалёта детей собрали и погрузили в новый состав и увезли на восток, а раненых по инструкции погрузили в другой эшелон и повезли обратно на север в Ленинград, но по дороге их всё время бомбили и поезд останавливался, ходячие дети и сопровождающие выскакивали и прятались в полях и кустарниках вдоль железной дороги, потом собирались обратно. Во время очередной такой вынужденной остановки лежачих детей вынесли из вагонов на поляну и в суматохе забыли — поезд уехал. С ними вообще не осталось ни одного взрослого и все они не знали друг друга, так как были из разных школ и детсадов. Дети в панике рыдали. На их счастье на поляну наткнулась советская воинская часть и её солдаты подхватили и понесли детей на руках. В ближайшем водоёме они их выкупали и выстирали их грязную верхнюю и нижнюю одежду (многие дети от страха страдали диареей), высушили и накормили. В этой группе оказалась семилетняя Л.В.Пожедаева, которая каким-то чудом и непонятным для самой себя образом была доставлена в родной город — и не в интернат или детский дом, а в свою собственную квартиру. Ей ещё предстояло пережить страшную Блокаду Ленинграда...