Ну что ж, друзья мои, давайте поговорим о великих. Вот, к примеру, Чарльз Диккенс. Имя, которое у нас ассоциируется с уютными вечерами у камина, с историями о доброте и справедливости, с этакими литературными объятиями. Его романы, как мы знаем, воспевали семейное счастье и благополучие, стали классикой мировой литературы, и при жизни он купался в обожании читателей. Казалось бы, идеальная картинка , правда? Но, как это часто бывает, за парадным фасадом скрывалась такая путаница, такие хитросплетения личной жизни, что, кажется, сам Диккенс порой терялся в этом лабиринте тайн и противоречий. Особенно, знаете ли, это касается трех сестер Хогарт. Каждая из них, словно персонаж его же романа, сыграла какую-то совершенно причудливую, но, черт возьми, такую значимую роль в его судьбе и творчестве.
Меж трех огней, или Семейные драмы по-диккенсовски
Наш будущий литературный гений, Чарльз Диккенс, познакомился с семейством Хогарт благодаря их отцу, Джорджу Хогарту. Этот почтенный джентльмен был не только редактором одной из популярных газет, но и, представьте себе, личным другом самого Вальтера Скотта. Для молодого Диккенса, который тогда только-только мечтал о литературных лаврах , такие знакомства были на вес золота. Он, понятное дело, частенько бывал у Хогарта дома, крутился в этих кругах, впитывал атмосферу.
Поначалу, надо сказать, дочки хозяина дома его совершенно не интересовали. И не потому, что он был такой уж черствый сухарь, а просто девочки были еще совсем юными. Только старшая, Кэтрин, достигла того возраста, когда ее уже можно было "выдавать замуж". Мэри и Джорджина были значительно младше, этакие витающие в облаках барышни. Да и сам Диккенс в тот период был без памяти влюблен, да так безнадежно, в некую Марию Биднелл, дочку лондонского банкира. И вот эта Мария, которая, судя по всему, изрядно помотала ему нервы, в конце концов, довольно грубо ему отказала. Что ж, сердечные раны – дело тонкое , и Диккенс, чтобы поскорее забыть эту любовную неудачу, решил… жениться. Вот такой вот способ "забыть" – взять и жениться. Гениально, не правда ли?
Избранницей 24-летнего Чарльза стала та самая старшая дочь Хогарта, Кэтрин. Симпатичная 22-летняя брюнетка с голубыми глазами, да еще и с веселым, легким нравом – казалось бы, идеальная партия. Поначалу их союз выглядел вполне радужно, полным надежд на счастливое будущее. Кэтрин действительно стала верной спутницей писателя: она сопровождала его в поездках, занималась его делами, и при этом, что немаловажно, прекрасно справлялась с домашними хлопотами. А этих хлопот, надо сказать, с каждым годом становилось все больше.
За время их брака Кэтрин подарила Диккенсу десятерых детей. Десятерых! Представляете, какая нагрузка? Естественно, это не лучшим образом сказалось на ее здоровье, да и, чего уж греха таить, отдалило ее от мужа. А Диккенс, по мере того как его популярность росла, становился все более требовательным. Он начал проявлять недовольство семейной жизнью, стал считать Кэтрин недалекой, не соответствующей его растущим творческим амбициям. И тут, конечно, не последнюю роль сыграло его увлечение средней сестрой Хогарт – Мэри. Да, той самой, в которую Диккенс влюбился, уже будучи женатым. Вот так вот, классика жанра.
Сестры Хогарт, как и многие женщины того времени, были, что называется, "связаны гендерными условностями". Они прекрасно понимали, что их главное предназначение – удачно выйти замуж. Девушки были дружны, вместе ходили на балы, концерты, вечеринки. Но Мэри среди них выделялась. Утонченная красота, острый ум , довольно сильный характер – она не была просто милой барышней. Мэри была начитана, смела в суждениях, и, что важно, имела свое собственное мнение на все, включая творчество Диккенса. А это, согласитесь, для писателя имеет значение. Она не была идеальным образцом викторианских женских добродетелей, и именно это, как ни парадоксально, делало ее гораздо интереснее, чем Кэтрин.
Родственная душа, или Грустная история одной любви
Вероятно, отдаление от Кэтрин и сближение с Мэри началось еще в самом начале семейной жизни Диккенса. Помните, как он с супругой отправился в свадебное путешествие в деревню Чок, графства Кент, намереваясь показать ей места своего детства? Он, такой романтик, предвкушал долгие прогулки по сельской местности, задушевные беседы о прошлом. А вот Кэтрин, как оказалось, не разделяла его пыла. Она была совершенно равнодушна к его детским воспоминаниям и, судя по всему, к прогулкам тоже. Ну что тут скажешь, бывает.
Когда супруги вернулись из медового месяца и поселились в гостинице "Фернивалс", где Диккенс снимал три комнаты, Кэтрин уже была беременна первенцем. И, к сожалению, страдала от постоянной депрессии. Чтобы хоть как-то скрасить ее состояние , они пригласили Мэри пожить у них. Позже Диккенс сам писал, что "эта милая девушка стала душой и украшением их дома, их постоянной спутницей, и разделяла все маленькие радости их семьи". Звучит, конечно, очень мило, но уже тогда, видимо, что-то пошло не так.
Вскоре вся троица переехала в новый, двенадцатикомнатный дом, Диккенс обзавелся поваром, горничной, няней, а потом и лакеем – ну, все как положено растущей звезде. Но Кэтрин, родив первенца, впала в еще более глубокую депрессию. Она постоянно плакала, из-за чего у нее пропало молоко, и пришлось искать кормилицу. Мэри же постоянно была рядом с сестрой, старалась ее успокоить, развеселить, занять разговорами. Они часто проводили время втроем, приглашали друзей, беседовали об искусстве, о театре, обсуждали, конечно же, творчество Диккенса. И тут надо отметить, что все мужское окружение главы семейства было просто в восторге от прекрасной и умной Мэри. А вот его жену, Кэтрин, считали вздорной, истеричной и непривлекательной. Тем более, что после родов она заметно пополнела и перестала так тщательно следить за собой. Для Диккенса Мэри стала настоящей родственной душой, скрашивающей его скучную семейную жизнь. Но, увы, эта идиллия не продлилась долго.
Весной 1837 года Чарльз, Кэтрин и Мэри отправились в театр. Вернулись поздно вечером, Мэри всем пожелала спокойной ночи и прошла в свою комнату. Но, не успев даже раздеться, она вскрикнула и упала в обморок. Услышав крик, все бросились к ней, вызвали врача, но он уже ничем не смог помочь. Предположили проблемы с сердцем. Мэри умерла на руках у Диккенса, прошептав перед смертью слова любви, обращенные к нему. Вот такой вот финал, трагичный и до боли пронзительный.
Моральная драма великого писателя, или Тяжесть утраты
Писатель был, конечно, потрясен смертью Мэри. Он отрезал прядь ее волос, которую потом хранил в особом футляре, снял с ее пальца кольцо и надел на свой, где оно оставалось до конца его дней. После ее ухода Диккенс переживал настоящую моральную драму. Его горе и чувство утраты были настолько сильными, что он долгое время пребывал в состоянии навязчивой боли, доходящей почти до истерии. Он не мог работать, не хотел никого видеть. Представляете , какой надлом?
Он считал себя виновным в смерти Мэри, ее уход казался ему некой формой возмездия за его невысказанное чувство к этой женщине. Он был убежден, что в каком-то смысле, убил ее. До конца жизни Диккенс идеализировал Мэри и использовал ее образ для многих своих произведений. Он даже выразил желание быть похороненным с ней в одной могиле. Позднее Диккенс писал, что утешает себя мыслью о том, что однажды снова присоединится к Мэри, и «они будут вместе там, где неведомы печаль и разлука».
Диккенс не скрывал от жены своего огромного горя. И, конечно, этим больно ранил ее сердце. Но Кэтрин, которая тоже тяжело переживала смерть сестры, решила облегчить свои страдания, пригласив к ним жить свою самую младшую сестру, Джорджину. Она была на двенадцать лет младше Кэтрин. Поселившись в доме Диккенсов, Джорджина взяла на себя хозяйство, помогала сестре с воспитанием детей. Но со временем , как это часто бывает, она влюбилась в Диккенса, привнеся еще больше путаницы в его и без того запутанную жизнь.
Диккенс же, с приездом Джорджины, отметил ее поразительное сходство с Мэри. И, вероятно, поначалу взял на себя роль такого снисходительного отца, называя ее своей «маленькой любимицей» и даже назначив ей ежеквартальное содержание. Ну, классика жанра, что тут скажешь.
Любил Мэри, женился на Кэт, а жизнь прожил с Джорджиной, или Запутанный финал
Прошло целых двадцать лет, прежде чем горе Диккенса, связанное с потерей Мэри, притупилось. И вот тогда он обратил внимание на другую женщину. Его новой возлюбленной стала юная актриса театра Эллен Тернан. Связь с ней продлилась до конца его жизни. К тому времени Кэтрин, родившая десятерых детей, превратилась в располневшую, грузную и, чего уж там, неряшливую женщину. Она выглядела старше своего возраста и, кажется, не вызывала у супруга никаких чувств. А вот тихая и скромная Джорджина , отказавшаяся от личной жизни и ставшая добровольной экономкой и воспитательницей в семье Диккенса, наоборот, расцвела. Но воспринималась она им как «верная и понимающая подруга». Ну да, конечно, подруга.
Диккенс, нашедший утешение в объятиях Эллен и уставший от двойной жизни, решил развестись с женой. Джорджина, узнав об этом, заявила, что останется с ним и будет воспитывать его детей. В обществе, конечно же, сразу же поползли слухи об истинной причине распада брака известного к тому времени писателя, жизнь которого была, как под микроскопом. Некоторые утверждали, что причиной стала Эллен, в то время как другие предполагали, что истинной причиной стала Джорджина, связь с которой он тщательно скрывал. Да уж, интриги, достойные его собственных романов.
Скандал вокруг Диккенса разрастался, и его обвинения в изменах стали предметом инсинуаций в прессе и сплетен в светских кругах. Ходили слухи, что у него с Джорджиной трое тайных детей. Ошеломленный этими обвинениями, Диккенс выступил с публичным заявлением, отрицая романы с Джорджиной и Эллен. Разгневанный обвинениями и опасаясь за свою репутацию, он потребовал от жены развода , а также публичного заявления, опровергающего его измены. Ну, чтобы уж совсем все было по его правилам.
Ходили слухи, что он даже использовал свое финансовое и юридическое положение, чтобы заручиться поддержкой врача, обвинить Кэтрин в психической недееспособности и поместить ее в психиатрическую клинику. Но Джорджина, принявшая сторону Диккенса, уговорила его не делать этого. Кэтрин, не имея другого выбора и опасаясь за свое будущее, вынуждена была согласиться на развод. Вот такая вот справедливость, дамы и господа.
Четыре года после распада брака Диккенса были трудными для Джорджины, которая осталась жить в его доме, присматривая за детьми. Отношения с Кэтрин прервались, она переехала жить в другое место, забрав с собой только одного сына. Диккенс часто отсутствовал, путешествуя в своих писательских турах, работая в лондонском офисе или навещая Нелли. Когда он бывал дома, то нередко устраивал вечеринки, приглашая друзей, на которых Джорджина выполняла роль прислуги , а старшая дочь Диккенса, Мейми – роль хозяйки. Ну, вот так вот, совсем не по-джентльменски.
Джорджина долго терпела такое отношение, но после одного из таких вечеров у нее случился нервный срыв. Диккенс испугался, что может потерять и ее, и начал проявлять к ней больше заботы. Но Джорджина так и не смогла полностью восстановить свое эмоциональное равновесие, хотя она никогда ни на что не жаловалась и продолжала жить в доме Диккенса в течение 28 лет, до самой его смерти. Вот что значит преданность, или, может быть, просто безысходность.
Жизненные потрясения, конечно, сказались и на здоровье самого писателя. В 1870 году Чарльз Диккенс умер от инсульта , оставив Джорджине все свои ценные бумаги, множество личных вещей и большое наследство. Со своей сестрой Кэтрин, которую писатель хотел упрятать в психбольницу вместо того, чтобы просто развестись, она смогла восстановить отношения только после его смерти. Вот такой вот печальный итог, полный парадоксов и невысказанных чувств.
🎬 За каждой статьёй — часы поиска, анализа и любви к миру шоу-бизнеса. Если вам нравится наш канал, поддержите нас — и мы расскажем ещё больше интересного!"