Глава 1
Свет из кухни едва касался стола, где осталась его чашка.
И его телефон с смс:
«Любимый мой, Максик! Котик мой, ты поговорил со своей курицей? Ты рассказал, что бросаешь её и уходишь ко мне? Только не говори, что ты опять решил дождаться нужного момента! Люблю тебя. И жду сегодня с вещами».
Пыльный отблеск солнца, что пробивался сквозь жалюзи, делал всё каким-то… несуразным.
Долгие минуты тянулись, но я всё никак не могла встать.
Я не могла понять, почему моё сердце начинает болеть. Почему так трудно дышать и хочется кричать.
Нашла в себе силы встать и подошла к окну.
В саду играла наша с Максом малышка Сара.
Моя девочка даже не ведала, как сейчас всё меняется. Как рушится наш мир. Как рушится мой мир.
— Почему вдруг? Что случилось, Макс? – спросила едва слышно и отвернулась от окна, посмотрела на мужа. – Курица? Уходишь от меня?
Он стоял у двери, скрестив руки, смотрел в пол, стараясь не встречать мой взгляд. Он выглядел злым и виноватым.
— Лена, я… – его голос был таким слабым, таким чуждым.
— Что? – начала я злиться.
Он вздохнул, шагнул в мою сторону.
В его глазах был тот самый блеск, который раньше был только для меня. Но теперь этот свет был чужим.
Я почувствовала, как его слова, будто шипы, начинают медленно вонзаться в моё сердце.
— Прости, но я не могу так больше. Не могу оставаться с тобой… Я тебя больше не люблю. Давно не люблю… И я каждый раз заставляю себя возвращаться домой… Ты… Прости, Лена, но ты… Я давно чувствую к тебе отвращение.
Он отступил на шаг назад, как будто боясь того, что сам сейчас сказал.
Мои губы дрогнули.
— Ч-что… – прошептала я на выдохе и трясущимися руками заправила за уши выбившиеся пряди волос. Зарыла глаза и повторила его ужасные слова: – Отвращение. Ко мне. Но… С чего вдруг?
Он провёл рукой по своим тёмным волосам и тоже вздохнул и сказал:
— Подойди к зеркалу и посмотри на себя, Лена. Растолстела, расплылась. Забыла, что женщина должна ухаживать за собой. Ты стала меня отталкивать…
У меня не было слов, чтобы что-то адекватное сказать на это.
— Да, Лена, я ухожу. Сегодня. Предлагаю развестись и сделать всё без быстро. Тебе и Саре оставлю дом, одну машину. Алименты буду платить, не переживай, – произнёс он с усталой решимостью. – Я не могу… так жить, Лен.
Обняла себя за плечи и надрывно проговорила:
— Но я могу всё исправить! Спортзал, салон красоты, новая одежда и я снова конфетка! Макс! Не обязательно ломать и рушить семью! Ты должен был мне сказать, что я перестала тебя привлекать, и я бы сразу всё изменила!
Он замотал головой.
— Нет. Не только в этом дело. С тобой мне… скучно. Я чувствую, что я как в трясине. Я не могу дышать, не могу расти. Ты для меня как гиря…
Его слова были жестокими, ужасными.
— Да как ты смеешь, Макс? – мой голос прозвучал беспомощно и жалко. – Как смеешь так говорить? Мы с тобой женаты десять лет, в этом году годовщина. У нас дочь четырёх лет… Дом… Ты успешный бизнесмен, у тебя всё есть… Как я могу быть гирей? Как я и твоя дочь можем быть трясиной? Ты спятил? Это твоя любовница тебе внушила эти страшные мысли? Отвечай!
Он отводил взгляд. И просто молчал. Но его молчание было громким.
— Ты просто бросишь нас? Так легко? – я шагнула к нему, сжимая руки, как будто пыталась удержать его, не дать уйти. Но он уже был далёк. Мыслями, душой он был с другой женщиной. И как я упустила его? Как не заметила?
— Прости… Но я не могу больше быть здесь, в этом доме, в этой жизни. Я не чувствую себя с тобой живым. Я должен быть с ней. Я нашёл её… И я… по-настоящему люблю её. Она моя женщина, настоящая. И я хочу с ней построить семью.
Я отшатнулась, как будто меня ударили.
— Ты – подонок, Макс… – больше я не могла ничего сказать. Рыдания встали комом в горле. В душе зарождалась буря.
Муж открыл рот, но не нашёл слов.
Он подошёл к столу и забрал свой телефон, так неудачно оставленный… Или, быть может, он специально его оставил, чтобы я увидела сообщение от его любовницы?
Да какая теперь разница?
Но я попыталась остановить его.
Положила руку ему на плечо, и он весь напрягся.
— Максим, скажи мне, что это ложь. Скажи, что ты просто неудачно пошутил. Но если нет… Мы всё переживем! Мы сможем всё наладить! Ты расскажи мне, что не так и я всё исправлю! Обещаю тебе, родной… Пожалуйста… Ты не можешь оставить меня и Сару… Ты не можешь просто уйти.
Он снял мою руку с плеча, будто это было нечто тяжёлое и ненужное.
— Лена, я… Я всё сказал, но повторю: я не могу и не хочу больше оставаться рядом с тобой. Я хочу другой жизни, другого будущего. Я не могу быть с тобой ради ребёнка. Это не то, что я хочу.
И всё, что я смогла ответить, было:
— Тогда убирайся. Сейчас же.
Он кивнул и покинул кухню. Направился в спальню, собирать свои вещи.
И я почувствовала, как весь мой мир рушится. Весь этот шум в голове, эта боль, это ощущение утраты и одиночества – всё смешалось в непередаваемое отчаяние.
Сарочка вбежала в дом, весело смеясь.
Но для меня все звуки будто исчезли. И осталась только бездушная и вязкая тишина.
Пока я кормила нашу дочь, Макс успел собрать вещи, взял всё самое необходимое и вошёл на кухню.
— Остальные вещи я заберу потом. Пока, Лена.
Он даже не подошёл, чтобы поцеловать и попрощаться с дочерью.
— Пожалуйста, не уходи, – мой голос звучал, как шёпот.
— Прощай.
И он ушёл. Дверь тихо захлопнулась за ним.
Это был тот самый момент, когда всё рушится, когда жизнь превращается в обломки.
Если бы не дочка, я бы прямо сейчас умерла от боли и горя.
Глава 2
Уже ночь.
Дочка спит.
А я стояла в прихожей у входной двери, словно не в силах понять, что сегодня произошло.
Он ушёл, оставив нас. Ушёл, потому что он не мог дышать с нами одним воздухом. Ушёл к другой женщине, которая смела называть меня, мать его ребёнка «курицей». А он даже не возразил.
Я была… не готова потерять его. Не готова к тому, что любовь, которая когда-то была нашей основой, нашим миром, стала чужой, холодной, она стала предательством.
— Макс… Максим… Одумайся. Вернись к нам… – прошептала в пустоту, как заклинание, как молитву. Но не было ответа.
В тот момент поняла, что единственное, что теперь остаётся – это либо бороться, либо смириться.
На следующий день он вернулся за остальными своими вещами.
— Ты не можешь этого сделать, Макс, – мой голос дрожал, но я пыталась держаться.
Это было всё, что оставалось – попытаться сохранить достоинство. Хоть это было так тяжело, как если бы кто-то вырвал у меня сердце.
— Мы ведь… Мы ведь обещали друг другу, что будем всегда вместе! Клятвы дали! Ты не можешь просто так уйти. У нас есть дочь, нам с ней не по силам будет это пережить…
Максим молча складывал вещи в чемодан, не поворачиваясь ко мне, как будто слов и не было.
Ждала от него ответ. Каждая секунда тянулась, как нескончаемый груз, но он молчал.
Я сделала шаг к нему. Мои руки дрожали, когда я коснулась его плеча, и для того, чтобы он не почувствовал, как сильно я боюсь, сжала руку в кулак.
— Пожалуйста, – мой голос стал тише, как будто я пыталась поговорить с тяжелобольным человеком. – Пожалуйста, Максим, родной, не оставляй нас. Ты же знаешь, я люблю тебя. Мы – семья. Я прощу твою измену… Я забуду об этом… Только не уходи…
Наконец, он повернулся. Его серые глаза, в которых раньше можно было утонуть, теперь стали чужими. Как лёд. Как пустое пространство.
— Я не люблю тебя, Лена. – Его слова прозвучали не как признание, а как решение. Обрубленное, окончательное. – Я полюбил другую. Вчера тебе всё сказал. Так что… хватит нытья.
Ощущение, словно кто-то вырвал землю у меня из-под ног.
Я стояла, не в силах поверить в то, что слышу. Ощущала, как холодная волна охватывает меня, сковывает меня.
Непроизвольно с моих губ сорвался всхлип. По щекам потекли предательские слёзы. Снова. Я всю ночь прорыдала, но всё же надеялась, верила, что он одумается и не уйдёт.
— Нет, – прошептала я, подняла снова руку, чтобы коснуться его, но рука бессильно опустилась. – Ты не можешь… Я не верю. Не хочу верить… Это не может быть правдой, Макс. Я ведь для тебя всё сделала! Я же люблю тебя! Мы пережили столько всего!
Он не глядел на меня. Спокойно, будто меня нет, обошёл меня, ушёл в ванную, вскоре вернулся с сумочкой, где лежали его бритва и все принадлежности для бритья.
Забрал с комода свой одеколон.
Он вёл себя так, как если бы мои слова не имели значения. Он видел, как я дрожала, молча плакала, обнимала себя за плечи, но никак не реагировал на мою боль.
Потом он шумно выдохнул, подошёл ко мне, резко сжал мои плечи, встряхнул меня, словно пытался пробудить от тяжкого сна.
— Я не люблю тебя, Лена. Я люблю другую женщину. Просто смирись. И живи дальше. И у тебя всё буде хорошо, – его голос был таким холодным и чётким, что не оставалось ни малейших сомнений, Максим не изменит решения.
Я снова вздрогнула, как будто меня ударили.
Всё внутри всколыхнулось, всё задрожало и будто лопнуло, словно прорвавшаяся через плотину река.
Всё моё тело напряглось.
Как это возможно? Как человек, которого я всю свою жизнь пыталась сделать счастливым, мог вот так просто сказать эти слова? Что не любит, что уходит… Бросает.
Как его могло не волновать, что он разрывает всё? Разрывает жизнь не только со мной, но и с нашей дочерью?!
— А как же Сара?! – воскликнула я.
Он отпустил меня. Пожал плечами и равнодушно ответил:
— Ей всего четыре года. Она быстро меня забудет. Алименты я буду платить, так что… всё хорошо.
Я закрыла лицо руками и уже не сдержала рыданий.
— Ты… какой-то чужой… Тебя словно… подменили…
Убрала руки от лица и прошипела в ярости:
— Как ты можешь так говорить о своей дочери?! Она твоя плоть и кровь, Максим!
Он не ответил. Он сделал шаг назад, как будто мои слова не касались его. И это было ещё больнее, чем любые унижения.
— Я могу быть таким, потому что я такой и есть. Ты стала толстой и ты постарела. Ты больше не та женщина, с которой я хотел бы провести свою жизнь.
Словно остриё ножа, его слова вонзились в мою душу. Растерзали сердце.
Я почувствовала, как внутри меня обрывается, как пустота заполняет грудь.
Всё, что мы строили вместе – рухнуло. В один день. Он не хотел меня больше. Он не нуждался во мне и дочери. Всё, что я была для него – это женщина, которую он больше не любил, которую больше не хотел знать.
— Ты больше не интересна мне. Прости за эти слова, но ты сама напросилась услышать правду.
Макс снова отвернулся. Скидывал в чемодан последние мелочи.
Всё, что оставалось мне, – это смотреть, как рушится мой с дочерью мир.
Мои слёзы радом катились, и я не могла остановиться. Мне было страшно, больно, и всё, что я хотела – это понять, как это могло случиться.
Почему всё закончилось?
Что такого особенного в той женщине, чего нет у меня?
Она моложе? Красивее? Стройнее?
Так и я могу привести себя в форму!
— Иди. – Я не понимала, что говорю. Но эти слова пришли сами собой, без всякой воли. – Просто уходи, Макс. И больше не возвращайся
Он, не сказав больше ни слова, застегнул чемодан, взял его, повернулся и ушёл. И в моей груди наступила тишина. Тишина, полная горечи и обиды.
Я стояла в нашей спальне. В этой спальне, которая ещё недавно была полна любви. Полна надежд. Полна того, о чём я не могла даже мечтать, но это было у нас…
А теперь всё.
Но я…
Опустилась на кровать и прошептала:
— Я приведу себя в порядок. Я займусь каким-нибудь делом… Я сану красивей, чем была… Стану успешной… И ты, Макс, потом сильно пожалеешь, что бросил нас…
Встала с кровати, чувствуя себя так, будто мне тысяча лет и я сейчас развалюсь на части. Шаркая, как старуха, направилась к дочери.
Хотелось обнять её, прижать к себе, вдохнуть её запах. Она – мой мир. Сара – смысл моей жизни. Теперь только так.
Глава 3
На следующее утро я проснулась очень рано. Солнце едва светило в окно, но моя душа не чувствовала ни тепла, ни света.
Поднялась с кровати и подошла к зеркалу…
Я взглянула в свои измученные глаза.
И никак не могла поверить в то, что происходило.
Все мои ощущения, вся жизнь, которую я выстроила за эти годы, словно рассыпались, как карточный домик.
В отражении я увидела свою собственную слабость, но мне не хватало сил признаться себе в этом.
Да, я выглядела плохо.
Уставшая.
Какая-то безрадостная.
Ещё и после слов мужа, что он бросает меня и Сару, стало только хуже.
— Это невозможно, – прошептала я, сжимая ладони в кулаки. – Это всё какой-то кошмар, от которого я никак не могу пробудиться.
Я всю ночь прокручивала этот момент в голове: ту смс-ку, а потом его грубые слова и его безразличие к собственной дочке.
Моё сердце заколотилось в груди.
На глаза снова навернулись слёзы, потекли по щекам.
Опухшее лицо, опухшие и красные глаза. Нос вообще как у алкоголички, хотя я не пью.
Тело оплывшее, рыхлое.
Животик появился, в бёдрах я поправилась сильно.
Грудь уже не такая, как в двадцать лет.
Волосы собраны в небрежную косу. После сна она вся растрепалась и выглядела как метла.
И ночная сорочка на мне какая-то… старая.
Что ж, я выглядела, мягко говоря, отвратительно.
— Мамочка… – тихий голос за спиной застал меня врасплох.
Я вздрогнула и резко обернулась.
Моя малышка Сара стояла в моей с Максом спальне, спросонья широко зевала, щурилась и прижимала к себе плюшевого зайца.
Большие светло-серые глаза – его глаза – смотрели мне прямо в душу.
— Милая моя, ещё так рано, почему ты проснулась? – спросила дрогнувшим голосом.
Опустилась перед дочкой на корточки и обняла её.
— А где папа?
В горле у меня появился слезливый комок.
Все слова, которые я всю ночь готовила для дочери, рассыпались в прах.
Как объяснить ребёнку, что наш мир треснул, и один важный челочек ушёл – сам, по своей воле, без сожалений?
Я обняла её так крепко, как только могла, уткнувшись лицом в шоколадные кудри.
— Мамочка, ты плакала? Почему ты плакала? – Сара провела пальцем по моей щеке.
Я хотела соврать.
Что это просто пыль, аллергия, плохой сон. Но ничего не вышло. Только всхлип.
— Нет, зайка, просто... мне чуть-чуть грустно. Но всё хорошо. Всё будет хорошо. Обещаю.
Я говорила это скорее себе.
Как заклинание.
Как будто от повторения хоть что-то станет правдой.
Сара продолжала на меня смотреть.
— А папа? Где папа? Я его обидела?
— Что?! – я внимательно посмотрела на дочь. – Нет, солнышко, нет! Ты ни в чём не виновата!
Я мягко взяла её лицо ладонями, заглянула ей в глаза.
— Послушай меня, милая. Папа... он просто уехал ненадолго. В командировку. По работе. Он тебя очень любит. Просто сейчас не может быть рядом. Работа…
— Он успеет на мой день рождения? Он обещал мне большо-о-ой подарок, – с улыбкой прошептала Сара, сжав зайца ещё крепче. – Он позвонит? Я хочу позвонить папе.
Я стиснула зубы.
Мои пальцы непроизвольно вцепились в ткань дочериной пижамы.
Я готова была закричать.
Мне отчаянно захотелось что-нибудь сломать.
Разорвать, разрушить, уничтожит все его чёртовы вещи, которые ещё остались в доме.
Но вместо этого я улыбнулась. Тонко. Слёзно.
Он устроил нам обеим подарок. Нет, не так. ПОДАРОК.
Это просто плевок в душу.
Предал и меня, и дочь.
— Знаешь, родная, бывает, что взрослые поступают глупо. Даже папы. А ты – самая лучшая девочка на свете. И я тебя люблю до луны и обратно. Помнишь об этом?
Сара кивнула.
— До луны и обратно, я помню. А папа говорил, что любит меня до солнца и обратно. Это больше, да?
Я едва не зарыдала.
Слеза предательски сорвалась с ресниц.
— Ты плачешь, потому что скучаешь по папе?
— Да, солнышко. Я скучаю… Давай обнимемся?
Мы замерли в объятиях друг друга.
Только тиканье часов, и где-то за окном – лай соседских собак.
Тишина щекотала нервы.
Я прижала Сару крепче.
Погладила её спинку и поцеловала в пухлые щёчки.
Улыбнулась ей со словами:
— Раз мы обе проснулись, пойдём, сделаем завтрак? Включим мультики.
— Да-а-а! – радостно пропищала малышка.
В этот момент я поклялась:
Я поднимусь. Ради дочки.
Он меня сломал – но я соберу себя по кускам. Я стану стеной для нас. Пусть даже это стена из пепла.
Я поднялась с колен, взяла дочку на руки и направилась на кухню.
Всё внутри меня горело.
Сердце разрывалось от боли.
Как мне потом объяснить моему ангелу, что папа больше с нами не будет жить?
Как рассказать ей, что её папа, тот, кого она обожала, обманывал нас и предал нас?
И что я ей скажу, если он не придёт на её день рождения?
Может, всё-таки стоит поговорить с ним ещё раз, когда он придёт за остальными вещами?
Вдруг, он одумается?
Глава 4
Прошло несколько дней.
Я стояла у окна, наблюдая, как дождь струится по стеклу, размывая яркий пейзаж.
Молча, я ждала.
Дочка сегодня в яслях.
Снова ощутила боль в груди от мыслей, что рано или поздно придётся ей сказать, что папе всё равно на нас.
Ведь Сара всё время спрашивала о папе, просила позвонить ему.
Она маленькая, а у детей чувство безопасности и комфорта связано с родителями. Когда одного из родителя нет, дети ощущают беспокойство.
Я длинно вздохнула.
Каждое мгновение тянулось бесконечно, и сердце сжималось всё сильнее.
В прихожей стояли коробки, приготовленные к его отъезду.
Он прислал смс-ку со списком вещей, которые просил собрать по коробкам и оставить в прихожей.
Попросил в этот день уйти из дома, чтобы мы не пересеклись.
Но я не ушла.
И вот я глядела на коробки, и мне казалось, что это моя жизнь упакована и готова к отправке на склад воспоминаний.
Через пару часов здесь не останется ничего, что бы напоминало о Максе и нашем счастье.
Есть только наша дочь.
А в душе моей – боль и чёрная дыра.
В этот момент я услышала, как открываются ворота.
Он приехал.
Макс.
Я дождалась, когда он въедет на парковку у дома и войдёт внутрь.
Открыл двери своим ключом.
Я стояла в прихожей.
Нарядная сегодня.
Сделала макияж.
Уложила волосы.
Надела красивое платье. Туфли.
Взгляд его был холодным, почти чужим. Он взглянул на меня совершенно равнодушно.
А ведь для меня он всегда был тем, кто всё знал обо мне, тем, с кем я делила каждый момент своей жизни.
Он небрежно стряхнул с ветровки дождевую воду. Потом бросил ключи в вазу на тумбочке, а его руки, привычно решительные, подняли первую коробку.
— Ты всё собрала, что я просил? Нет нужды проверять? – спросил он раздражённо.
Я пожала плечами.
— Макс, я всегда всё делала так, как ты просил, – ответила грустно. – Если ты ещё помнишь…
Он вдруг скривился, будто съел тухло яйцо и прошипел:
— Лена, вот не надо этих соплей! И вообще я просил, чтобы ты ушла, уехала в это время куда-нибудь. Так сложно было?
Я обняла себя за плечи, прижалась спиной к стене, чтобы не упасть.
— Ты ведь не забыл, да? – мой голос дрогнул. – Сара ждёт тебя на день рождения.
Я чувствовала, как слова с трудом мне даются, но я не могла не сказать, он должен прийти к дочери.
Но он вдруг нахмурился, поджал губы.
Неужели, нет?
— Макс, она… она так ждёт тебя. Через две недели её праздник. Ты обещал ей подарок. Она так скучает по тебе. Каждый день просит позвонить тебе... Я сказала, что ты в командировке по работе. Ты должен приехать на праздник.
Он бросил на меня взгляд – пронзительный, холодный, как ледяной ветер.
— Это уже не важно, Лена, – его слова больно ударили в самое сердце. – Сара… Она, как и ты – прошлое. Да. Ты и она – вы обе в прошлом. Ты это понимаешь?
Я почувствовала, как мои ноги подкашиваются.
С силой сжала руки в кулаки, пытаясь скрыть ужас, что сжигал меня изнутри.
Никак не могла поверить в то, что он говорит.
Все эти годы, вся любовь, она что же, была просто сном, иллюзией, притворством?
Всё, что было между нами, не значило ничего?
И Сара – это прошлое?!
— Что ты такое говоришь? Макс, пожалуйста… не надо так. Мы с тобой прошли столько. Мы построили этот дом, вдвоём мечтали о большой семье… Хорошо, ладно… Ты больше не любишь, не хочешь меня, я тебе обрыдла, но твоя дочь! Макс, Сара не может быть прошлым! Она не игрушка, с которой ты поиграл, а потом засунул в коробку и задвинул под кровать! Она – живой человек! Твоя плоть и кровь! Ты не можешь просто взять и исчезнуть из её жизни!
Я подошла к нему, хотела прикоснуться, но удержалась.
— Послушай, ты всё ещё можешь вернуться, если захочешь. Я не прошу для себя, Макс. Я прошу ради неё.
Он стоял, не двигаясь, и казалось, что эти слова прошли сквозь него, как туман.
Будто он не почувствовал моего страха, отчаяния и боль от несправедливости за нашу дочь!
Макс как будто был уверен, что сделал правильный выбор, но всё равно мой муж не мог скрыть, как сильно его потрясала моя боль.
— Я уже не тот человек, Лена. Мы все изменились. И я не могу вернуться к тебе и Саре. Здесь уже всё разрушено. Ты… ты так и не поняла, что мы с тобой – это уже не мы. Я люблю другую женщину. Я хочу быть с ней. Я хочу от неё детей. Будет лучше, если скажешь Саре, что я… умер. И всё.
Моё сердце сжалось до предела, но я не сдалась.
— Макс, какое к чёрту «умер»?! Ты в своём уме? Ты что в секту какую-то попал? Ты вообще себя слышишь?! Ты не можешь просто забыть о Саре! Ты её отец. Ты был её миром. И она ждёт тебя. Она не поймёт, что ты ушёл. Она будет спрашивать, где ты, когда она будет получать подарки. Ты не можешь просто оставить её, Макс. Ты должен быть с ней, хотя бы на празднике. Прошу… Умоляю… Хочешь, на колени встану?
И я упала перед ним на колени. Схватила его за ноги и заплакала.
А он… Максим вдруг засмеялся. Но его смех был горьким. Только толку никакого от его горечи.
Со злостью бросил коробку на пол, сделал шаг назад и сбросил с себя мои руки.
— Слёзы, Лена… И твои мольбы… – он тяжело вздохнул. – Ты всё ещё надеешься, то я изменю решение? Ты ведь знаешь меня. Если я что-то решил, что так и сделаю. Я не вернусь к тебе. У нас нет будущего. А ты справишься. Ты всегда умела справляться. Сара – умная девочка. Когда-нибудь она меня поймёт…
Слёзы потекли по щекам, и я едва сдерживала рыдания.
— Ты не понимаешь… Она любит тебя, Макс. Ты её отец, её лучший друг. Не будь подонком. Ты не можешь так поступить с дочерью! Ты ведь… ты ведь для неё весь мир. Она будет ждать, когда ты придёшь, позвонишь. Она не поймёт. Ты разрушишь её мир. Сломаешь ей жизнь.
Его лицо стало каменным.
Он не смотрел на меня больше, не говорил, но в его глазах была тень боли, такой тонкой, что я едва её уловила.
— Не говори ничего… Я не могу больше, Лена. Прости.
Я поднялась с колен и сделала шаг вперёд, но он выставил перед собой руку, чтобы я не приближалась к нему.
И глядя мне в глаза спросил:
— Ты… Лена, ты действительно хочешь, чтобы я пришёл на праздник? Чтобы я обманул тебя и Сару? Притворился, что всё будет как прежде? Хочешь, чтобы я прямо в её день рождения выложил всю правду, что я больше не буду жить с вами? Что я встретил и полюбил другую?
Я в шоке и ужасе молчала, не зная, что сказать на этот его бред.
Сердце моё было разбито, но я не могла отступить.
Это было последнее, что я могла сделать для Сары. Для нашей семьи. Для той жизни, которая была когда-то нашей.
— Я не прошу тебя вернуться, Макс. Я прошу, чтобы ты не сломал её. И не надо говорить ей эти жестокие слова. Ей всего четыре годика…
— Уже почти пять, – хмыкнул он.
На миг его взгляд стал мягче, и на миг что-то в нём изменилось. Но он всё равно сказал своё:
— Я не приду, Лена. Подарок пришлю, а сам не приду.
Он поставил коробку на две другие коробки и поднял их.
Не сказав больше ни слова, вышел из дома.
Я стояла, не двигаясь, чувствуя, что теперь точно возврата к прежней жизни нет. Он ушёл. Окончательно.
Слёзы потекли по лицу.
Что ж, ты сам сделал своё выбор, Макс.
Только ты сам.
Глава 5
В доме пахло кремом, ванилью, в воздухе витал этот волшебный дух праздника.
Всё было украшено надувными шариками и отовсюду раздавались счастливые детские крики.
Праздник должен быть идеальным. Без компромиссов. Особенно – сегодня.
А ещё я надеялась, что Макс приедет на день рождения дочери. Сара сильно его ждёт.
На заднем дворе уже стояли столики с розовыми скатертями. Горы детских закусок, полезный лимонад в больших стеклянных банках с краниками, летали мыльные пузыри, от ветра дрожали гирлянды из цветов.
Сара, моя маленькая принцесса в воздушном платье с фатиновой юбкой, бегала по газону с другими детьми, румяная и счастливая. Ей сегодня пять лет.
Я смотрела на дочку, пыталась улыбаться, но пальцы сжимались в кулаки каждый раз, когда я вспоминала мужа.
— Леночка, а где Макс? – с сочувственной улыбкой спросила соседка Тамара, поправляя очки.
— В командировке, – механически ответила я. — На севере. Там связи нет. Увы.
— Ах, ну конечно, работа... – Тамара вздохнула, но не стала расспрашивать дальше.
Слова «командировка», «задержали», «важный проект» звучали в доме весь день.
Я произносила их легко, без запинок. Я репетировала это уже недели две, с тех пор, как Макс ушёл.
* * *
Дети визжали от восторга, когда вышли аниматоры – пёс, осёл, принц и принцесса, они танцевали под музыку из мультиков, показывали фокусы, рисовали детям на лицах.
Смех был заливистым. Счастье – громким. Сара прыгала, кричала, размахивала руками, ловя мыльные пузыри. На некоторое время она забыла про всё на свете.
Гости хлопали, мамы смеялись, кто-то подал мне бокал игристого. Праздник был живой, яркий, искренний. Даже если моё сердце сегодня было как фонарик, в котором села батарейка.
— Лен, честное слово, ты просто героиня, – произнесла подруга Катя. – Я бы не смогла так одна всё организовать. Еда – высший класс. Оформление – просто бомба! А Сара, ах, твоя дочь сегодня просто сияет! Мои мальчики в восторге и просят такой же праздник! Дашь контакты аниматоров?
Я с улыбкой кивнула. Только бы никто не заметил, как мне тяжело дышать.
* * *
Солнце село, как будто тоже устало от шума.
Торт с белыми облаками и фигуркой маленького принца с розой сверху был съеден, как и все закуски, как и вообще все-все блюда.
Машины одна за другой увозили гостей, на газоне остались шары и конфетти.
В углу стоял стол, заставленный коробками, пакетами, вазами с цветами. Это всё подарки для Сарочки.
Моя малышка села на ступеньки крыльца и устало потерла глаза.
— Мама? – тихо позвала она меня. – А папа не приедет, да?
Я замерла.
— Он... очень хотел, котик. Но его задержали. По работе.
— А подарок? Он говорил, что привезёт большой подарок. Сюрприз.
Я села рядом со своей принцессой. Сердце будто бы провалилось куда-то под землю, в самый ад.
Улыбнулась малышке и длинно вздохнула. Я до последнего надеялась, верила и ждала Макса или хотя бы курьера от него.
Он ведь обещал Саре подарок, но повёл себя как скотина.
Я заранее приготовила сюрприз для дочки. На случай, если эта свинья так и не приедет, что он собственно и сделал – не приехал.
— Папа кое-что сделал, как и обещал, – загадочным тоном проговорила я. – Он прислал волшебника, который доставил подарок для самой лучшей девочки на свете! И этот подарок ждёт тебя в твоей спальне.
— Правда? – оживилась дочка, тут же подскочила и помчалась в комнату.
Я последовала за ней.
В центре комнаты Сары стояла большая блестящая розовая коробка, обтянутая ярким белым бантом.
— Большой подарок! – радостно взвизгнула Сара. – Мама, помоги открыть!
Мы сняли бант, открыли коробку и вытащили на свет из облака мягкой бумаги большой кукольный домик – тот самый, который Сара давно хотела.
— Это... от папы, – сказала я, глядя в глаза дочери. – Он просил передать, что ему очень грустно, что сам лично не подарил и не поздравил тебя, малыш. Сказал, что любит тебя. Очень-очень любит.
Моя дочь не будет жить с ненавистью в сердце, слезами на глазах и задаваться вопросом: почему папа ушёл и почему папа её больше не любит, что она такого сделала, что он её разлюбил?
Ох, нет и нет. Пусть она думает, что папа её любит.
Сара улыбнулась. Честно. Маленьким, простым счастьем.
— Я знала, что папа помнит, что я хотела этот домик! – крикнула она, и тут же начала распаковывать все детали домика.
Я осталась сидеть рядом. Спина была прямая, руки на коленях, чуть дрожали. Еще немного – и я развалюсь, как карточный домик.
* * *
Ночью было как никогда тихо. Только одинокая собака лаяла за окном. Я лежала в темноте, прижимаясь лицом к подушке. Сначала просто молчала. Потом был вздох. Потом – рыдание, тихое, как будто не моё. Потом – глухая злость, тяжёлая, как камень.
— Трус, – прошептала я. – Слабак. Как ты мог не приехать к дочери на пятилетие?
Я не знала, что тяжелее – одиночество или необходимость делать вид, что всё хорошо.
Глава 6
Прошло две недели после праздника.
Дом снова стал тихим. Без детского смеха, без хлопушек, без гостей. Только Сара по утрам пела в ванной и устраивала чаепития куклам – как будто ничего не изменилось. А я жила на автомате, как будто смотрела на себя со стороны.
В это утро неожиданно пришла смс-ка от Макса.
Без приветствия. Без лишних слов. Коротко, с холодной вежливостью, как из офиса:
«Лена, я подаю на развод. Я оставляю тебе дом, одну машину тоже можешь оставить себе. По алиментам – официальная сумма плюс бонус в течение года. Я думаю, это честно. Надеюсь, ты подпишешь всё без возражений.
Макс».
Я перечитала сообщение трижды.
Потом просто убрала телефон в карман халат. Не плакала. Не звонила. Не писала в ответ.
Просто встала, пошла в ванную и смотрела в зеркало очень долго, как будто искала в отражении себя прежнюю – и не находила.
— Значит, развод… Отлично, – сказала своему отражению.
* * *
Развод мы оформили быстро. Без истерик. Без скандалов. Он настоял на встрече не в ЗАГСе, а у нотариуса, пришёл в дорогом костюме, от него пахло новым парфюмом, и Макс совсем не нервничал. В отличие от меня.
Я, молча, подписала все бумаги, поблагодарила за «бонус в течение года» с такой сдержанностью, что сам Макс на миг растерялся. И вдруг сказал:
— Лен… Ты уж прости, что так вышло, – пробормотал он, будто бы искал себе оправдание. – Я бы хотел, чтобы всё было по-другому.
— Уже всё вышло, – спокойно произнесла в ответ. – Теперь просто живи, как хочешь. А по-другому… По-другому пусть будет у тебя. А у нас с Сарой всё будет прекрасно. Прощай.
И я ушла, не оборачиваясь.
* * *
Через месяц я пошла в торговый центр, чтобы купить Саре новую обувь. Моя малышка сейчас росла не по дням, а по часам. И обувь и одежда становились маленькими.
Это был обычный будний день. Я приехала в ТЦ без макияжа, в джинсах, футболке оверсайз и старых, но удобных кедах. Просто, чтобы быстро забежать, увидеть воочию, что присмотрела на сайте, купить и обратно.
И вот, стою я в магазине детской одежды, не знаю, зачем я обернулась, но как будто услышала знакомый голос.
Это был Макс. Он смеялся. Такой голос был у него только со мной – когда-то в далёком прошлом. Теперь он с другой.
Это был магазин напротив. Магазин ювелирных изделий. Очень дорогой магазин.
Блондинка с ним была почти комически типичной. Яркие локоны, ресницы как опахала, губы уточкой, мини-юбка, длинные ноги, белый свитер в обтяжку. Грудь размера четвёртого или пятого. И она примеряла колечки.
— Вот это, смотри, с бриллиантом, как ты хотела. Ты же хотела классический камень, но с вау-эффектом, – смеялся Макс. А девушка склоняла голову в одну сторону, в другую, рассматривая колечко.
Потом ткнула пальчиком в витрину и капризно протянула:
— А вот это-о-о?
Я просто застыла. Как во сне. Они не заметили меня.
Смеялись, выбирали кольцо этой блонди. Макс шептал ей что-то в ухо.
А я вдруг почувствовала, как всё внутри проваливается. Пусто. Глухо. Обидно до тошноты.
Я знала эту блондинку.
Секретарша-стажёрка Макса.
Я видела её, когда приезжала на новогодний корпоратив в компании, где он работает.
Он тогда сам посмеялся над кукольной внешностью девушки, сказал, что это его новая стажёрка. И что она выглядит как мечта озабота.
Я тут же отвернулась, купила Саре босоножки, носочки и пару футболок, вышла к машине, и впервые за долгое время не поехала сразу домой. Написала и поехала к своей подруге Кате.
Мы встретились в кафе.
Села в кресло и выдохнула:
— Всё. Хватит. Я так больше не могу. Я рассказала ей вообще всё.
— Начни с себя, Ленусь, – сказала Катя, не сюсюкая. – Косметолог, зал, новая стрижка. В первую очередь сделай себе хорошо. Для себя. Потому что ты красивая. Только ты забыла об этом. А он пусть катится на хрен… Эта секретутка ещё наставит ему рогов… И будет хорошо, если только рогов.
Разговор с подругой меня ободрил. Давно надо было поделиться с кем-то своей бедой.
Держать всё в себе – страшно и разрушительно.
* * *
Через неделю я записалась к диетологу и психологу.
Потом и на курс массажа. Косметолог. Парикмахер.
Купила абонемент в спортзал. После первой тренировки приехала домой еле живая, но я не сдалась.
Через месяц – уже бегала по утрам. Ухоженное лицо, маникюр, педикюр, подтянутая холёная кожа, аккуратная прическа, осознанный взгляд.
Наняла по рекомендациям опытную няню.
Она стала и моей помощницей по дому. Женщине было пятьдесят, но опыта и мудрости у неё было столько, будто она прожила уже три века.
Я вернулась к работе. Удалёнка стала моим спасением. А ещё я начала получать удовольствие от того, что я самостоятельная, самодостаточная личность.
Каждое утро я смотрела в зеркало и мысленно говорила с собой: «Ты есть. Ты целая. Ты не остаток чьей-то любви. Всё у тебя впереди».
Сара рисовала рисунки, где я, её мама всегда была принцессой. Малышка перестала спрашивать о папе. И на её рисунках вскоре была только я и Сара.
Я училась снова быть женщиной, не только мамой.
Глава 7
Прошло больше четырёх месяцев.
Осень в городе была яркой, тёплой.
Листья падали золотым дождём, а я впервые за долгое время не думала по утрам о том, как пережить день. Я просыпалась и жила.
Сара пошла в сад с новой розовой шапкой, а я – в спортзал. Потом – работа.
В эту пятницу я выглядела немного иначе. Я была в платье из кашемира цвета топлёного молока, бежевом пальто, красных кожаных сапожках на высоком каблуке. В руке красная сумочка. Мои длинные тёмные волосы были уложены. На губах – нежно-розовый блеск.
В этот брендовый магазинчик заехала по пути – купить подруге подарок на день рождения. Сумка, которой Катя бредила.
И вот я выбираю сумку – то ли чёрную, то ли коричневую. Стою, выбираю. И вдруг подняла взгляд на окно, и увидела знакомое лицо. Сначала издалека. Потом ближе. Макс.
Он шёл в этот же магазин с той же девушкой. Но уже не держал её за руку. Шёл чуть впереди. Смотрел в телефон. Вид у него был уставший. Недовольный.
Он вошёл в магазин. Следом за ним вплыла блондинка.
Макс остановился, убрал телефон в карман и огляделся. И увидел меня. Замер.
Мгновение и наши взгляды встретились. Он не узнал меня. Сначала. Просто смотрел. А потом его глаза округлились.
— Лена?.. – выдохнул как-то неуверенно, будто не веря.
— Привет, – спокойно проговорила я.
Он посмотрел на меня так, как будто увидел привидение. Или новую женщину, в которой только черты напоминали ту, с которой он делил дом.
Спина у меня прямая. Взгляд спокойный, уверенный, ясный. Кожа свежая. Фигура подтянутая. Одета очень хорошо и со вкусом.
— Ты... ты изменилась, – пробормотал он, с каким-то странным растерянным восхищением.
— Да. Так бывает, когда начинаешь жить заново.
Позади кто-то фыркнул. Его блондинка, стоявшая в стороне, закатывала глаза и проверяла телефон.
— Как Сара? – спросил он, тихо, будто бы виновато.
— Прекрасно. Моя дочьсчастлива. – Я выдержала паузу. – Как ты? Женился?
И тут Макс покраснел. Потом что-то сказал неразборчивое. А я уже повернулась к продавцу. Мне было неинтересно, что у него за жизнь.
— Возьму чёрную сумку.
* * *
А через неделю появился он – новый человек. Нет, не Макс. Другой.
Я стояла у стойки в кофейне, выбирала себе новый напиток.
В кафе вошёл мужчина. Высокий, подтянутый. Стильный, с тёплыми карими глазами.
Тёмно-синий шарф, пальто, ботинки и лёгкий запах холодного цитруса. Хороший запах. Он меня и привлёк.
Рядом с ним была девочка, лет пяти-шести. Она была чем-то недовольна.
— Вика, – сказал он. – Вот мы здесь. Какой коктейль ты хочешь?
— Уже не хочу коктейль. Хочу… Хочу… чай! Пап, я хочу малиновый чай!
Я улыбнулась.
— Вы попали по адресу. Здесь делают самый вкусный малиновый чай, – сказала я вдруг. Сама от себя не ожидала.
Он улыбнулся мне.
— Отлично. Само то. Я тоже выпью… но кофе, да покрепче. А то нервы не выдерживают характера моей дочки. Кстати, я Роман. А это – Вика.
— А я – Лена, – представилась я. – Моя дочка тоже любит малиновый чай.
И тут же решила уточнить:
— А ваша мама придёт? Может, и ей сразу закажем?
— Мама бросила меня, – тут же надулась Вика. – Она нашла себе нового папу и уехала…
— Вот чёрт… – пробормотала виновато и посмотрела на расстроенного Романа. – Простите… Я не…
— Всё в порядке. Просто мы учимся жить сами.
И мы пили чай и кофе втроём. Пригласила Романа с Викой на завтрашний обед, обещала привести свою дочку. Она как раз одного возраста с Викой.
Когда Рома с Викой сели в машину и уехали, я смотрела им вслед. И внутри у меня стало тепло. Ненавязчивое, но очень живое тепло.
Сара вечером сказала:
— Мам, у тебя сегодня глаза светятся, будто ты фея.
Я радостно рассмеялась и прижала дочку к себе.
Глава 8
Прошло ещё несколько недель, и я начала привыкать к новому ритму жизни уже с Романом и Викой.
Роман и его малышка стали частыми гостями в нашем с Сарочкой доме.
Всё было просто и естественно, как дышать.
Роман – архитектор. Немного рассеянный, скромный, но замечательный и до милоты добрейший мужчина.
У него тоже имелся дом – в другом конце города. Более красивый, чем наш с Сарой.
Я не понимала, почему его бывшая супруга бросила его и свою дочь.
Рома чудесный. Малышка у него умненькая, красивая. А капризная от того, что мама её бросила. И ей очень не хватает мамы и её тепла.
А ещё Роман богатый. Не миллиардер, конечно, но как сказала моя подруга Катя «воздушный».
Девочки наши подружились.
Роман много рассказывал о своей работе, о путешествиях, проектах, о том, как он однажды упал с велосипеда в Амстердаме, и как это было смешно. Я смеялась, чувствуя, как моя жизнь снова наполняется радостью и лёгкостью.
О своей жизни я тоже рассказала. А зачем скрывать?
— Ты всегда такая… – произнёс вдруг Роман как-то вечером, когда мы сидели за чашкой чая, и Сара с Викой играли в детской комнате. – Ты словно излучаешь свет, даже когда вокруг всё во тьме.
Я удивлённо подняла брови.
— В этом есть твоя заслуга, Рома.
Он улыбнулся и сказал:
— Ты особенная, Лена. Ты живёшь, несмотря ни на что. Я восхищаюсь тобой.
Я почувствовала, как моя грудь наполнилась какой-то нежностью.
Это было приятно. Не как с Максом. С Романом было просто тепло. Легко. Без ожиданий, без того давления, которое было с бывшим мужем.
Ох, Макс…
После той встречи Макс появлялся периодически.
Он не звонил, не пытался наладить контакт, но все же как-то попадался на моём пути, словно случайно.
Иногда заходил в то же самое кафе, которое я любила, хотя ему туда совсем не по пути.
Однажды появился возле детского садика, когда я забирала Сару.
Сара, моя малышка, конечно, обрадовалась папе.
— Мама, смотри, папа! – закричала она и потянула меня за руку, чтобы скорее пойти к папе.
Макс стоял у ворот территории детсада, немного растерянный, с глазами, полными вины.
Он всё ещё был красавцем, но что-то в нём изменилось.
Он выглядел усталым, без искры.
В его глазах было нечто большее, чем холод. Он как будто пришёл за чем-то неясным – за чем-то, что он потерял. И, возможно, уже никогда не вернёт.
Я на мгновение застыла, чувствуя, как в животе прокатывается холодное нехорошее предчувствие.
Бывший посмотрел на меня, и на секунду я увидела в его глазах раскаяние.
— Привет, – пробормотал он, слегка улыбаясь, но сразу же перевёл взгляд на дочку. – Как ты, Сара?
— Всё хорошо, папа! Я буду на Новый год в спектакле петь! А ты куда пропал? А у меня подруга новая – Вика! У неё папа хороший, обещал построить нам новую беседку…
Я молчала. Слушала разговор отца с дочерью, чувствуя, как что-то внутри меня сжимается.
Он не задал вопрос о том, как я сама.
Не спросил, как я пережила развод. Как это – быть матерью-одиночкой. Что я сказала нашей дочери о нём. Что говорила друзьям.
Макс просто стоял и улыбался.
Сара, конечно, была рада.
Всё больше и больше мне не нравилось, что он пытался вернуться в нашу жизнь как бы «по привычке», не видя, как я изменилась. Не видя, как я стала другой. И что мы живём без него. Легко и не оборачиваясь в прошлое.
— Нам пора, – сказала я резко. – Скажи пока, Сара и пойдём.
— Пока, папа! – помахала ему Сара и не спросила, почему он не идёт с нами и когда снова его увидит. Сарочка как и я научилась жить без этого человека.
Несколько дней спустя я встретилась с Романом, и мы после обеда в ресторане прогуливались по парку.
Оказавшись под старой липой, я вдруг почувствовала, как Роман внимательно смотрит на меня. Сейчас что-то в его взгляде было другое.
— Лена, – сказал он, немного нервничая, – я хотел бы поговорить о тебе. Ты… Ты для меня не просто друг, ты… очень важна для меня. Я не хочу, чтобы это выглядело неправильно, что всё развивается слишком быстро, но… я чувствую, что хочу быть с тобой. По-настоящему. Веришь?
Я не ожидала такого признания. И почувствовала, как моё сердце затрепетало. Ведь я не могла так быстро принять решение. Я долго шла к тому, чтобы стать сильной, чтобы научиться жить без Макса, а теперь – новый мужчина, новый шанс. Но я не была готова к новым серьёзным отношениям.
— Рома, – тихо проговорила в ответ, – я не знаю. Я так много лет отдала Максу, и всё это время было так сложно... Я… Я очень боюсь…
— Лена, – он взял меня за руку, – я тоже боюсь… Одна женщина разбила мне сердце и я думал, что не смогу снова кого-то полюбить… Я не собираюсь требовать от тебя чего-то особенного. Я просто хочу быть рядом…
И тут Роман склонился и поцеловал меня в лоб. Это было нежно, спокойно. Я почувствовала, как моё сердце замедлило удар. Может быть, это был тот самый момент, когда я поняла, что заслуживаю быть любимой. Без каких-либо ожиданий.
В этот же день, когда мы гуляли, я увидела его. Макса. Он стоял на другом конце площади и смотрел прямо на нас с Романом.
Снова это странное чувство. Я почувствовала, как на сердце лёг тяжёлый камень.
Он подошёл.
— Лена, – выдохнул он, голос дрожал. – Я… я хочу поговорить с тобой.
Роман нахмурился, посмотрел на меня вопросительно, и я кивнула, что всё хорошо.
— Куплю нам кофе, – сказал Роман и отправился в кофейню, что была рядом.
— Что тебе нужно? – произнесла я холодным тоном.
— Я хотел извиниться. Я понимаю, что всё сказал тебе не так, что сделал много ошибок. Ты заслуживаешь лучшего, и если ты когда-нибудь захочешь поговорить… Этот развод... Это была большая ошибка... Прости меня...
Но я не слышала его. Всё внутри меня взывало – это больше не мой мужчина. Это был чужой человек. Тот, который ушёл. Я посмотрела на него, а потом на Романа, который обернулся на входе в кафе. Посмотрел на меня пристально, словно готов был броситься спасать меня от бывшего.
Я улыбнулась. И мой ответ был простым, тихим и ясным:
— Я больше не твоя, Макс.
Макс замер, и что-то в его лице вдруг изменилось.
Это была не злоба, не гнев. Это было понимание. Он понял, что потерял, но было уже поздно. А я обошла его и пошла к Роману. Будем пить горячий кофе.
Это был мой новый путь. Новая жизнь. Без оглядки на прошлое.
Конец
Вам понравилось? Тогда приглашаю Вас к себе на страничку АЯ РУССКАЯ