1. Aliaksandr FILIPOVICH поделился: "За всё время службы я в санчасти лежал один раз . В Шёнвальде ,ГСВГ , 29 полк РЭБ. Летом 1986 года. Выехали на учения, при развёртывании станции П-15, мне под ноготь большого пальца на руке попала заноза.
Пошёл к медику , он перевязал .Говорит , придёшь после учений в санчасть. Это неделя где то. Прихожу, медик бинт снял , на пальце чёрный волдырь. Он какие то инструменты достал и положил .
И говорит мне , посмотри а что там в углу . Я голову повернул посмотреть и тут резкая боль. Я крикнуть не успел, поворачиваюсь, а ноготь уже оторван. После медик взял ножницы и обрезал весь гной.
Неделю лежал в санчасти. Ноготь вырос новый , немного бугристый. И 30 лет я мог определить на какой руке это было, а сейчас нет , ногти стали одинаковыми…»
2. Камрад вспомнил: «Учебка, ГСВГ. Наша рота один раз в две недели точно попадала в наряд по части. Поэтому, главное в обучении было не "замучить" курсантов тренировками, упражнениями и нормативами, а научить их эти нормативы выполнять правильно и в обозначенное время.
Хотя, "самодеятельность" была: на тактическом поле было оборудовано инженерное заграждения для наступающего вероятного противника- "спотыкач". Смысл этого заграждения- замедлить передвижение на поле боя наступающего противника путем растяжки на высоте 25-30 см. колючей проволоки. Спотыкач используется для замедления прохода пехоты, а также снижает наступательную способность атакующей стороны.
Согласитесь, вести прицельный огонь и наблюдать за полем боя, проползая под дерущей кожу и цепляющейся за разгрузку колючей проволокой почти невозможно. А колья высотой 25 см и вовсе делают невозможным проникновение под проволокой.
Ползать под "спотыкачем" такого норматива не было, но мы ползали и естественно первыми "жертвами" подобных передвижений становилось обмундирование, особенно на заднице. Когда ползали в противогазах при команде "Газы!" - рвали и резиновые шлем-маски, что сразу вызвало недовольство старшины, который за это имущество отвечал.
Если штаны и куртку можно было зашить, то резиновую шлем-маску можно было выбрасывать, а замену найти было сложно: если она "не вырабатывала" свой срок, то получить новую "просто-так" было почти не возможно.
После "предупредительной" беседы старшины с сержантами, проползание под колючкой были запрещены, а разорванные шлем-маски от противогазов "доставались" в других подразделениях...
Осенью и зимой (в сильно дождливую погоду) занятия в поле могли переноситься в учебные классы. Не отменялась только огневая подготовка. Дело в том, что сушилки в роте не было, а печки в расположениях топить запрещалось. Где-то и когда-то кто-то угорел и вот запрет по всем гарнизонам…
Но иногда, в порядке, исключения до отбоя разрешалось растопить печки и посушиться, что было довольно сложно: печка одна в расположении, а мокрых бушлатов штук тридцать. Вот и сушили по очереди...
Перед отбоем все печки тушились, зола и остатки угля удалялись, что бы никто не угорел. Вот так и служили. Ребята болели - это было! Раны долго не заживали, а в роте даже аптечка не полагалась - надо было обращаться в полковую санчасть.
В нашем взводе сержантам йод или зелёнку приносил взводный командир для обработки мелких ран...»
3. Игорь Игорь добавил о пальцах: "Стал у меня палец нарывать, пошёл в санчасть. Вася-фельдшер поковырял-забинтовал и так дня три. Не проходит и всё тут. А в батарее был такой Андрюха, типаж - вы в мультфильмах не снимались...
Круглое доброе лицо, на голове белые волосы торчат как одуванчик, ну добродушный . Увидел у меня это дело и давай выдавливать, у меня аж в глазах потемнело. Иди к Васе пускай забинтует, через пару-тройку дней всё прошло.
Андрюху оказывается с меда забрали, с детства мечтал хирургом стать.
- Андрюх, вот как ты с такой внешностью собрался людей резать?»
Подписаться и поставить лайк – дело добровольное и благородное…
