Рим Хасанов: «Мы не выведем татарскую культуру в мир, если не откроемся ему сами»
Известный композитор, Народный Артист Республики Башкортостан, заслуженный деятель искусств Башкортостана, лауреат Государственной премии Татарстана имени Габдуллы Тукая Рим Хасанов считает, что татарские исполнители должны петь не только на родном языке, но и на русском, английском, немецком. Чтобы культура выходила на мировой уровень, артистам важно мыслить шире и быть открытыми к глобальному опыту.
Композитор Рим Махмутович Хасанов убеждён: для того чтобы татарская песня зазвучала на международной сцене, одного только национального самосознания недостаточно. Исполнителям нужно расширять кругозор, выходить за рамки привычного и знакомиться с миром.
Приехав в Казань на юбилей народной артистки Татарстана Зухры Шарифуллиной, Рим Хасанов дал интервью агентству «Татар-информ».
«Все дети рождаются равными, но судьба зависит от направления»
— Ваши песни живут в сердцах людей десятилетиями. Какой, по-вашему, должна быть песня, чтобы остаться в народной памяти?
— На этот вопрос трудно ответить однозначно. Был такой журналист — Равиль Тухватуллин, он много лет работал в ИТАР-ТАСС. Он говорил: «Художнику, композитору, архитектору — Бог даёт мысль с небес, и только немногие способны её через себя пропустить и выразить». Вот если человек смог это сделать — значит, он написал новую песню, новое стихотворение. Я с ним согласен. И сам до конца не понимаю, как это происходит — откуда это рождается?
Но я уверен: все дети рождаются равными. Каждый может пойти по своему пути — если ему помочь. Дашь ребёнку в два-три года гитару — может, он станет музыкантом. Покажешь другому модели самолётов — заинтересуется авиацией. Я вот видел по телевизору семилетнего мальчика: он знает названия всех звёзд, и даже две из них названы в его честь. Но это ведь не значит, что он станет астрономом — может, он будет пилотом. Талант и гениальность — это загадка. И ломать над ней голову я не хочу.
«Когда Пелагея сидела в жюри, татарских певцов ещё пропускали»
— Часто спорим: есть ли у нас такие певцы и песни, которые могли бы представить татар на мировой сцене — например, на «Евровидении»? Или мы по-прежнему варимся в собственном соку?
— Такие песни есть. Я недавно жене сказал: «Пойду на шоу “Голос” петь». Она ответила: «Ты с ума сошёл? Тебе уже 70!» А я: «А вот армянский музыкант Эдуард Давидян вышел в 61!» Я бы пел не зарубежное, а татарские или башкирские песни — с душой. Но это, конечно, только мечта. Нужно понимать своё место — сейчас время молодых.
Когда Пелагея (она же Ханова, сибирская татарка) сидела в жюри «Голоса», татарских певцов ещё как-то пропускали. Сейчас её там нет — и некому нас поддержать. Разве что Григорий Лепс. Его аранжировщик — Рамиль Давлетбаев из Башкортостана, сильный музыкант, саксофонист. У него есть песня — настоящий хит: «Не оставляй меня сиротой по любви». Найдите на YouTube — она звучит в разных исполнениях, пробирает до мурашек. Вот с такой песней можно было бы идти на «Голос».
— Так почему же не идём?
— Потому что кругозор узкий. Нужно видеть шире. Многие поют только по-татарски, не знают ни русской, ни западной сцены — и довольствуются этим. А чтобы стать певцом международного уровня, надо мыслить по-другому. Если ты поёшь только в татарских деревнях — далеко не уедешь. Татарин и башкир тебя поймут, а вот даже крымский татарин — не факт. Нужна широта мышления.
Но это палка о двух концах. Расширяя кругозор, человек нередко теряет национальную идентичность. Татарин едет в Финляндию — становится финном. Вот был болгарский певец Бисер Киров — он пел на всех европейских языках, его знала вся планета. А у нас такого татарского певца пока нет. Когда появится — тогда и заговорят о татарской песне во всём мире.
«Нужен координатор — человек с деньгами и вкусом»
— Недавно прошёл фестиваль «Ветер перемен», где пытались обновить татарскую эстраду, адаптируя старые песни с помощью московских аранжировщиков. Может ли государство через такие проекты вывести татарскую песню на новый уровень?
— Отвечу так: чтобы поднимать эстраду, нужен человек, который в этом действительно разбирается. Например, певица Алсу — её отец Ралиф Сафин сам играл на гармошке, пел по-деревенски, любил музыку. И это передалось Алсу. Она вышла на мировую сцену, её знали даже в Англии. Мы тогда выпустили её диск «Туган тел» — за пять месяцев продали полтора миллиона экземпляров. Это был «золотой» диск. Татарский!
Нужен координатор, босс — человек с деньгами и вкусом. Даже в кризис такие люди бывают. Их просто надо найти.
«Через 100 лет татар будет ещё больше»
— Может ли татарская песня сохранить язык и культуру? Ведь мы видим, как молодёжь всё больше русифицируется, в регионах теряется язык…
— Татар — уже большая нация, и исчезнуть она не может. Исчезают маленькие народы внутри больших. Например, в Финляндии есть татарская диаспора — но их внуки уже не татары, хоть и родились с татарским языком. А у нас — большая нация. Мы не исчезнем. Более того, татарская культура уже сегодня влияет на русскую — своей мелодикой, поэзией, творчеством. Думаю, через сто лет татар станет ещё больше. Хотя, к сожалению, нас по-прежнему не будут пускать в «высокие кабинеты».
Приезжайте в Татарский культурный центр в Москве — даже русифицированные москвичи-татары ходят туда на кружки, учат язык, поют татарские песни. Певица Роза Хабибуллина открыла там государственную татарскую школу №1186, она её директор. Сколько новых, осознанных татар вырастет из этих детей!
«Низшему слою — скабрезный текст, но его надо тянуть вверх»
— Ваши песни написаны на глубокие стихи, сами по себе они уже поэзия. Сейчас часто критикуют: мол, на эстраде тексты какие попало. Но другие говорят — и такие песни нужны, главное, что на татарском. Каково ваше мнение?
— Здесь нужно смотреть с социальной точки зрения. Когда я учился в университете в Австралии, мы сидели в кафе — подходит официант и разговаривает с матом. Он — представитель низшего слоя. Средний класс уже не ругается. А выше — профессура, чиновники, писатели.
У нас так же. Нижнему слою — нужны и грубоватые, простые песни. Пусть будут. Эти люди тоже хотят отдыхать. Но наша задача — подтягивать их вверх. В театр, в оперу, к высокой музыке. Пусть хотя бы детей водят — и будут водить.
Песни должны быть разные: и те, что мы не понимаем сразу, и те, что понятны каждому. Скрипку, фортепиано — обычный человек, может быть, никогда не слышал вживую. Но он должен знать, что такая музыка существует. Это развивает.
— А есть сейчас поэты, способные писать стихи уровня «Зимнего романса», «Уфимских лип», «Не напрасно»?
— Думаю, есть. Очень много талантливых людей. Я захожу на сайт Стихи.ру — читаю, какие мощные тексты! И на Проза.ру тоже. Жаль только, что башкирские и татарские авторы туда почти не пишут. Почему такие пассивные?
Сейчас люди перегружены информацией. С детства — интернет, телевидение, соцсети. Но это всё равно обогащает ум. Может, человек раньше и не писал — а потом вдруг начинает, и как начинает! Потому что в нём проснулся талант.
«Я писал рэп ещё в 70-е — меня придурком называли»
— Сейчас в татарскую музыку приходят новые жанры — рэп, R’n’B. Как вы к ним относитесь? Должны ли они быть частью татарской эстрады?
— В 70-х у меня уже были песни в жанрах рэп и рок. Например, «Весенняя философия», «Пришла зима». Меня тогда за это называли «придурком» — мол, что он делает, с ума сошёл? А сейчас — всё это стало нормой.
Рэп пришёл от афроамериканцев — это протест, их боль, их способ говорить. Там много слов, часто — словесный «понос». Но среди них есть мастера. У меня был чистый рэп: «Кто нас положит в могилы?» — такие строчки в то время никто не писал. Ни у русских, ни у других этого ещё не было.
— А какой жанр вы считаете по-настоящему татарским?
— Инструментальная музыка: тальян, баян, гармонь. И, конечно, вокал — с сопровождением. Татарская музыка делится на две большие части: деревенские и городские мотивы. Они разные. В деревне — чистая пентатоника, как у китайцев: пять нот, без хроматизмов. В городе — уже отклонения от пентатоники, более сложные обороты.
Кстати, пентатоника — это не только Азия. Она есть и в Норвегии, и в некоторых штатах Америки. Это универсальный лад, он цепляет человека на уровне генетики.
— А может ли народ с пентатонической традицией выйти на мировую сцену? Мы ведь не знаем ни одного китайского хита на их языке…
— Дело не в пентатонике. Я учился в Сиднее с китайцами — они всегда были замкнутыми. Они интроверты, не стремятся выступать на широкую публику. Думают, что американцам и русским их музыка не интересна. А ведь у них прекрасные мелодии, волшебные инструменты! Но они не хотят открываться миру. Вот в этом и проблема.
Справка:
Рим Махмутович Хасанов (род. 9 марта 1947 г.) — композитор, заслуженный деятель искусств Башкортостана, лауреат Государственной премии Татарстана имени Габдуллы Тукая. Автор популярных песен: "Кышкы романс", "Өфе юкәләре", "Юкка түгелдер", "Галия белән Заһир дуэты", "Мине юллар чакыра", "Сиңа килдем, иркәм", "Кичер мине, әнкәй, гафу ит", "Үз ягыма кайтсам" һ.б. популяр җырлар авторы.
(Казань, 4 января 2017 г., интервью агентству «Татар-информ», автор — Рамис Латыпов)