Когда Александр Петрович открывает книжный шкаф, кажется, будто время останавливается. Здесь, в четырёхкомнатной московской квартире, живут не просто книги — живут письма, закладки, пятна от слёз и чая, оставленные тремя поколениями. «Это не коллекция, — говорит он, проводя пальцем по корешку «Мёртвых душ» 1842 года издания. — Это альбом нашей семьи». В его доме нет телевизора — только несколько книжных шкафов, этажерки в коридоре и коробка «На выброс», куда попадают только самые несчастные издания.
Здравствуйте мои дороги читатели подписчики и гости канала. Читайте книги, ведь они написаны для вас!
Продолжаю цикл «Коллекционер коллекций» и сегодня представляю вам очередное интервью с коллекционером книг.
Наследство бумажных страниц
В центре Москвы, в четырёхкомнатной квартире с паркетом, который скрипит под тяжестью книжных шкафов, живёт Александр Петрович. Его семья собирала книги три поколения, и теперь стены здесь — не просто переплёты, а страницы семейной истории.
— Александр Петрович, когда вы поняли, что квартира превращается в библиотеку?
После свадьбы. Жена привезла своё приданое — семь коробок с книгами её деда, профессора истории. Тогда мы убрали диван из гостиной и поставили шестой книжный шкаф. Сейчас их восемь, плюс этажерки в коридоре. Дети, слава богу, уже взрослые — сын женился и увёз часть собрания Дюма, дочь вышла замуж за немца и забрала Гёте в оригинале. Остались мы с женой и 3 214 книг.
— Самая ценная книга в коллекции?
«Путешествие из Петербурга в Москву» Радищева 1790 года издания. Дед жены купил его в 1930-х у букиниста за пару ботинок. Бумага почти рассыпается, но переплет ещё крепкий. Храним в футляре из карельской берёзы.
— Почему не переходите на электронные книги?
Я и их собираю — у меня уже 12 ГБ редких сканов. Но это как сравнивать вино в хрустальном бокале и в бумажном стаканчике. Возьмите наш экземпляр «Евгения Онегина» 1837 года. На полях — карандашные пометки первого владельца: «Какая пошлость!» у строфы про ножки Татьяны. Это же диалог сквозь века! В электронке видим только текст, а также отсутствует шелест бумаги и запах времени.
— Какие ещё сокровища прячутся в ваших шкафах?
Письма Чехова к Суворину далеко не все, конечно, но некоторые. И это не книга. Книжный вариант есть в полном собрании сочинений Антона Павловича. Письма нашёл мой отец, когда ремонтировал переплёт. Ещё есть меню коронационного обеда Николая II с автографом метрдотеля. Но главное — вот эта (достаёт потрёпанный томик). «Детство» Толстого 1912 года. Моя мама училась читать по ней в блокадном Ленинграде. Видите эти пятна? Это не вода — слезы, когда она узнала, что её отца убили под Синявино.
(Мы молчим. Трудно представить, что книга сохранила капли слёз…)
— Как вы систематизируете коллекцию?
По трём принципам:
Историческому, книги XVIII века — в зале за стеклом, с максимальной герметичность.
Эмоциональному, любимые — у кровати, даже если это дешёвые современные издания.
Практическому, справочники — на кухне, чтобы смотреть, пока варится кофе. Здесь нужна сноровка в аккуратности, но я со всеми книгами работаю в перчатках.
— Не боитесь, что коллекция умрёт с вами?
Дети обещали не сдавать в макулатуру. Они у меня тоже в какой-то степени библиофилы.
Реставрация как акт любви
В одной из комнат Александра Петровича пахнет кожей, клеем и старыми страницами. На большом дубовом столе, заваленном кистями и японской бумагой, лежит раскрытый том — «Мёртвые души» 1842 года с выпадающим блоком.
— Вы сами реставрируете книги?
Только простые случаи. Для сложных есть мастер Андрей, потомственный переплётчик из Армянского переулка. Вот видите этот шов? (показывает почти невидимую нить). Он использует конский волос вместо синтетики — так меньше повреждается бумага. Но корешки я подклеиваю сам — мой отец научил меня варить клей, секрет я умолчу.
— Почему не отдать всё профессионалам?
Представьте, что вашу бабушку будет мыть чужой человек. Даже аккуратно. Книги — такие же члены семьи. Вот смотрите (берёт потрёпанный «Герой нашего времени»). В 90-е нам нечем было топить — жена хотела пустить на растопку. Я ночью «украл» книгу и спрятал. Жена, конечно, обо всём догадалась и теперь мы с нежностью об этом вспоминаем. И отдать эту книгу в руки чужого человека? Ни в коем случае!
— Какие ошибки чаще всего совершают при реставрации?
Чистят переплёты мылом — щёлочь съедает золотое тиснение. Сушат у батареи — клей расслаивается, как плохая косметика. Вырывают страницы «аккуратно» — всегда остаются «усы». Лучший способ — завернуть в кальку и положить под пресс с силикагелем.
— А про книгу, которая спасла ваш брак?
Ах, это «Цветы зла» Бодлера 1861 года. Жена нашла в ней письмо моей первой любви. Я объяснил, что купил том из-за гравюр Доре, а письмо просто забыл выбросить. Подарил ей первое издание Ахматовой — она простила. Так одна книга чуть не погубила наш брак, а другая – спасла.
— Зачем вам дешёвые детективы?
(Смеётся, достаёт потрёпанный «Убийство в «Восточном экспрессе»» 1965 года). Видите эти пятна от чая и пометки «Ложь!» на полях? Это читала тёща. После её смерти я ищу такие же издания — чтобы сохранить следы её мыслей.
— Почему ненавидите полки «а-ля Икеа»?
Хрупкие. Они убивают книги. Нужны шкафы с дубовыми полками, которые не деформируются. Фасадами под углом 95 градусов, чтобы корешки не выгибались. Шёлковой подложкой от пыли – это мы с женой сами делаем. Мои сделаны по чертежам Ленинки 1950-х. Да-да – каждый шкаф делался под заказ.
Книги, которые мы предаем
В углу гостиной у Александра Петровича стоит коробка с надписью «На выброс». В ней — потрёпанный «Букварь» 1953 года, три тома Брежнева и сборник речей Хрущёва.
— Это ваше личное кладбище книг?
(Грустно улыбается). Нет, это карантин. Перед тем как выбросить, я даю им последний шанс. Может, кто-то из гостей захочет «Ленина в Шушенском» с дарственной надписью 1938 года?
— Вам не жалко?
Жалко. Но ещё страшнее видеть, как люди отправляют в мусорку дореволюционные учебники — там могут быть уникальные маргиналии. Книги с экслибрисами — это же готовое генеалогическое древо! Издания военных лет — даже если это Сталин, они рассказывают правду эпохи. А у меня, кстати, ни одна книга не была выброшена. Из карантина всегда кто-то забирает.
— Что делать с ненужными книгами?
Букинистам — но только проверенным. В Москве есть двое, кто не обманет. С ними я и обмениваюсь книгами, если у меня вдруг появляется аналогичный экземпляр. Библиотекам — провинциальные до сих пор берут классику. Книжным свопам — это мероприятия, где люди могут обменять свою литературу на любую понравившеюся из представленных, которую также приносят другие. Иногда меняют не только книгу на книгу, там томик Маяковского может обменяться на горшок с фикусом. Художникам — они делают из страниц арт-объекты. Лучше так, чем в утиль. А ещё можно отдать в некоторые кафе и рестораны, где книги используются как интерьер и посетитель может взять почитать, пока готовится заказ.
— А про книгу, пережившую пожар 1812 года, расскажете?
(Достаёт потрёпанный томик в кожаном переплёте). «Путевые заметки» французского офицера. Нашёл на помойке у Никитских ворот — кто-то вынес целую библиотеку, я её почти всю и забрал. Видите эти пятна? Не вино — кровь. А вот (листает) — между страниц засушенный василёк. Кто его положил? Мать? Невеста? Теперь это тайна.
— Что будет с вашей библиотекой через 50 лет?
Дети обещали сохранить хотя бы 100 самых ценных. Остальное… (пауза). Мы уже говорили, что дети в какой-то степени библиофилы, поэтому, я надеюсь, им останется хорошее наследство. (Задумался на несколько секунд). Знаете, в Швеции есть кладбище книг. Там хоронят издания, которые никто не берёт. Может, и нам так надо — с памятными табличками: «Здесь покоится «Поднятая целина». Прожила честную жизнь». Хотя, нет… Это было бы совсем уж печально.
— Ваш главный совет тем, у кого книги пылятся?
Прежде чем выбросить проверьте форзац — вдруг там автограф. Это может быть ценным. Посмотрите маргиналии (рисунки и записи на полях книг, рукописей, писем,) — может, это конспект расстрелянного профессора. Понюхайте — запах дегтярного клея значит, что книге больше 100 лет. И помните: даже «Краткий курс истории ВКП(б)» когда-нибудь станет артефактом.
На этом интервью завершилось. Спасибо Александру Петровичу за мудрость и рассказ о тайнах коллекционирования.
А среди ваших знакомых, дороге мои читатели, подписчики и гости канала, есть коллекционеры книг (библиофилы)?
Вот ссылка на цикл «Коллекционер коллекций»:
До свидания! Помните, книги – это чей-то тяжёлый труд!