Забудьте о клинке. Смотрите на рукоять. Более тысячи бриллиантов образуют цветочный узор на золоте. Синяя эмаль глубока, как вечернее небо над Пенджабом. Но венчает все это голова льва. Не индийского тигра, а льва, зверя с гербов английских королей.
Его пасть раскрыта в беззвучном рыке, а глаза-рубины смотрят дерзко и пронзительно. Это не просто эфес. Это автопортрет его владельца: махараджи, который осмелился взять символ чужой власти и удержать его в своей руке.
Для главного политического шоу века он заказал оружие, которое не было предназначено для битвы. Его рукоять в виде льва, символа Британии, была самым тонким и дерзким заявлением в эпоху, когда власть измерялась в каратах.
Это было величайшее шоу на Земле. В январе 1903 года Британская империя собрала в Дели всю Индию, чтобы отпраздновать коронацию короля Эдуарда VII как ее императора.
Слоны в парчовых попонах, полки в алых мундирах, и сотни индийских махараджей, съехавшихся со всех концов субконтинента, чтобы продемонстрировать два качества: свою лояльность и свое невообразимое богатство.
Среди них был Джагатджит Сингх, правитель Капуртхалы. Франкофил, интеллектуал, человек, построивший в Пенджабе копию Версальского дворца. На фоне других князей, чья власть часто измерялась древностью рода и свирепостью воинов, он был эстетом. И для этого грандиозного политического театра он подготовил особый реквизит.
Саблю.
Когда он появился на церемонии, все взгляды были прикованы к его оружию. Точнее, к его рукояти. Она полыхала огнем более чем тысячи бриллиантов. Но дело было не в камнях. Дело было в звере, который венчал эфес.
Это был не тигр. Тигр, древний, священный символ царской власти в Индии. Сабли могольских падишахов и раджпутских воинов украшали головы тигров. Тигр был символом индийской силы, яростной и первобытной. Но в руке Джагатджита Сингха был лев.
Лев с разъяренной мордой и рубиновыми глазами.
Геральдический лев, почти неотличимый от того, что украшал герб Британской империи.
Это был гениальный ход.
На одном уровне, это был акт безупречной лести. В присутствии вице-короля лорда Керзона и сотен британских офицеров махараджа демонстрировал: «Я чту вашего монарха. Я принимаю его символ как свой». Это был знак покорности и лояльности, выраженный на языке, который британцы не могли не понять.
Но был и другой уровень. Взяв символ британской власти в свою руку, Джагатджит Сингх словно говорил: «Мы с вами одной крови, мы — монархи». Он не просто копировал, он апроприировал. Он ставил себя на одну доску с европейскими королями, используя их же иконографию. Это была дерзость, обернутая в комплимент.
Сама рукоять была шедевром слияния культур. Тончайшая синяя эмаль, минакари, была выполнена лучшими мастерами Джайпура или Лахора по технологии, унаследованной от Великих Моголов. Но бриллианты, сверкающие по всей поверхности, были огранены по-европейски, чтобы максимизировать их блеск. Это была вещь, которая говорила на двух языках одновременно, как и ее владелец.
Эпоха Дурбаров была временем, когда власть стала спектаклем. Лишенные права вести войны и заключать союзы, индийские князья соревновались на другом поле, поле роскоши. Их роллс-ройсы, дворцы и драгоценности были их армиями и флотами. На Дурбаре 1903 года это соревнование достигло своего апогея. И Джагатджит Сингх своим «львиным эфесом» выиграл один из главных раундов этой символической войны.
Эпоха махараджей закончилась в 1947 году. Их княжества стали частью новой, независимой Индии. Джагатджит Сингх лишился своего трона, а его сокровища начали свой путь по миру. Эфес был отделен от клинка и продан.
Сегодня он молчаливый экспонат в частной коллекции. Блеск его бриллиантов холоден. Но если присмотреться, можно увидеть всю историю Британского Раджа, застывшую в золоте и камне. Историю о власти, лести, гордости и отчаянной попытке индийского князя говорить с империей на ее собственном языке символов, держа ее геральдического льва в своей руке.
Читать также....
Стальной диск Нихангов: элегантное оружие воинов-монахов