Когда он писал эту Фантазию, то представлял, как ее нежные пальцы будут легко прикасаться к дрожащим струнам скрипки, какие эмоции она испытает здесь, в лирической части, затронет ли это глубокое вибрато на длинных нотах струны её собственной души... а здесь, лёгкое отрывистое спиккато должно звучать несколько игриво и он представил как в этот момент заблестят её глаза и, может быть, она даже улыбнётся. Он сам ещё не знал, как закончится это произведение. Его не хотелось заканчивать. Хотелось создавать все новые образы, поэтому Фантазия выходила слишком разномастная и контрастная, тяжёлая грусть сменялась странным, безудержным весельем, мотивы сменяли друг друга, казалось, без всякой логики, прыгая по тональностям. Да, это определённо была привязка к конкретному исполнителю, он писал для неё, но представлял не абстрактные музыкальные образы, а пытался заранее предугадать настроение в следующих частях произведения. Что ж, пусть эта пьеса станет неким портретом, иллюстрирующим Ленкин характер...