Брайан застыл, словно статуя, его глаза впились в бледное отражение Ильи на мокром цементном полу. Мир вокруг затих, звуки шагов исчезли, остался лишь вой ветра, гуляющего по пустым коридорам подземного города. Печаль, сменяемая яростью, пульсировала в венах, сливаясь в единый комок гнева и желания отмщения.
Герман терпеливо ждал, прислонившись к стене, его взгляд был спокойным, но внимательным. Потеряв собственную семью, он понимал боль утраты, но сдержанность и дисциплина взяли верх.
— Пойдем, — тихо сказал он, прикоснувшись к плечу Брайана. — Нам нужно выбраться отсюда.
Брайан кивнул, тяжело сглотнув комок в горле. Он последовал за Германом, стараясь не думать о последних минутах жизни Ильи. В груди кипела горячая лава гнева, жаждущая выпустить пар.
Они шли по узким туннелям, выкрашенным ржавчиной и влагой. Пройденные столетия оставили следы распада, окрашивая окружение в оттенки усталости и отчаяния. Лишь редкие светильники давали тусклый свет, создавая иллюзию тепла.
— Ты справишься, — сказал Герман, заметив растерянность Брайана. — Нужно собрать волю в кулак и идти дальше.Брайан кивнул, но его взгляд оставался тяжелым, полным невысказанной боли. Он думал о первом дне знакомства с Ильей, о первой совместной смене, о первых радостях и достижениях. Теперь всё это кануло в бездну забвения.
Герман остановился у небольшого люка, скрытого за грудой строительного мусора.
— Здесь, — указал он, показывая на ручку люка. — Этот туннель ведёт в здание министерства и центральный госпиталь. Он был построен повстанцами и неизвестен властям.
Брайан нахмурился, рассматривая предложенный вариант.
— Почему ты показываешь мне это? — спросил он, подозрительно глядя на Германа.
— Потому что я понимаю твои чувства, — ответил Герман, сохраняя сухость тона. — Потеря близкого человека — это трагедия, но она не должна становиться причиной остановки.
Оставив Брайана на пороге нового этапа, Герман ушёл, растворившись в тенях туннеля. Брайан остался один, осматривая пространство перед собой. Туннель был узким, его стены украшали надписи и рисунки, оставленные повстанцами.
***
Илан стоял в приёмной кабинета начальника, докладывая о выполненной работе. Рядом стояла Николя, её взгляд был острым и внимательным.
— Мы выполнили задачу, — спокойно сказал Илан, передавая папку с фотографиями. — Больше никакой угрозы от этого парня.
Начальник кивнул, принимая отчёт.
— Хорошо, — произнёс он, поднимая взгляд. — Какие дальнейшие действия?
Угрюмая тишина нарушалась лишь скрипом кресла, на котором развалился Тенрис, и негромким щелчком зажигалки в руках Илана.
Илан втянул табачный дым, жадно затягиваясь сигаретой, тонкие губы растягивались в презрительной усмешке.
— Неприятности с Брайаном становятся всё острее, — отметил он, выпускал кольца дыма. — Его любопытство грозит сорвать проект «Пандора».
Николя кивнула, её светлые волосы были стянуты в тугой хвост, подчёркивающий суровую красоту лица.
— Действительно, — холодно согласилась она, — если он продолжит копать, может привлечь ненужное внимание общественности.
Тенрис отхлебнул кофе из тонкой фарфоровой чашечки, его глаза были полны холодного расчета.
— Одно человеческое существо не способно повлиять на судьбу целого города, — заявил он, отпуская чашку. — Мы продолжим работу, невзирая на любые помехи.
Илан мотнул головой, прикуривая вторую сигарету от первой.
— Верно, — согласился он, пряча коробку с зажигалкой. — Если потребуется, я лично займусь Брайаном.
Николя улыбнулась, обнажая ровные зубы.
— Ты всегда был мастером своего дела, — напомнила она, изящно поводя ладонью. — Но как поступить с другими недовольными жителями?
Тенрис лениво потер переносицу, словно избавляясь от головной боли.
— Любой, кто выступает против проекта, подлежит нейтрализации, — процедил он сквозь зубы. — Неважно, кем он является — гражданским или сотрудником полиции.
Илан усмехнулся, его взгляд стал жестче.
— Ни одна жизнь не имеет цены, когда речь идёт о благополучии тысячи, — добавил он, выпуская клубы сизого дыма. — Порядок важнее человеческой жизни.
Николя склонилась ближе, её голос звучал мягко, но холодно.
— А если возникнет общественное возмущение? — задала она вопрос, словно проверяя прочность убеждения Тенриса.
Министр обороны усмехнулся, демонстрируя сталь характера.
— Пусть бунтуют, — отрезал он, вставая из-за стола. — Они забыли, что наша сила основана на контроле и силе. Любое восстание будет подавлено.
Илан и Николя обменялись понимающими взглядами, довольные уверенностью руководителя.
— Ясно, — произнесла Николя, выпрямляясь. — Будем следить за ситуацией и реагировать своевременно.
Тенрис кивнул, давая разрешение покинуть кабинет.
— Работайте эффективно, — напутствовал он, возвращаясь к документам. — Наша победа зависит от быстроты и точности действий.
Покинув кабинет Тенриса, Илан и Николя вышли в просторный коридор Министерства обороны. Их шаги были легкими и уверенными, отражая внутреннюю гармонию с решением, принятым руководителем.
— Мы работаем эффективно, — произнесла Николя, поправляя перчатку.
— Насколько мне известно, Брайан обладает информацией, потенциально опасной для проекта.
Илан усмехнулся, закуривая новую сигарету.
— Он всегда любил играть в детектива, — отозвался он, глядя на потолок.
— Но теперь это вышло за пределы дозволенного.
Николя кивнула, её взгляд был твердым и решительным.
— Важно нейтрализовать его до того, как он поделится информацией с общественностью, — подчеркнула она, ускоряя шаг.
Илан проследовал за ней, его движения были быстрыми и точными.
— Завтра утром мы начинаем операцию, — сообщил он, пряча сигарету в карман. — Хочу убедиться, что он не оставит следов.
Николя остановилась, внимательно глядя на партнера.
— А если появятся свидетели? — поинтересовалась она, слегка хмурясь.
Илан пожал плечами, его взгляд был спокойным и расчетливым.
— Тогда они станут частью нашей операции, — ответил он, продолжая движение. — Контроль и точность — залог успеха.