На первый взгляд — катастрофа. Как это: не читать новости, не проверять мессенджеры, не отвечать в рабочих чатах, не гуглить «почему комар жужжит только ночью»? Но в «Носорогах» на Селигере многие решаются. Иногда — случайно (плохая связь). Иногда — намеренно. И вот что происходит.
Сначала — тревога. Через полчаса ловишь себя на том, что рука всё ещё тянется к экрану. Проверить что-нибудь. Открыть просто так. На всякий случай.
Через час начинается зуд в голове: «А вдруг мне кто-то написал? А вдруг срочно?»
Через два — немного злости. На себя, на всех. И хочется пойти куда-то. Куда? Неважно. Главное — не думать.
А потом — внезапно — становится тихо. Не снаружи. Внутри.
Ты вдруг слышишь, как скрипит деревянный настил под ногами. Как хрустит косточка в ягоде. Как ребёнок смеётся в гамаке. Как сап мягко режет воду. Как ты сам дышишь.
Через 24 часа появляется ощущение, что ты снова в теле. Что всё, что ты делаешь — ты делаешь по-настоящему. Ешь — значит ешь. Смотришь на воду — значит смотришь, а не параллельно листаешь ленту.
Ты начинаешь замечать цвета. Пахнет хвоей. Горячий чай не просто горячий, он обволакивает.
На вторые сутки ты вдруг понимаешь: ты не скучаешь. Ты отдыхаешь.
Ты вспоминаешь, каково это — не знать, который час. Не думать, как ты выглядишь в кадре. Не фиксировать всё на фото, а просто жить в моменте.
И он, этот момент, становится гораздо более насыщенным, чем всё, что ты пролистал за последнюю неделю.
Ты становишься спокойнее. Мягче. Добродушнее. Ты говоришь медленнее. Слушаешь внимательнее. Хочется обнять. Поблагодарить. Или просто помолчать.
Когда через 48 часов ты включаешь экран, он вдруг кажется громким. Лишним. И ты убираешь его обратно в рюкзак. Потому что здесь — важнее.
Это не цифровой детокс. Это возвращение к себе. К близким. К телу. К живому.
Если хочешь попробовать — приезжай в «Носороги». Тут можно забыть телефон в домике. И вспомнить, кто ты без него.