ГЛАВА СЕМИДЕСЯТАЯ
Имам встретил османского правителя в мечети перед утренним намазом. Султан воздал молитву Всевышнему вместе с другими правоверными, которые пришли в святое для мусульман место.
После ритуала Сайдулла-эфенди пригласил падишаха во внутренний двор, где царила тишина и идиллия.
-Я вас слушаю, Сайдулла-эфенди. О чем вы хотели поговорить? -спросил Сулейман.
Имам неспеша огладил бороду, при этом вид его, мрачный и слишком строгий немного настораживал султана.
-Великий падишах! -наконец-то с неким пафосом изрёк священослужитель. -Я как верный слуга Аллаха должен оградить вас от неправильных действий вашей рабыни и помочь ей встать на путь истинный.
Сулейман недоуменно смотрел на мужчину.
-Эфенди, я вас не понимаю. О какой рабыне идёт речь?
-Хюррем-султан. Ваша фаворитка. -имам сурово сдвинул брови.
-В чем же она провинилась? Какие её поступки у вас вызывают сомнения?
Имам с долей брезгливости сморшил большой,горбатый нос.
-Повелитель! Вы слишком много дали свободы рабыне. Нельзя гневить Всевышнего. Ибо он может послать страшное и тяжёлое наказание не только на неё, но и на всех ваших близких. И уже этому есть начало.
-Эфенди, о чем вы? Прошу дайте разъяснения?
-Ваша сестра Хатидже-султан принимает муки. Разве вы не согласны? Это кара Аллаха!
Священослужитель поднял палец и многозначительно посмотрел на небо.
-Эфенди, моя сестра больна....
-Да-да, повелитель. -прерывисто заговорил имам. -Болезни, как испытание посылает нам Всевышний. И мы можем всю жизнь расплачиваться за своих близких, потому что они не следуют закону и воле Создателя.
От монотонного подвывания у Сулеймана начинала трещать голова.
-Эфенди, так в чем же повинна моя фаворитка? Что она делает неугодного? Хюррем-султан наоборот старается помочь нищим и обездоленным. Вам самому известны её добрые дела. Разве она нарушила закон Божий?
-Повелитель! -имам прищурился и слегка погрозил пальцем. -Ни одна женщина в исламе не может стоять выше мужчины. А она этого добивается. Вы, повторюсь, дали ей много свободы. Даже валиде и ваша бас-кадина остались в тени. А по законам такого не должно быть.
-Эфенди, вы намекаете на то, что я не почитаю собственную мать? -в глазах полыхнули синие искры.
-Повелитель, я очень часто слышу, как простой народ и люди из высшего сословия говорят, что наш великий султан потерял голову из-за женщины. И я хочу сказать, что это плохой сигнал. Мужчина, особенно такой, как вы не должен идти на поводу у женщины. Он всегда стоит выше. Так велит Аллах. Не забывайте, повелитель, заповеди из Священного Корана.
-Эфенди, Хюррем-султан мать моих троих детей. И все её действия, согласованы со мной и валиде, как положено. Каждый её шаг мне известен. Она мне во всём доверяет, так же, как и я ей. И если я потерял голову , то разве Всевышним возбраняется любовь к женщине? На этом и строятся отношения между мужчиной и женщиной и крепкие семьи.
Имам неопределённо покачал головой.
-Вы слепо доверяете рабыне, повелитель. Скажите вы уверенны, что Хюррем-султан стала полностью истинной мусульманкой?
-Да! -ответил османский правитель.
-Тогда как вы объясните её пожертвования в христианские храмы и ношение креста на шее? Вы знали об этом, повелитель?
Имам вперил грозный, победный взгляд на султана.
Сулейман спокойно выдержал натиск и ответил:
-Действительно, Эфенди, хоть это и неприемлимо, но моя фаворитка иногда перечисляет небольшие суммы в православную церковь. Всё таки ее отец был русский священник, и именно от неё я услышал фразу, что бог един....
-Нет Бога, кроме Аллаха, повелитель! И Магомет пророк его!-воскликнул имам, потрясая пальцем в воздухе.
-Эфенди, но в Османской Империи много народностей, и ещё со времён Мехмеда-завоевателя не возбраняется другая вера. Что касается креста у моей фаворитки, так она его не носит это я могу сказать с уверенностью. Она почти с самого начала сама изъявила желание стать мусульманкой. Так и сказала:хочу верить в то во что веришь ты. Разве это не доказательство её преданности?
-Повелитель! Женщине никогда нельзя до конца доверять! Вы в этом убедитесь. Попомните мои слова.
Сулейман почувствовал, что начинает терять терпение.
-Сайдулла-эфенди, я вас очень уважаю и почитаю, как служителя Всевышнему , но позвольте мне самому решать какая именно женщина мне нужна. Не надо очернять её в моих глазах. Перед Аллахом она моя жена и верная спутница жизни. И всё на этом. Больше я к этому вопросу возвращаться не намерен.
-Только не говорите, что хотите заключить с рабыней никях. Вы прекрасно знаете правила Османской династии. Вы не можете, повелитель , идти против многовековых законов.
-Сайдулла-эфенди, я прекрасно знаю и помню законы предков. Но если я захочу что-то изменить, то точно вас не буду спрашивать. Вы пока ещё не шейх-уль-ислам. Но я то султан! Поэтому знайте своё место!
Падишах негодующе сверкнул глазами.
-Надеюсь наша встреча окончена или есть ещё что сказать?
-Нет, повелитель! -имам склонил голову.
Сулейман слегка кивнул, развернулся и пошёл к выходу. Священослужитель с досадой и ненавистью смотрел ему в след.
**************************
Ибрагим расположился в уютном, мягком кресле и неспеша перелистывал книгу, взирая чуть отрешенным взглядом. Пламя свечи слегка обжигало кожу, но тихое, мерное потрескивание казалось убаюкивало, нашептывая свои секреты на ухо.
Мужчина подавил зевок и взглянул на часы. Начало одиннадцатого. Он отложил книгу и медленно потянулся. На его лице играла блаженная улыбка. Как же хорошо находиться у себя во дворце в предверии тёплой, нежной ночи. И жена-истеричка далеко отсюда. Хитрый визирь поднялся и вышел на балкон. Действительно прекрасный апрельский вечер! И в воздухе витает слабый аромат мимозы, перемешанный с благоуханием ночных фиалок. Мужчина ощутил в теле лёгкое, дразнящее возбуждение. Сейчас бы очаровательную гурию сюда. Но не ехать же ему к своей любовнице на конец города. Да, и гурию мечтающий грек хотел совершенно другую. Он закрыл глаза и представил обнажённую красавицу с белоснежной кожей, лежащую на огромной кровати. Голубые глаза призывно манят, обещая райское наслаждение, а золотые волосы разметались по подушке...
-Господин! -осторожный скрип и громкий шёпот прервали сладкие грёзы. Разочарованный визирь повернул голову, взирая на слугу.
-Что там? -небрежно бросил он сквозь зубы.
-Господин! К вам пришла Гюльшах-хатун. Она хочет сообщить вам что-то важное.
Ибрагим недовольно прицокнул, ощущая, во рту кислейшую оскомину. И чего эта корова приперлась в такой поздний час? Но с другой стороны может Махидевран прислала? Что-то серьёзное?
-Зови! -коротко бросил великий визирь.
Служанка бас-кадины появилась мгновенно. Она поклонилась
-В чем дело, Гюльшах? Какие проблемы у Махидевран-султан?
Девица подошла ближе, шурша юбками.
-Ибрагим-паша! Я пришла к вам скрасить ваше одиночество.
При этом рот гостьи растянулся в глупой улыбке от одного уха до другого.
-Чего? -удивлённо и недоверчиво спросил озадаченный грек, взирая на девушку, как на прокаженную. И тут мужчина увидел, что нежданная визитерша разрядилась в пух и прах с обилием косметики на лице, а уж духов на себя наверное не один флакон вылила. Ибрагим почувствовал щекотание в ноздрях и чуть не чихнул.
Не успел великий визирь опомниться, как прыткая соблазнительница бросилась ему на шею.
-Ах, Ибрагим-паша! Я сгораю в пламени любви! Возьмите меня в свой необузданный плен!
Красные, алчные губы впились в перекошенный рот, и мужчина ощутил запах алкоголя, который смешался с тошнотворными парами приторного парфюма. Ибрагим буквально отодрал от себя прилипчивую девицу и стараясь справиться с рвотными позывами, вознегодовал:
-Ты совсем дура? Что ты себе возомнила? Пошла вон отсюда!
-Господин мой! Не гоните меня! -служанка кинулась мужчине в ноги. -Делайте со мной что хотите, но дайте хоть каплю вашей любви. Умоляю!
Женские руки обвили ноги великого визиря.
-Да, отцепись ты! -Ибрагим дёрнулся в сторону, словно от чумы.
-Ах, господин мой! Я всё для вас сделаю! -зарыдала Гюльшах в голос. Мужчине показалось, что он слышит рёв голодного после спячки медведя.
Ибрагим одним рывком поднял неуклюжую, незванную гостью и припечатал её к стене, сдавливая горло.
-Ты совсем сдурела, кобыла неоседланная? Если тебе нужно удовлетворить похоть, то я могу привести пару стражей. Они тебя отлично развлекут до самого утра. Как ты вообще посмела явиться ко мне ? Кто ты такая? Проваливай отсюда! И чтобы я тебя здесь больше не видел. Занимайся тем что у тебя лучше всего выходит. Да, и то смотрю ты разучилась шпионить. Тебя на свалку пора отправить, старая корова!
Слушая гневную, шипящую тираду, Гюльшах с каждым словом трезвела.
-Господин. -пролепетала она. -Простите... Простите меня.
Ибрагим отпустил свою жертву и брезгливо скривил губы.
-Возвращайся к своей госпоже, идиотка! -палец с красивым, рубиновым перстнем ткнулся девушке в нос.-И заруби себе на самом кончике, если ещё раз выкинешь что-нибудь подобное я тебя лично придушу.
Опозоренная , растрепанная Гюльшах вылетела в ночной сад. Щеки её пылали а из груди готов был вырваться протяжный вой.
Все надежды рухнули в одно мгновение.
Несколько дней Гюльшах проходила сама не своя. Её глодала страшная обида, а любовь и ненависть переплелись воедино, требуя справедливости. Никто и не подозревал какой жаркий и неистовый огонь полыхал внутри, слоняющейся по гарему девушки с кислой физиономией.
Вскоре Махидевран послала служанку на базар за репейным маслом. Черкесская княжна где-то вычитала, что если его регулярно наносить на волосы, то они станут пышными, шелковистыми и блестящими.
-И чего стараться? -бурдела по дороге Гюльшах себе под нос. -Султан все равно , кроме русской фаворитки никого не видит. И меня Ибрагим отверг. Чтоб у них у всех рога выросли вместе с копытами!
Больше часа посланница из дворца проболталась по рынку, но масла так и не нашла. Она уже хотела плюнуть и уйти, как вдруг в толпе, блуждающих покупателей заметила знакомую фигуру.
-Это же Ибрагим. -прошептала она, наблюдая за мужчиной в простой одежде крестьянина. Видавший виды старый плащ с капюшоном скрывал его лицо, но Гюльшах могла побиться об заклад, что это был великий визирь. Интересно, зачем он так вырядился? И куда направляется? Путник, лавируя между рядами повернул голову, и девушка успела спрятаться за лавку с тканями. Девушка отчётливо увидела лицо мужчины. Сомнений не оставалось -это был Ибрагим.
Словно загипнотизированная Гюльшах последовала за ним. Интересно было то, что переодетый великий визирь вышел с базара, несколько раз огляделся по сторонам и юркнул в одну из узких улочек. Опытная шпионка немного постояла, а потом начала свою слежку.
Длинная, каменная улица тянулась довольно долго. И редкие прохожие, простые люди ничего не могли заподозрить в идущем спокойной, размеренной походкой мужчине и тем более женской фигуре в обычном , традиционном яшмаке.
Пару раз Ибрагии оборачивался, и Гюльшах успевала спрятаться за выступ дома или нырнуть под арку.
Подстегиваемая любопытством и в то же время злостью, девушка не теряла бдительности. Она уже поняла, что у великого визиря есть тайна.
В конце улицы стоял неприметный, впрочем как и множество других дом . Великий визирь тихо и осторожно постучал три раза. Условный знак, подумала Гюльшах и с горечью усмехнулась. Дверь открылась и раздался приглушённый голос. Ибрагим ещё раз огляделся и исчез в проёме. Шпионка услышала почти бесшумный скрежет засова.
-Там точно женщина! -прошептала Гюльшах, чувствуя как волна негодования и ярости поднимается в её душе, чтобы разразить настоящую бурю.
-Ну, подожди , Ибрагим! Не я буду, если не узнаю с кем ты там кувыркаешься!
***********************
Нигяр дочитала сказку и захлопнула книгу. Атике спала крепким, сладким сном. Молодая женщина аккуратно поправила одеяло, задула свечи, но одну все-таки оставила. Атике очень боялась темноты. Нигяр ещё раз полюбовалась спящим ангелочком и тихонько выскользнула в гостиную.
Примерно через полчаса пришёл Насух.Нигяр приставила палец к губам.
-Атике уже уснула? -досадным шёпотом спросил мужчина.
-Конечно! -с лёгким укором произнесла Нигяр. -Ходишь незнамо где. И ужин давно остыл.
Проворная калфа засуетилась, собирая на стол еду для мужа.
Насух сел на низенький диван , помыл в тазике руки и сказал:
-Так я же не просто хожу. Сама же мне велела найти Луку. Вот я и ищу.
-И опять безрезультатно? -спросила Нигяр, зная ответ. Она пододвинула супругу тарелку с тушенными овощами и кусочками ароматной баранины.
-Как в воду канул! -мужчина развёл руками и схватив ложку принялся уплетать вкусное блюдо. Нигяр протянула ему тонкий лаваш с луком-пореем и чесночный соус в пиале.
-Мммм, дорогая! Очень вкусно! -причмокнул голодный поэт. -Пальчики оближешь.
-Ох, чует моё сердце быть беде. -вздохнула Нигяр. -И куда этот болван запропастился?
-Не знаю. -прошамкал Насух с набитым ртом и нацелился на сырные булочки, посыпанные розмарином. -Может он все-таки уехал? Подумал хорошенько после того, как мы с ним повздорили. Прислушался к моим и твоим словам....
-Если бы он прислушался, то не ушёл бы от нас злой и недовольный. И уж точно пришел бы попрощаться. -возразила прозорливая калфа. Она покачала головой.
-Лука обиделся на нас. Мы не захотели ему ещё раз пойти на уступки. Хюррем всё ему сказала. А он упёрся рогом. Вот почему, вы мужчины, бываете такие тугодумы?
Нигяр тихонько хлопнула ладонью по столу.
-Милая моя жёнушка, разве я такой? -Матракчи шутливо боднулся лбом в плечо супруги.
-Слава Аллаху нет. -усмехнулась калфа, но тут же предостерегающе погрозила пальцем. -Хотя тоже иногда тупишь.
-Так мне простительно. -рассмеялся художник. -У меня же самая умная жена во всём Стамбуле.
-Ах ты подлиза! -расплылась в улыбке молодая женщина. -Ты давай ешь! Я десять раз разогревать не буду.
Матракчи снова принялся за еду.
-И в лиге городских художников никто его не встречал. -задумчиво проговорил мужчина. -Действительно задал он нам задачку..
-Да, простит меня Хюррем, но друг её детства с головой точно не дружит. Вы творческие люди итак особенные, а этот вообще не от мира сего. Вот где спрашивается его искать? Попадёт в передрягу, языка толком не знает. Да ,ещё и выпить любит. Всевышний всё видит и направил Хюррем к султану Сулейману. Представляю чтобы было, если бы она, стала женой Луки? Сплошные проблемы.
Нигяр недовольно прищелкнула языком.
-Был бы Бали бей здоров, мы бы его в два счета нашли. -кивнул Матракчи.
-Ох, Аллах, Аллах! -протяжно вздохнула калфа. -Ещё эта напасть. Слава Всевышнему Бали бей поправляется. Бедная Армин. Она так переживает. А она кормящая мать.
-Бали бей уверен, что это дело рук главного визиря. -мрачно произнёс Насух и отложил ложку. -И я так думаю. Вот только зацепиться не за что.
-Тихо ты! -Нигяр замахала руками. -Как говорит Хюррем:? Не пойман-не вор.
-Да такого тяжело поймать. Скользкий, как угорь. -Матракчи скрестил руки на груди и облокотился на спинку. -Подумать только, а ведь я столько лет с ним дружил и не знал его истинное лицо. Вот как жизнь поворачивает.
************************
Счастливые супруги не знали, что в эту самую минуту Лука сидел за мольбертом, занимаясь любимым делом и лелеял давнюю мечту.
-Мы всё равно будем с тобой вместе, Настуня! -прошептал художник. Он склонил голову и прищурил один глаз, разглядывая почти законченный портрет возлюбленной.
-Я столько раз тебя рисовал, моя бесконечная любовь! -тонкие пальцы мужчины коснулись холста. -Но этот портрет будет самый лучший. Нет! Самый лучший впереди. Я буду рисовать тебя вечно. Ты моя яркая звезда! Моя неиссякаемая муза!
Лука с воодушевлением принялся наносить новые штрихи к портрету.
-Никто... Никакой султан Сулейман не будет тебя любить так, как я. И ты его не любишь. Я столько прошёл испытаний ради тебя. Господь соединит нас! И мы уедем домой. И станем самой счастливой парой.
Лепечущий художник погрыз кончик кисти и критически уставился в знакомое с детства лицо.
-Твои глаза, Настуня, смотрели так холодно на меня, но я растоплю этот лёд. Я ведь помню , как ты улыбалась ,и ласку твоего взгляда тоже помню.
Порывистые, порхающие руки хаотично взлетали над мольбертом.
-Твои друзья не захотели мне помочь. Ну, и пусть. Это не друзья. Я найду настоящих, которые проникнутся ко мне сочувствием. И мы вызволим тебя, Настуня! Скоро! Очень скоро!
************************
А другая счастливая пара наслаждалась двухдневным отдыхом. Султан взял свою фаворитку и детей в охотничий домик недалеко от столицы, около моря.
-Можно было на Боюкаду поехать или в Эдирне. -сказал Сулейман, прижимая возлюбленную к себе. Они расположились на зелёной травке, наблюдая как служанки и няньки играют с детьми.
-Мне с тобой везде хорошо, любимый! -млея от ласковых, мужских прикосновений, а ещё от первозданной природы и ощущения полной свободы, проворковала Хюррем. Сейчас ей казалось, что они одни на всём белом свете.
- И мне с тобой, моя госпожа Босфора! Даже воздух напоен твоей любовью и нежностью, о моя бесконечная дорога к истинному, вечному наслаждению.
Сулейман нагнулся и быстро поцеловал фаворитку в сочные губы.
-Сорву твой поцелуй, пока никто не видит. -он подмигнул горящим, синим глазом.
Хюррем рассмеялась и указала рукой на Нилюфер, которая учила Селима ходить. Пухленький, рыжий карапуз то и дело садился на траву, что-то лопотал и хлопал в ладошки.
-Ах, лентяй! Хитрюга! Не хочет учиться ходить. -покачала головой славянка.
-Ничего, научится. -произнёс Сулейман счастливо улыбаясь.
-Ах, моя Хюррем! С тобой я забываю обо всём на свете.
-Даа? -хитро прищурилась фаворитка. -И даже то, что ты султан?
-И даже это. -кивнул мужчина. -Так жаль, что завтра придётся возвращаться в Топкапы, и снова дела... Дела.. .
Он нахмурился, и Хюррем увидела в его глазах тревогу.
-Дорогой, не надо так сильно переживать из-за Хатидже. -догадалась она о невеселых думах падишаха. -Она обязательно понравится. Душевные болезни конечно тяжелее лечить, чем физические, но твоя сестра молодая и сильная. Она справится.
-Ах моя , Хюррем! Когда всё разом наваливается, то мне иногда кажется, что я не справляюсь с возложенной на меня миссией. Даже думаю достоин ли я быть султаном?
-Конечно, достоин! -русская красавица взяла ладонь возлюбленного и прикоснулась губами к чуть загрубевшей коже.
-Сулейман! Верь в себя! Потому что я верю! Ты великий султан! Такого никогда не было и не будет.
-Хюррем! -мужчина порывисто обнял фаворитку. -Вот за твою веру и преданность я боготворю тебя. А то этот старый дурак Сайдулла-эфенди, чертов фанатик грозился мне, что ты можешь меня предать.
-Я никогда тебя не предам! Никогда! -горячо заверила славянка. -Только ради тебя я живу.
-Я знаю. -улыбнулся османский правитель. -Но вот врага я себе нажил. Не дай Аллах его выберут шейх-уль-исламом.
-Дорогой, с такими фанатиками надо разговаривать так, как они хотят слышать.
-То есть? -удивился султан.
-Вот он пожаловался на меня, а тебе надо было в ответ сказать:Хорошо, Эфенди! Я поругаю свою фаворитку. У меня ,то есть у тебя есть очень действенный способ наказать её и усмирить . Вы не беспокойтесь, Эфенди, она всегда с благодарностью принимает мои наказания. И становится беленькой и пушистой, словно котёнок.
-Хюррем! Но я тебя никогда не наказывал! -на лице султана читалось явное недоумение.
-Как же, как же! -славянка шутливо погрозила пальцем. Она поднесла губы к его уху и тихо промурлыкала:
-Ни одному Эфенди и в голову такое не придёт. А уж фанатики уверены, что женщину надо частенько поколачивать , чтобы усмирить. Только ты меня по другому усмиряешь. На нашем ложе.
Хюррем фыркнула и заливисто рассмеялась.
Несколько секунд Сулейман находился в ступоре, а затем поднял голову и расхохотался.
-Ох, Хюррем! Клянусь ты необыкновенная женщина! Я каждый раз удивляюсь и узнаю тебя заново. Это ж надо! Наказание.
-Мгм. -закивала фаворитка с хитрющей улыбкой. -Очень серьёзное наказание! Очень!