В статье сравниваются два известных романа – «Дом, в котором...» Мариам Петросян и «Дом листьев» Марка Z. Данилевского.
В мифах и детских сказках часто присутствует мотив, где жилище, а иногда и целый мир создаётся из останков убитого божества, или более крупного, чем герои сказки, существа. Естественно возникает и обратный мотив: нечто изначально неживое начинает общаться с героями истории. Это вбито на подкорке с детства, но всё равно, сталкиваясь с описаниями подобных коммуникаций, испытываешь оторопь. Волей случая прочёл подряд две книги, где главным героем выступает Дом. У каждой из книг интересная история, их можно найти в сети, нет смысла повторяться. Проговорю собственные идеи.
«Дом, в котором…» Мариам Петросян подают как книгу вне жанров. Но это – рекламный ход. Жанр: роман воспитания с элементами магического реализма. Однако всё сказочное в книге – способ раскрыть мышление персонажей. На днях в мистическом рассказе Андрея Ларина «Некто Петлицын» увидел реплику: «Бог состоит не из людей и всего остального, а из их жизней. Именно бесконечные течения жизней являются телом Бога». Если заменить слово «Бог» на «Серый Дом», то получится точное описание романа Мариам Петросян: одушевление пространства за счёт проживающих в нём, потому нам подробно показывают «слона» по частям, чтобы мы в один момент в своей голове его «собрали». Серый Дом длится: люди взрослеют, уходят, приходят новые, кто-то возвращается, все изменяются. Именно анализ этих перемен делает книгу ценной для молодого читателя: видна социальная динамика, даются рецепты по выстраиванию границ, показывается неабсолютность, преходящесть любой травмы, любой обиды, важность установления связей.
Серый Дом – интернат для детей-инвалидов. И неудобных детей. Есть взрослая точка зрения на происходящее. Но перед читателем разворачивается детская иллюзия, обретающая в процессе проговаривания материальность. Мифы множатся, передаются изустно в специальных ритуалах. Поверишь – и сквозь детские лица начинают проступать потусторонние, и даже божественные сущности. Всё это плотно переплетено с первой влюблённостью, с обидой на родителей, с вопросами наследства и борьбой за власть. Никто не плох, никто не хорош. Серая психология Серого Дома. Потому каждый маленький бунтарь пытается по-своему сделать мир чуть-чуть ярче. Начав хотя бы с красных кроссовок на неходячих ногах.
Бунтари собрались настолько фактурные, что появляются читатели-игроки, желающие прожить эти образы. Созданы порталы с подробным описанием каждого героя. Но дочитав книгу до конца, понимаешь, что ни одно из описаний не закончено. Оно – указатель на нечто большее, на поток жизней, составляющих структуру дома. И важнее в этом потоке не вольные воды, а «камни в холодной воде»: манипуляция добром, искупление силы, данайские дары перемен. Через какое-то время чтения ловишь себя на том, что следишь не за сюжетной вязью «Дома, в котором…», а вспоминаешь истории из своей жизни. И примиряешь себя к потоку жизней Серого Дома. Вплетаешь в собственные воспоминания книжные сцены.
Одна из собеседниц сказала мне, что любить эту книгу может лишь травмированный человек, который чувствует себя сломанным, оставленным. Погружение в общество таких же, как он, даёт ему утешение. Для здоровых же книга ядовита, она запускает механизм «социального заражения», дарит навязчивые кошмары. И потому ей удивительно, что этот роман включен в школьную программу: сигареты как основа коммуникации, наркотики как средство общения с потусторонней реальностью, с «изнанкой Серого Дома». Но это вещи, указывающие на достоверность описания. И без этой книги дети в курсе сигарет и наркотиков. Но с допуском их в детскую литературу появляется «ощущение честности». А доверие читателя нужно, потому что проговариваются истории дружбы, взаимопомощи, ухаживания и защиты. В которые во «взрослом» мире молодые читатели больше не верят. В романе наглядно показывается, как жажда повзрослеть оборачивается ответственностью и стыдом; что никто не получает того, о чём мечтал; что каждый повзрослевший держит в ладонях иное, часто большее, но всегда не то. И это не страшно. Мариам Петросян проводит своих героев и читателей (перемешав их) через страх и жестокость к миру, где одиночество преодолено, у каждого всегда кто-то есть, никто не один.
«Дом листьев» Марка Данилевского работает с точностью до наоборот. В рекламе жанр книги также перевран: роман ужаса. Нет, книга-лабиринт, сплетённая из нескольких историй. В главной линии счастливые, успешные люди сталкиваются с непостижимым. И непостижимое уничтожает их. Знаменитый фотограф возвращается изо всех командировок к жене и обещает ей, что больше с ней не расстанется, никуда не поедет. У них двое детей, собака и кошка. Деньги есть. Однако он не может не работать, не снимать. И начинает делать документальный фильм про то, как он сам ведёт тихую семейную жизнь. В типовом доме. У каждого из супругов свои скелеты в шкафу, но они оказываются ничтожными в сравнении с кошмаром открытия, что законы физики в их типовом доме нарушены. И чем дальше, тем больше мир распадается: и связь вещей, и связи между людьми. Если у «Дома, в котором…» есть условный сюжет, то у «Дома листьев» сюжета как такового нет. Есть красивая сложная форма и арки героев. У Мариам сломанные персонажи взрослеют, обретают цельность, а у Данилевского при столкновении с «иным» цельные люди ломаются, распадаются. И читателя держит не стыдное торжество над чужой бедой, а воистину дьявольская карусель этого распада. Данилевский не пугает, а увлекает читателя испугом. Ты не бежишь, а любуешься чёрной эстетикой, холодом безумия, фейерверками страхов.
По сути, «Дом листьев» – дикий коллаж из псевдо-статей и псевдо-воспоминаний. Главное качество их: убедительность. База философии нашего времени, философии мета-модерна: любая ложь допустима, лишь бы зрители поверили в её документальность. И в чём автор хорош, так это в фальсификации документов. Большая часть книги – это подтверждение подтверждающих подтверждений. Ты параллельно читаешь множество историй, автоматически оглядываясь на свою жизнь, но не из эмпатии (как у Петросян), а из-за опознавания фамилий, мест, цитат, ощущений. Это опознание обманчиво, оно тебе подсовывает иллюзию, что прочитанное – нормально. Если традиционный писатель ведёт своего читателя за руку, то Данилевский тянет тебя за шкирку, время от времени прикладывая о косяки и елозя твоим лицом по асфальту.
Издана книга прекрасно. Переведена предельно точно. Потому сорваться с крючка Данилевского у эстета-книжника не получится. Все круги Ада будут пройдены до внушительных «титров». И книга, главной из линий которой является подробное описание сюжета документальной картины, постоянно ссылается на кино. И если обратиться к кино, то сразу найдём множество похожих сюжетов. Живой дом как место аудиенции у Сатаны или встречи с группой демонов можно выделить во вполне очерченный жанр от голливудского «Тебе стоило уйти» (2020) до японского «Дома» (1977). И смысл этого жанра в любовании духовным гниением. Все обязаны умереть. Зритель платит за лицезрение смертей когда-то счастливых и успешных людей. И только лишь в книге (аудитория другая) остаётся дополнительный метафизический мотив: всё это люди с собой делали сами. Ведь животные, минуя порталы, попадали на зелёную лужайку перед домом, а люди выезжали в чёрный зал с винтовой лестницей, лишённый любых временных примет. Даже проявления физиологии там отсутствовали. Чистая абстракция. Жизнь внутри головы.
«Дом, в котором…» считается лёгким чтением. «Дом листьев» – философским романом. Первый утешает. Второй забавляет. В первом романе Дом – это отношения между людьми. Во втором – антиматерия отношений, вещество разрыва, утраты, предательства и недоверия. И при этом оба дома невероятно схожи. Вероятно, живых домов в литературе много больше, даже больше, чем в кинематографе. Но навскидку вспомнилось только «Красное здание» из «Града обреченного» братьев Стругацких. А какие дома-персонажи встречались вам?
Книги в фондах Библиотеки им. Белинского:
- Данилевский M. Z., Дом листьев : [роман]. — Екатеринбург : Гонзо, 2016. — XXXIV, 749 с. ; 23 см. Свердловская ОУНБ; Отдел: КХ(А); Шифр: 84(3); Авторский знак: Д181; Инв. номер: 2393844-КХ(А); Баркод: E00401087A5DB4DD
- Петросян М., Дом, в котором.... — Москва : Livebook, 2014. — 955, [4] с. ; 21 см. Свердловская ОУНБ; Отдел: КХ; Инв. номер: 2365274-КХ
Автор статьи: Сергей Ивкин, поэт, художник, специалист отдела культурных программ Библиотеки им. В. Г. Белинского (Екатеринбург)