Предыдущее его участие в еврокубках с «Краснодаром» выпало на пандемию.
В июле 2025 года российский футбольный тренер Мурад Мусаев дал большое интервью обозревателю «СЭ» Игорю Рабинеру. В отрывке ниже — рассказ Мусаева о стрессе и чемпионстве.
Если ты тренер по футболу — времени для стресса нет
— В золотом сезоне у вас было много желтых карточек. Когда-нибудь было стыдно за свое поведение по отношению к судьям? Извинялись перед ними?
— Иногда под горячую руку, когда злишься на главного арбитра, может попасть резервный. Есть хорошие ребята, которые в этой роли ведут себя правильно, пытаются в стрессовой ситуации успокоить и погасить страсти. Перед ними, позволив себе что-то лишнее, всегда извиняюсь. Но есть некоторые, кто специально провоцирует, зовет главного.
Вообще, нужно уметь контролировать свои эмоции. Иногда они нужны. Считаю неправильным, если арбитр явно ошибается или в одном эпизоде за другим свистит не в ту сторону, стоять и молчать. Тем самым ты говоришь ему: «Давай так и дальше делай, нам все равно». Я должен дать понять, что не согласен с его решениями, хотя сейчас с судьей особо не поговоришь — он тебе сразу красную карточку покажет. Хотя во всех своих удалениях не вижу ничего запредельного, что бы я себе позволил.
Но в то же время неправильно говорить все на эмоциях. Приведу пример. В 2019 году играли с «Зенитом», когда уступили 2:3, и Дзюба забил нам победный мяч в добавленное время. Проигрываем 1:2, идут уже 80-е минуты. Происходит стык Оздоева и Перейры. Магомед падает, выходят врачи. Потом следующий момент, опять Оздоев падает, опять выходят медики. Концовка, трибуны гонят нас вперед, полный стадион, мы боремся за первое-второе места. Все гудят, свистят, эмоции на пределе.
Я так на Магомеда разозлился! Почему, думаю, он так делает, откровенно тянет время? Хотел ему об этом сказать, но сдержался, промолчал. А потом вечером, успокоившись, пришел домой, смотрю повтор. И вижу, что Перейра там сыграл на красную карточку, которую ему не показали. Пошел открытыми шипами, так, что нога у Оздоева аж вывернулась в другую сторону. Он не симулировал — наоборот, арбитр ошибся, что нашего игрока не удалил. И думаю — как же хорошо, что я ничего ему не сказал, потому что это было бы некрасиво. Нельзя поддаваться эмоциям трибун по ходу матча. У нас с Магомедом нормальные отношения, и я был бы очень неправ.
— Как вы научились справляться со стрессом?
— Только через повседневную работу. Не должно такого быть, что, если что-то не получилось, ты ушел в депрессию. Это должен быть для тебя какой-то вызов. Проиграл, бывает. Вопрос — почему, что мог сделать по-другому? Ищешь эти ответы. Это и есть, по мне, лучший способ борьбы со стрессом.
Мы много общаемся внутри тренерского штаба. Дальше строишь тренировочный процесс, индивидуально общаешься с футболистами. То есть у тебя, по большому счету, нет времени для стресса, если ты тренер по футболу. У тебя постоянно тренировки, анализ своих игр и соперника. Когда ты в процессе, он не дает тебе возможности сесть и печалиться, потому что ты всегда работаешь. И когда находишь решение, понимаешь, где был не прав, — это и есть главная борьба со стрессом.
— Но что вы предпринимаете, когда вам эмоционально тяжело? Включаете фильм, открываете книгу, общаетесь с женой на отвлеченные темы?
— Сейчас больше общаюсь со штабом. Открыто и прямо. Говорю, что, может, здесь недоработали, тут корень проблемы? И мы снова все просматриваем, анализируем. Стараюсь не уходить от профессиональной стороны в какие-то другие — знаю, что это мне не поможет. Мне важно разобраться, что мы делаем не так. А вот когда все хорошо, могу позволить себе день без футбола. Пойти куда-то с семьей и друзьями.
— Вы понимаете, как тем же Романцеву или Лобановскому удавалось не вставать со скамейки во время матчей, а Бескову — и вовсе смотреть игры с трибуны?
— На то они и мэтры нашего футбола. При этом Лобановский, один из самых титулованных тренеров мира, все время раскачивался на скамейке, снимал стресс таким образом. Олег Иванович, на футболе которого мы в девяностые годы выросли, много курил. И он очень рано ушел из профессии, очень тяжелой профессии. Человек три раза выводил команду в полуфиналы еврокубков, выиграл десять чемпионатов, но мало кто понимает, чего ему стоили эти успехи. А Валерия Васильевича вообще не стало чуть за шестьдесят, и скорая приехала за ним прямо на скамейку...
— Вячеслав Быков после 3:7 от канадцев на Олимпиаде в Ванкувере сказал журналистам: «Бросайте все камни в меня». У вас когда-нибудь был соблазн свалить поражение на откровенно обделавшегося игрока, который проявил запредельное разгильдяйство? И делали ли вы это?
— Всегда обидно и больно, когда проделываешь хорошую работу, а кто-то из-за нарушения игровой дисциплины подводит команду, и вы теряете очки. И, когда тебе задают вопрос: «А что не так?», ты понимаешь, что все так и просто один игрок нарушил то, о чем договаривались.
Но никогда не говорил, что мы уступили из-за одного игрока. Наоборот, всегда говорю, что я виноват. И в одном ряду с этим — то, что меня ни разу не выгоняли из клубов. Всегда уходил сам. Может быть, это тоже не очень хорошее качество — всегда брать все на себя. Максимум — могу сказать, что была допущена грубая ошибка или нарушение дисциплины. Но никогда не свалю поражение на одного футболиста, потому что это был мой выбор — его поставить, мой выбор — играть по такой модели. Поэтому вы вряд ли найдете хоть один случай, когда бы я всю вину переложил на одного игрока.
— Де ла Фуэнте во время прошлогоднего Евро говорил, что для него имеет значение только то, что происходит в раздевалке. Ни одно критическое замечание со стороны не способно его задеть, зато если он чувствует, что в его идеи перестали верить футболисты, — это верный знак беды. Согласны?
— Да, конечно. При этом тренер всегда должен балансировать. То есть в какие-то моменты быть жестким, всегда — справедливым. Критика в отношении тех или иных футболистов, чтобы они спустились с небес на землю и повысили к себе требования, всегда должна быть обоснованной, с фактами и цифрами. Ее цель — не критика ради критики, а чтобы они начали работать и делали то, что нужно команде. Футболисты должны понимать, что у тренера нет любимчиков. Если ты упустишь нить в плане жесткости, то получишь проблемы в раздевалке, а если там пойдет раздрай, дело может закончиться очень плохо.
То, что мы стали чемпионами — большая заслуга именно той атмосферы, которая была в раздевалке. Там не всегда все было хорошо, иногда были и тяжелые разговоры. Шел жесткий мужской процесс.
Надо забывать чемпионство
— Когда-то Романцев говорил, что 11 футболистов в команде — это плохо, а 22 — еще хуже. Вы в чемпионский год стали командой, которая разделила антирекорд РПЛ по числу игроков, задействованных в сезоне, — 21. Выходит, минимизация обоймы только пошла на пользу?
— То, что перебор хуже недобора — сто процентов. Когда у тебя есть 22 только полевых футболиста, и двое даже не могут играть в двусторонках — это проблема, и всегда будет недовольство, в раздевалке начнутся плохие процессы. Я за то, чтобы в команде было 16-20 полевых игроков, не больше.
Но неправильно будет говорить, что мы стали чемпионами благодаря такой маленькой обойме. Потому что у нас часто бывали доступны только два центральных защитника и два фланговых. После травмы Тормены и ухода Арутюняна у нас на ключевой позиции в центре обороны оставались только Диего Коста и Кайо. Если бы с ними что-то случилось, пришлось бы двигать туда Черникова или Ленини — и, используя игрока на чужой позиции, мы бы еще и теряли важного футболиста в центре поля. Любая травма или красная карточка привела бы к тому, что у нас просто не было бы замены и мы бы стали явно слабее. Мы шли на тонкого и сильно нервничали, поскольку любой форс-мажор мог привести к тому, что мы не стали бы чемпионами.
Поэтому нам нужно чуть-чуть укрепить основу. Я за такой формат, чтобы было 16 сильных игроков, а остальные — молодые-перспективные. Полагаю, что нам нужны два трансфера, один из которых, думаю, объявим уже через пару дней. Второй, надеюсь, тоже реализуется, и тогда буду очень доволен. Потому что, когда стал чемпионом, нужно, чтобы пришла свежая кровь. Нужно, чтобы люди понимали, что их сзади подпирают и даже, возможно, кто-то вытеснит из состава. Не должно быть застоя, надо забывать чемпионство и заново бороться за место в составе. Очень важно сохранить лидеров и в то же время добавить игроков, которые заставили бы их не чувствовать себя спокойно.
— Как вы провели отпуск? И в какой момент почувствовали, что снова хотите работать, перезарядились и энергетика снова с вами?
— Отпуск продолжался три недели. Где-то восемь-девять дней был с семьей на море, немножко еще попутешествовали по Краснодарскому краю, по нашим местам. Думаю, что через две недели я уже был готов работать. Первые дней десять старался не думать о футболе, хотя были неизбежные разговоры по трансферам. Дал интервью вашему коллеге Александру Дорскому с анализом того, что произошло в прошлом сезоне, смотрел, конечно, финал Лиги чемпионов, но в целом старался быть с футболом поменьше. А вот через две недели уже был готов к новому бою.
— Кстати, о ЛЧ. Юрий Семин уже больше двадцати лет почти каждый год ездит на каждый финал. Дает ли, по-вашему, личное присутствие на таких матчах толчок к творческому развитию? Хотели бы вы так же ездить на финалы?
— В плане тактики — безусловно. Когда ты сидишь на трибуне, этого не заменит никакая телевизионная картинка. Какую схему команда играет, как перестраивается, как действует в переходных фазах — если ты тренер и находишься на трибуне, это лучшее, что может быть.
Но думаю, что Юрий Павлович, оценивая игру с этой стороны, также наслаждается атмосферой, праздником футбола. Конечно, я хотел бы тоже быть там. И мне иногда удается побывать на таких матчах. Ездил на класико на «Камп ноу», был на матчах «Ювентуса», «Севильи». Для тренера это немного непривычно, когда обычно ты стоишь на кромке поля и нервничаешь, а тут спокойно сидишь, анализируешь, наслаждаешься пением болельщиков. Надеюсь, у меня еще будет такая возможность. Просто сейчас после сезона хотелось провести отпуск с семьей, а дети еще маленькие, с ними тяжело путешествовать. Но в будущем обязательно хотел бы посещать такие большие матчи.
— Уже четвертый год золото чемпионата не приводит к участию в Лиге чемпионов. Вы это блюдо пробовали. Оттого вам, наверное, еще больнее?
— Да, больнее. Сейчас представляю матчи на нашем стадионе с мадридским «Реалом», лондонским «Арсеналом» — какой был бы праздник! В прошлый раз мы его не ощутили в полной мере, потому что был ковид, ограничения на зрителей. И той атмосферы, которая возможна на нашем стадионе, к сожалению, не было. На Лиге Европы — было, на Лиге чемпионов — увы, нет. Но, надеюсь, она вернется к нам в ближайшем будущем.
— Выиграв однажды чемпионат, занимать более низкие места, подозреваю, уже не очень интересно. Скажите прямо — второе место в наступающем сезоне будет для вас неудачей?
— Сейчас у меня нет ответа на этот вопрос. Надо смотреть, как будет складываться сезон, насколько качественно мы будем играть, каким будет удовлетворение от того, что мы делаем на поле. Нужно признавать, что иногда соперник делает хорошую работу и может тебя обойти, потому что он сильнее. Наша задача — показать максимум того, что у нас есть.
А куда мы придем — не знаю. Знаю, что после окончания сезона мы должны смотреть друг другу в глаза и понимать: сделали все, что смогли. В прошлый раз это привело к чемпионству. Когда сезоном ранее никто нам не ставил такую задачу и мы стали вторыми в одном очке от «Зенита», это вызвало здоровый голод: а давайте теперь станем первыми! И мы были нацелены только на максимальный результат.
Сейчас тоже будем хотеть выиграть каждый матч, повторить это. Это неописуемое чувство, когда твоя семья, твой город, ты и твои игроки — вы все поднимаете этот кубок. Конечно, мы будем делать все, чтобы это произошло снова, отдадим для этого все силы и знания. А куда нас это приведет — увидим в конце сезона.
— А о чем мечтаете вдолгую?
— Прошлый сезон был очень сложным и интересным. И я получал удовольствие от того процесса, который происходил, трудностей, с которыми мы сталкивались, ощущений, как мы все это проживали, какие решения находили. Иногда дни были не очень хорошие, но я все равно чувствовал радость.
И вот это самое главное. Чтобы мы могли жить, наслаждаться сегодняшним днем, всем процессом. Ощущение, с которым я провел этот сезон, мне очень понравилось. Хочется жить с таким чувством, когда у тебя много событий, ты принимаешь вызовы, где-то ошибаешься, а потом принимаешь правильные решения. Ты живешь! Хочется, чтобы жизнь шла, и ты именно жил.
Читайте также:
- «Когда Кларк сломал Харламова, мама ругалась: "Надо заканчивать!" Легендарный момент Суперсерии