Саманта
Я рассматривала лоскуты растерзанной пижамы. Создавалось ощущение, что ее рвали острыми когтями. Я взглянула на свои ногти. Нет, они, конечно, длинные, но не думаю, что я смогла бы ими разорвать ткань.
Тогда вставал вопрос, кто это сделал? И как я могла проспать тот момент, когда меня раздели?
Может, я сама сняла пижаму во время приступа лунатизма?
Что-то я не припомню у себя такого. Родителям позвонить? Спросить, вдруг когда-то в детстве у меня были проявления сомнамбулизма, а я об этом забыла?
Мда, что ни утро, то какой-то сюрприз. То ночной кошмар с выбрасыванием из окна, то ещё хлеще - разорванная пижама...
Сегодня у меня был выходной. После завтрака, не откладывая в долгий ящик, позвонила маме.
Она, как всегда, встревожилась ни на шутку и пыталась вытянуть из меня подробности. Пришлось на ходу придумывать объяснение. Мол, на работе девушка ни с того ни с сего начала ходить по ночам. Говорит, что в детстве такого не было. Вот я и про себя захотела уточнить.
Вроде бы мама поверила и успокоилась. Поболтали о ее сестре, о работе, о папе, но под конец разговора она все же посоветовала обратиться к Барни Смитту, нашему семейному доктору, тем более он живёт в двух кварталах от моего дома.
Хмм, как-то я не решилась бы ему рассказать о себе такие подробности.
Через день, точнее ночь, инцидент с пижамой вновь повторился. Если это случится снова, тогда обращусь к мистеру Смитту, а пока... Я купила видеокамеру, присоединила ее к ноутбуку и легла спать.
Холодный утренний свет полоснул по глазам. Я проснулась на смятой постели, ощущая ноющую боль в каждой мышце. Что-то было не так. Сбросив одеяло, похолодела: на полу валялись клочья моей любимой пижамы.
Вспомнив о камере, я лихорадочно вскочила. "Хоть какая-то зацепка", – пронеслось в голове. Ноутбук мирно стоял на столе, камера смотрела в упор. Дрожащими пальцами я открыла файл с записью.
Поначалу все было обычно: я, укладывающаяся в постель, выключающая свет. Затем – зловещая тишина. На экране начало что-то происходить. Мое тело, лежащее под одеялом, содрогнулось. Кожа на лице потемнела и покрылась мехом, конечности вытянулись, появились когти. Вместо меня в постели сидела огромная черная пантера.
Она неторопливо обнюхала кровать, обследовала комнату. В какой-то момент зверь замер, уставившись прямо в камеру, словно осознавая, что его снимают. В его глазах плескалась животная ярость и… узнавание.
Затем началась обратная трансформация. Пантера съежилась, вернув себе человеческий облик. И вот я снова спала на кровати, а камера продолжала безмолвно записывать пустую комнату.
Я крутанулась на стуле. Шок! Это была реальность. Я что оборотень? Выходит все фильмы - это не сказки! Я пантера. И что меня ждет дальше, я не имела ни малейшего представления.
В дверь нетерпеливо позвонили. Я бросила взгляд на часы - семь утра. Кто это нагрянул ко мне в такую рань?
Быстро накинула халат и открыла дверь. На пороге стоял Барни Смитт.
Доктор был для меня фигурой загадочной. В свои сорок пять он сохранял мальчишескую худобу и неуемную энергию, более уместную для студента-физика, чем для практикующего врача. Белый халат он надевал только в своем кабинете, который располагался в его доме на первом этаже. С неизменными очками в тонкой оправе, он скорее походил на рассеянного ученого, затерявшегося в лабиринтах сложных уравнений, чем на человека, ежедневно сталкивающегося с человеческими страданиями.
В детстве, когда он навещал нашу семью, я искренне верила, что мистер Смитт – секретный агент. В нем было что-то неуловимо скрытное: тихий голос, пристальный взгляд, умение задавать вопросы, не раскрывая своих карт. Он словно сканировал окружающих, собирая информацию, недоступную обычному глазу.
Говорили, что в своем подвале он занимался какими-то экспериментальными исследованиями, о которых предпочитал не распространяться.
В моих глазах Барни Смитт навсегда остался не просто доктором, а человеком, хранящим какую-то важную, возможно, даже опасную тайну.
-Сэм, нам нужно поговорить! - произнес он взволнованно. Я оторопела. Он всегда называл меня полным именем. Что такого случилось, что он обратился ко мне так запросто?
Я отступила, впуская незваного гостя.
— Чай? Кофе? — прозвучал мой вопрос, вырвавшийся скорее инстинктивно, нежели осознанно. Проклятая вежливость! Он прошествовал вглубь комнаты, словно не расслышав моего предложения, и замер у окна, поглощенный видом сада.
- Кофе. И покрепче, если можно, - очнулся доктор и криво улыбнулся. - Нам предстоит долгий разговор.
Пока я варила напиток, Барни молчал, но стоило мне разлить кофе по чашкам, его словно прорвало.
- Я вырос в штате Калифорния. С Айзеком Гранфо мы дружили с детства. Наша дружба не прервалась во время учебы в колледже, а затем и в университете Массачусетс*.
Мы вместе начинали свою карьеру со скромной лаборатории, но постепенно Айзек, используя семейные связи и деньги своего отца, начал строительство своей империи. Я и не заметил, как стал не просто другом, а правой рукой главы всесильной корпорации, чьи заводы денно и нощно ковали арсенал медицинских приборов, микроскопических камер и прочих хитроумных приспособлений для современной хирургии.
Но была у Айзека сокровенная мечта, о которой знал только я. Его сердце болело за старшую сестру, появившуюся на свет с кучей врожденных недугов. Он не делился всеми мучительными подробностями, но я знал, что каждый шаг дается ей с неимоверным трудом, а слабое сердце трепещет, словно раненая птица в клетке.
И Айзек лелеял надежду – создать ген, эдакий эликсир жизни, способный поддерживать угасающее пламя в ее хрупком теле или, еще чудотворнее, преобразить его, вдохнуть в него здоровье и силу.
Айзек был одержим этой идеей. Он читал все, что мог найти о генетике, молекулярной биологии и регенеративной медицине. Он проводил часы в библиотеке, пролистывая научные журналы и учебники, его глаза горели фанатичным огнем. Иногда он делился со мной своими теориями, объясняя сложные процессы простым языком, как будто обучая ребенка. Я слушал, завороженный его страстью и глубиной знаний.
Он видел в гене не просто строительный блок, а ключ к решению самых сложных проблем человечества. Он верил, что возможно не только исправлять генетические дефекты, но и создавать новые, улучшенные версии человека. Это была дерзкая, почти безумная идея, но Айзек был полон решимости воплотить ее в жизнь.
Помню, как однажды, поздним вечером, он позвонил мне, взволнованный и задыхающийся. "Я нашел! Я нашел!" - кричал он в трубку. Оказалось, он обнаружил статью о новом гене, который, по его мнению, мог стать основой для его проекта. С этого момента его работа стала еще более интенсивной. Он проводил дни и ночи в лаборатории, проводя эксперименты и строя гипотезы.
В дверь снова позвонили...
Благодарю за прочтение 🌺
Если понравилось, ставьте лайк и подписывайтесь на мой канал 🤗