Именно под таким заголовком в 1944 году вышла газета 65-й армии. В марте того года немцы, ожидая скорого подхода советских частей, готовили для них особый «сюрприз». В болотистой местности Полесской области Белоруссии был создан целый комплекс из трех концлагерей, который был обнесен колючей проволокой а все подходы заминированы. Но это было не самое страшное. Сюда, из окрестных деревень, стали сгоняться все «бесполезные для Германии жители», то есть старики, женщины и дети. Но самое главное, сюда свозились все больные тифом. Немцы рассчитывали, что при освобождении концлагерей советские солдаты заразятся от узников.
А тем временем на улице то шел дождь, то выпадал снег. Температура порой опускалась до -15 градусов. Спрятаться от ненастья было негде, поскольку концлагеря устраивались под открытым небом. Еды и воды не было. Категорически запрещалось хоронить умерших. Туалетов то же не было. Пить, как правило, можно было из луж, но туда стекались все нечистоты.
Концлагерь просуществовал всего несколько дней, и уже к вечеру 18 марта охрана покинула его расположение. Те, у кого еще были силы, перелазили через колючую проволоку. Но они не знали, что по всему периметру их ждали мины.
19 марта к лагерю приблизились части генерала Батова. Советские солдаты, многое повидавшие, были потрясены увиденным. Несколько дней ушло на разминирование. Лишь потом, по возможности, из лагеря стали выносить больных и умирающих. Экстренно разворачивались полевые госпитали.
Ожидания немцев оправдались лишь частично. Без заразившихся тифом не обошлось, но эпидемии удалось избежать. Из Озаричского лагеря смерти было освобождено 33 480 человек мирного населения, среди них - 15 960 детей до 13 лет.
Никто из солдат не побоялся за свою жизнь, спасая тех, кто побывал в аду.
Михаил Поркалов, бывший узник Озаричского лагеря, позднее вспоминал:
Утром 18 марта мы обнаружили, что охраны лагеря больше нет, немцы ушли. Некоторые кинулись к проволоке, к воротам, но там все было заминировано, очень много людей погибло. Никто не знал, где проход, но люди бежали из лагеря, как из ада, никто не думал о минах. Вскоре мы увидели разведчиков. Когда вышли из лагеря, думали, что все закончилось, но радость освобождения очень скоро была омрачена смертью самых маленьких детей, которые умирали в госпиталях один за другим. Восемь детей из нашей большой семьи умерли от тифа.
В 1944 году ему было всего 11 лет.
Иван Осадчий, которому на момент заключения в лагерь было 13 лет, писал:
В первых числах марта 1944 года я заболел тифом. Когда в деревню приехали немцы, я болел уже 6 дней. Они на машинах с тентами ездили и собирали людей по деревне. Нам сказали, что будут нас отселять из прифронтовой зоны. С собой разрешалось брать все. Люди брали одежду, продукты. Всем приказали выйти к воротам своего дома и ждать подъезда автомобилей. Мать стала плакать и умолять, чтобы меня не увозили, ведь я был болен. Но немецкое командование с просьбами не считалось. Меня на одеяле вынесли и погрузили в машину. Всего нас вывезли около 50 человек. Вначале привезли в сборный лагерь Микуль-Городок (в районе д. Дуброва), там у нас все отняли, кто смог спрятать в карманах крупы и пшено, то и осталось. В этом лагере мы находились 2 дня. 10 марта нас пешими колоннами погнали в «Озаричи». Мне было плохо, мать пыталась посадить меня на телегу. Но офицер сбросил меня с телеги, так как я был уже взрослый, а на гужевом транспорте везли грудных и малых детей. Мать снова стала просить и плакать, говорить, что я больной. Меня всё-таки посадили на телегу, сам бы я не дошел. Ведь это около 15 километров, гнали по слякоти. Отчетливо помню момент, когда подошли к лагерю. Это было страшно. Возле ворот огромное скопление людей, которых загоняют прикладами, натравливают собак.
Константин Константинович Рокоссовский, когда ему доложили о случившемся, был в ярости:
Сделайте так, чтобы каждый солдат узнал об этих лагерях, выберите представителей от полков и пришлите их туда. Это будет лучше любой политбеседы.
Подписывайтесь на мой канал в Телеграм