ДОМОЙ НА "ЛАДОГУ"
В обед следующего дня мы топтали площадь городского вокзала в поисках вариантов возвращения на "Ладогу": битком заполненный автобус отправился в Массаву без нас. Обнаружив местную молодежь, кое-как владевшую английским языком, вытащили из подрастающего поколения следующие сведения.
До Массавы ходили два типа автобусов. Государственные, совершенные мастадонты из протоистории, чудом не разваливающие на детали и агрегаты - по 35 местных "рублей" с человека и частные, более свежие, по типу того, который нас доставил в столицу. Стоим ость билета на последние составляла 50 "рублей" с носа. Мысленно передали привет подруге Азиб, которая Джорси, которая не дала никому нас обмануть и нагреть руки.
Расписание ежедневных рейсов? Это же Африка! Тут нет расписания. Автобус - он, как советское пиво - либо есть, либо его нет. На вопрос «А будет ли еще автобус?» стоящая рядом хрупкая и миловидная молодая женщина, облачённая в чернее черного элегантную паранджу, многозначительно посмотрела на небо и с чувством трепетно выдохнула: «Иншаллах...». Посоветовавшись, решили ориентироваться именно на неё, потому что ранее наблюдали, как она безуспешно штурмовала предыдущий рейс, и проявленное при этом рвение и напор наглядно демонстрировали: женщине уехать в Массаву необходимо не менее, чем нам, и она будет ждать ровно до тех пор, пока не погаснет последняя надежда на убытие из столицы.
"Иншаллах", следующий автобус приехал через час или полтора. Завидя приближение к перрону долгожданного рейса, наше "миловидное и хрупкое" создание в мгновение ока превратилось в разъяренную мегеру. С несоответствующей образу и габаритам силой и яростью, она с легкостью оттолкнула кэпа от открывающихся дверей, локтями растолкала менее подготовленную публику, натуральным образом тяпнула белоснежными зубами за плечо особо нерасторопную жертву и исчезла в чреве салона. Прошли какие-то секунды с момента полной остановки автобуса, как злобное маленькое исчадие африканской преисподни снова превратилось в милую леди, но теперь уже удовлетворенно и широко улыбающуюся нам из окна автобуса с заветного места. Однако, откровенно говоря, и прочие африканцы не отличались высокой культурой и излишней галантностью при посадке в автобус, и не успел он еще освободиться от вновь прибывших пассажиров, как все места оказались занятыми новыми в ожидании обратного пути.
Мы же по-прежнему топтались в сторонке на перроне, озадаченно переваривая и обсуждая происходящее. Дорожные сумки уныло притулились рядом. Вечерние сумерки были не за горами, и вероятность еще одного рейса стремилась к нулю.
Из грустных раздумий нас вывел вопрос мальчишки лет 12, которые в изобилии крутились кругом.
- В Массаву? 200 с каждого. Едете?
Минутой раньше мы уже начали размышлять, чтобы взять такси, что, конечно же, вышло бы в разы дороже заявленной стоимости билетов, но обида от открытого и нагло предъявляемого несправедливого "налога на белых" заставила вступить в торговые переговоры.
- 150! И не более.
Сорванец согласно кивнул и растворился в толпе.
Через какое-то время он появился вновь и, схватив поклажу, потащил нас к автобусу. Приметив хлопца, водитель громким тоном, не допускающим споров, поднял с сидений трех пассажиров, а затем, командно рявкнув, велел им выйти из салона. Видимо, он любезно и доходчиво объяснил бедолагам, что белым туристам попасть в Массаву именно сегодня нужно гораздо более, чем им. По крайней мере, никаких возражений или открытых недовольств от африканцев не поступило. Так, трехкратно оплаченная цена позволила нам сесть на обратный рейс.
Пробравшись через гору раскинутого в проходе скарба, я очутился на своём месте, и, ногами уминая чьи-то мешки и сумки, наполовину высунулся в широко раскрытое окно. Мы возвращались домой.
Водитель, явно старался покинуть горный район столицы еще в лучах послеобеденного солнца. Поэтому лихо жал на газ и круто закладывал в повороты на частом и остром серпантине. При исполнении подобных манёвров автобус оказывался на самом краю проезжей части, а я натуральным образом, без преувеличений, смотрел в бездну с высокого обрыва. От возможной перспективы долгого падения вниз иногда откровенно захватывало дух. Но наблюдать, как водитель постоянно одним глазом торчит в телефоне, умудряется читать сообщения и успевает набирать ответные, было еще более невыносимо. Оставалось только максимально расслабиться и наслаждаться открывающимися пейзажами вокруг. Мы буквально летели над облаками, а, пробиваясь через них, оказывались чуть ниже, и вот тогда далеко внизу, будто игрушечные макеты появлялись деревушки с разбитыми садами да городки из крошечных домиков и сооружений. Часто дорогу перебегали дикие ослы, вид которых стал уже давно привычным, но вот большое семейство деловито шагающих вдоль обочины краснозадых бабуинов внесло свежую порцию эмоций, так как этих зверей в естественной среде обитания раньше я не видел, еще и в таком количестве.
По пути мы очень часто останавливались, и скоро стало понятно, кто на эритрейской трассе самый главный. На импровизированных остановках водитель кого-то подбирал, причем выбирал себе пассажиров из галдящей толпы, исходя сугубо из личных предпочтений и симпатий, просто мельком осмотрев людей и указав пальцем на счастливчиков. У других брал сумки, мешки, короба и коробки, полученный груз рассовывал и утрамбовывал под сиденьями или горой складировал на крыше автобуса, а через несколько десятков километров вручал посылки ожидающим адресатам. И такая процедура услуг мобильной почты повторялась вновь и вновь на протяжении всей поездки. Кто-то получал отказ без объяснения причин. Словом, водитель рейсового автобуса оказался воплощением силы и власти, чуть ли не вершителем человеческих судеб.
На "Ладогу" мы попали уже глубоко под вечер и на следующий день запланировали выход. Перед отходом было необходимо закрыть некоторые формальности, но сложностей на тот момент они собой не представляли.
Квесты продолжаются.
За время перехода от Сокотры мы сожгли практически всю солярку, когда откровенно спешили уйти из неблагополучных пиратских районов Аденского залива и Баб Эль Мандебского пролива. И сейчас первоочередной задачей стало восстановление топливных запасов.
Утром, нагрузившись пустыми канистрами, вдвоем с кэпом отправились на ближайшую АЗС. Предварительно узнав примерную стоимость литра дизеля, на всякий случай увеличили в полтора раза заложенный заранее бюджет на заправку.
Весьма бодро прошагав пару километров, мы очутились у заветной колонки.
- Дизель есть?
- Есть! 20 "рублей" литр.
- 80 литров, пожалуйста.
- Не вопрос. Давайте разрешение.
К такому развитию событий мы оказались совершенно не готовы.
Оказывается, купить в Массаве топливо возможно, только предъявив официальное разрешение. Оформляется эта бумага Туристическим Департаментом одноименного министерства.
- А где Департамент? Далеко?
- Недалеко. Там.
Получив рукой направление движения, отправились на поиск искомого заведения, оставив канистры на автозаправке.
"Недалеко" незаметно превратились еще в три километра, однако здание Минтуризма мы нашли быстро.
Поднявшись на нужный этаж, сходу атаковали местного чиновника, дюже занятого чаем и изучением свежих новостей в газете.
Выслушав чаяния нежданных посетителей, должностное лицо вызвало подчиненного и поставило перед ним задачу оформить белым туристам заявку на дизтопливо в возможно короткие сроки. Так закончился первый час наших бюрократических мытарств. В ожидании спасительной бумаги мы покорно коротали минуты за минутами на стульчиках в коридоре. И все это время нас заживо сжирали толпы злых и агрессивных муравьев, которые, казалось, целиком оккупировали здание Министерства туризма Массавы, но перспектива скорого топливного насыщения придавала нашему оптимизму сил и задора. Однако, скоро от него не осталось и следа.
Через пару часов чиновник пригласил в кабинет и объяснил, что подписанная им заявка, как только появится техническая возможность, будет отправлена посредством факсимильной связи в Асмэру на утверждение.
- Возвращайтесь часа через три, а лучше через четыре. Возможно, к этому времени мы получим ответ. А, может, и нет. Лучше завтра приходите. Иншаллах...
Разъяснения, что ждать "мы не можем", и объяснения про "погодное окно" не возымели никакого воздействия.
В сердцах высказав друг другу всё, что мы думаем об организации работы местных бюрократов в общем и о безобразном поведении их прирученных диких муравьев в частности, мы покинули здание Министерства и вернулись на заправку, потеряв впустую порядка четырех часов.
Автозаправщик, ничуть не удивился нашему безрезультатному возвращению, казалось, что иного варианта он и в помине не допускал.
Мы же решили поднять ставки.
- По 30 за литр продашь?
Африканцу, быть может, и хотелось бы пойти нам навстречу, возможно, и заработать он был бы совсем не против, но, видимо, процедура отпуска топлива жестко регламентировалась и строго контролировалась, а ее нарушения сурово наказывались. Словом, главный за солярку с болью в глазах нам отказал и остался неподкупен.
Пришлось на ходу менять стратегию.
Поймали таксиста. Тот оказался более деловито настроенным персонажем. Изобразив на лице загадочную гримасу, тот пообещал попробовать нам помочь. Переговорив с кем-то по телефону, таксист повёз нас на местный чёрный рынок - стоянку большегрузных автомобилей - и, высадив среди городских руин, велел ждать. Сам же укатил с несколькими канистрами в багажнике за "покупками". Через полчаса вернулся с полными "баклажками", загрузил в багажник пустые и повторил маневр. Таким нехитрым образом мы восполнили дизельные запасы, при этом солярка нам обошлась в 18 "рублей" за литр, то есть дешевле официально установленной цены и гораздо дешевле заложенных топливных средств.
Решив одну проблему, мы столкнулись с другой, совсем незапланированной, но более приятной хотя и весьма непривычной. Оставшиеся деньги нужно было тратить. При этом тратить нужно было срочно и до последней бумажки потому, как обратной конвертации диковинная эритрейская валюта не подлежала. В условиях особенностей городской экономики сделать стоящие покупки было трудно, ведь купить что-нибудь нужное или приличное в торгово-розничной сети Массавы решительно нечего. Следующий час мы потратили на безумный шоппинг. Вместе с кэпом вламывались в открытые лавки и сгребали бананы, апельсины, манго и прочие африканские витамины. Словом, максимально загружали камбуз овощами и фруктами. Однако дензнаки заканчивались медленно.
Остался последний беспроигрышный вариант - банально пропить профицит до последней копейки. Но и это оказалось физически непростым мероприятием. Когда попробовали на все деньги затариться бутылочным пивом, оказалось, что на вынос оно не продается: хочешь унести полную поллитру домой - будь добр сначала принеси пустую поллитру в магазин, а ежели стеклотары на обмен не имеешь - то хоть на кассе его пей, хоть в пакеты переливай - дело хозяйское. Не отходя от прилавка, в бодром темпе всадили литра по 2,5 каждый, но ценные бумажки все равно еще оставались в изобилии. Покупать для последующего перелива бутилированную воду оказалось преступным расточительством - её стоимость на порядок превышала стоимость хмельного напитка... Исчезнув в очередном заведении, кэп вернулся весьма довольный собой - ему удалось приобрести две бутылки эфиопского вина. Лучшего способа избавиться от ненужных фантиков не представлялось возможным. Настала пора вернуться на борт и покинуть гостеприимный берег.
Далее последовала головоломка с оформлением разрешения на выход. Мы долго метались по территории огромного порта в поисках иммиграционной службы. Завернув по ошибке на таможню, стали свидетелями дележа контрафактного груза. Пачки, блоки и коробки иностранных сигарет активно передавались из рук в руки трудолюбивых сотрудников, согласно занимаемым ими должностям и рангам.
Отыскав, наконец, нужный офис, мы не обнаружили в нем необходимого офицера.
- Он на выезде, вернется через полчаса и сразу к вам! – ответственно пообещал его коллега.
К чести последнего, нужное официальное лицо в скором времени уже оказалось на борту «Ладоги» и весьма споро оформило все бумаги для выхода.
Под конец процедуры, официальное лицо не менее официально и буднично попросило за труды «бакшиш».
- А нет у нас ничего, - парировал кэп, -весь бакшиш ваш мальчишка два дня назад забрал. Весь "бакшиш" из трехсот долларов!
Официальное лицо откровенно опешило, но явно не из-за отказа в своей просьбе, и четыре раза переспросило сумму. Всем присутствующим стало предельно понятно, что офицера удивил не факт дачи и получения взятки, что для этой части Африки являлось делом обычным, естественным и само собой разумеющимся, а её неслыханный размер.
Вызвав юного вымогателя на борт, старший по должности устроил тому очную ставку. Чернокожий коррупционер, если бы мог краснеть, возможно бы и краснел, а так только широко раскрывал рот, загипнотизировано шептал: «триста долларов? триста долларов...», картинно закатывал глаза и всем невинным видом показывал, что знать не знает, о чем говорят эти белые яхстмены и, вообще, искренне возмущен до глубины своей черной души откровенной ложью и наведенным поклепом. Короче, на "Ладоге" в тот момент удивлялись все присутствующие, и каждый по разным причинам. Мы удивлялись непробиваемой наглости парня, должностное лицо – сумме «бакшиша», а молодой взяточник - тому, как вообще его посмели обвинять в неподобающем поведении.
Досыта наохавшись и вдоволь наудивлявшись, офицер забрал разрешение на выход и теперь уже твердо заявил, что данный инцидент требует тщательного разбирательства, и, не принимая возражений, попросил следовать за ним.
Разумеется, начальник иммиграционной службы, выслушав прения сторон, принял "соломоново решение".
- У вас нет свидетелей и доказательств. Почему мне следует верить вам больше, чем своему сотруднику?
Объяснив мудрому руководителю, что мы и вовсе не собирались искать правды, а просто хотим скорее покинуть дружелюбную и кристально честную Эритрею, попросили отдать нам документы и поспешили покинуть территорию порта.
Показательной порки нерадивого сотрудника, конечно, не получилось. Но, думаю, его коллеги всё прекрасно поняли и неслыханную жадность юному коррупционеру, лишившего «законного» бакшиша своих собратьев по ремеслу, не простили. Нас же ждал Судан.