Татьяна подкладывала в печь очередное полено, когда услышала голоса на крыльце. Спорили громко, напряженно. Дочь с зятем вернулись с прогулки, но явно не в том настроении, в котором ушли час назад. Татьяна аккуратно закрыла дверцу печи и выпрямилась, прислушиваясь.
– Лида, ты должна понять меня! Я так больше не могу, – голос Виктора звучал резче обычного.
– Тише, мама услышит, – дочь говорила вполголоса, но в деревянном доме каждый шорох был слышен.
– Да и пусть! Мне уже всё равно. Четвертый месяц живем у нее. Четвертый! Я от этого с ума схожу.
Татьяна вздохнула. Вот оно что... Опять эти разговоры. Она знала, что зятю не нравится жить у тещи, пусть даже временно. Но что поделаешь? После того, как в их съемной квартире прорвало трубы и затопило половину дома, выбора особо не было. Делать капитальный ремонт – дело не быстрое, а денег на новую аренду у молодых не хватало. Конечно, Татьяна предложила пожить у нее в деревне. Благо, дом большой, места всем хватит.
Входная дверь распахнулась, и на пороге появились Лида с Виктором. Оба раскрасневшиеся – то ли от мороза, то ли от спора. Лида натянуто улыбнулась матери.
– Как хорошо у тебя, мам. Тепло.
– Печь только растопила, – ответила Татьяна, поглядывая на хмурого зятя. – Чай будете?
– Нет, спасибо, – буркнул Виктор и, не снимая куртки, прошел в отведенную им комнату.
Лида виновато посмотрела на мать.
– Извини, мам. Он просто устал.
– От чего устал-то? – не удержалась Татьяна. – Сидит целыми днями за компьютером, работает из дома. Ни печь топить не надо, ни воду носить. Всё готовое.
– Мам, ну не начинай, – поморщилась Лида. – Вить просто привык к городской жизни. Ему тяжело здесь.
Татьяна только рукой махнула. Что говорить? Зять, городской айтишник, и правда был здесь как не в своей тарелке. Морщился от печного запаха, жаловался на медленный интернет, даже на колодезную воду косо смотрел – всё фильтрованную из бутылок пил. А сама Лида, хоть и выросла в этом доме, за годы учебы и работы в Москве отвыкла от деревенской жизни.
– Ты иди к нему, – мягко сказала Татьяна. – Поговори. А я ужин пока приготовлю.
Лида благодарно кивнула и ушла в комнату. Татьяна старалась не прислушиваться к приглушенным голосам, но отдельные фразы все равно долетали.
– ...не могу больше...
– ...потерпи немного...
– ...твоя мать вечно лезет...
Последние слова кольнули особенно больно. Татьяна поджала губы. Вот, значит, как. Лезет она... А ведь старалась не вмешиваться в их жизнь. Даже когда видела, что зять командует дочерью, молчала. Даже когда замечала, что Лида все чаще грустит, не говорила ничего. Не ее дело. Но, видимо, само ее присутствие раздражало Виктора.
К ужину вышли все трое, и Татьяна сделала вид, что ничего не слышала. Говорили о погоде, о том, что скоро весна, о новостях из райцентра. Виктор больше молчал, ковыряя вилкой картошку.
– Завтра в город поеду, – вдруг сказал он. – Нужно в офис заехать.
– Надолго? – спросила Лида.
– Дня на три. У нас сдача проекта, надо присутствовать лично.
– Может, и я с тобой? – оживилась Лида. – Давно в Москве не была. По подругам соскучилась.
Виктор помедлил, словно что-то прикидывая в уме.
– Нет, лучше оставайся. Я буду занят, тебе там делать нечего.
Лида сникла, но спорить не стала. Татьяна покачала головой. Не нравилось ей, как зять обращается с дочерью. Словно с маленькой. «Оставайся», «нечего там делать»... А ведь Лиде скоро тридцать, не девочка уже.
После ужина Виктор ушел собирать вещи, а Лида помогала матери с посудой.
– Мам, ты извини его, – вполголоса сказала она. – Он правда не со зла. Просто ему тяжело здесь. Он из большой семьи, привык к шуму, движению. А тут тишина, только петухи по утрам орут.
– Я все понимаю, Лидочка, – ответила Татьяна, вытирая тарелки. – Но и ты пойми: мне тоже нелегко смотреть, как он с тобой обращается.
– В каком смысле? – нахмурилась Лида.
– Командует. Решает за тебя. Вот сейчас – почему ты не можешь в Москву поехать? Что значит «нечего делать»? У тебя там подруги, да и просто развеяться полезно. А он как отрезал – нет.
Лида молчала, глядя в окно, за которым сгущались сумерки.
– Он просто заботится обо мне, – наконец произнесла она неуверенно. – И потом, у него правда важный проект. Ему не до меня будет.
Татьяна лишь вздохнула. Что толку говорить? Дочь, как обычно, будет защищать мужа. Но сердце матери чувствовало – что-то здесь не так. Что-то происходит в их паре, что-то нехорошее.
Утром Виктор уехал, даже не позавтракав. Попрощался сухо, чмокнул Лиду в щеку и укатил на такси в аэропорт. Татьяна заметила, как дочь следила за отъезжающей машиной, стоя у окна, и лицо ее было задумчивым, почти печальным.
День пошел своим чередом. Татьяна занималась хозяйством, Лида работала удаленно – она была дизайнером и могла трудиться из любой точки, где есть интернет. Вечером, когда они сидели у телевизора, Лида вдруг спросила:
– Мам, ты когда-нибудь жалела, что так рано вышла замуж?
Татьяна удивленно посмотрела на дочь.
– С чего такие мысли?
– Просто интересно. Ты же в девятнадцать за папу пошла. Молодая совсем.
– Было дело, – кивнула Татьяна. – Но не жалела, нет. Я твоего отца любила очень. И счастлива с ним была, пока... – она запнулась.
– Пока он не начал пить, – закончила за нее Лида. – Я помню, хоть и маленькая была.
Татьяна вздохнула. Да, муж ее, светлая ему память, под конец сильно пристрастился к бутылке. Оттого и умер рано – сердце не выдержало. Но первые годы брака были счастливыми.
– А я вот иногда думаю, – продолжила Лида, глядя в экран телевизора невидящим взглядом, – правильно ли я поступила, что за Витю вышла. Он хороший, конечно. Но... иногда мне кажется, что мы слишком разные.
– В чем разные? – осторожно спросила Татьяна.
– Во всем. Ему нравится шум, движение, постоянно куда-то бежать, что-то делать. А я люблю тишину, покой. Он стремится к успеху, к деньгам. А мне этого не надо особо. Лишь бы на жизнь хватало.
Татьяна молчала, давая дочери выговориться.
– Знаешь, – вдруг сказала Лида, – он мне вчера сказал, что ему надоело жить у тебя. Что если я не соглашусь переехать, как только ремонт закончится, он... он уйдет.
– Ультиматум, значит, – нахмурилась Татьяна. – А ты что?
– А что я? Конечно, мы уедем, как только квартиру отремонтируют. Я и сама понимаю, что у тебя вечно жить нельзя.
– Дело не в этом, доченька, – мягко сказала Татьяна. – Он тебе выбор ставит – либо я, либо мать. Это неправильно.
Лида пожала плечами.
– Он просто устал. И потом, вы с ним никогда особо не ладили.
Татьяна хотела возразить, но сдержалась. Зачем сейчас выяснять отношения? Лида и так нервничает. Вместо этого она сказала:
– Знаешь, я давно хотела с тобой поговорить. Помнишь квартиру в центре, которую твоя бабушка мне оставила?
– Ту, что ты сдаешь? – Лида кивнула. – Конечно, помню. Я там в детстве часто бывала, пока бабуля жива была.
– Так вот, я ее переписала на тебя, – просто сказала Татьяна. – Еще в прошлом месяце. Документы в ящике стола лежат, в спальне.
Лида уставилась на мать.
– Что? Зачем? Мам, это же твоя квартира!
– Была моя, стала твоя, – пожала плечами Татьяна. – Чего ты удивляешься? Кому мне ее оставлять? Ты у меня одна. А мне она ни к чему. Я из деревни никуда не уеду, ты же знаешь. Здесь мой дом, здесь вся жизнь прошла.
Лида продолжала смотреть на мать широко раскрытыми глазами.
– Но... почему сейчас? Почему ты раньше не сказала?
– Да всё времени не было, – соврала Татьяна. – То одно, то другое. Да и не к спеху было. А теперь вот решила сказать.
На самом деле она переписала квартиру на дочь сразу, как только Лида с мужем переехали к ней. Что-то подсказывало ей – может пригодиться. Не то чтобы она не доверяла зятю, но... Мать чувствует, когда с ее ребенком что-то не так. А в последнее время Лида изменилась. Стала тише, неувереннее. Словно боялась что-то сделать или сказать не так.
– Мам, я даже не знаю, что сказать, – Лида обняла Татьяну. – Спасибо тебе огромное. Но ты уверена? Может, тебе самой эти деньги от аренды нужны?
– На что мне деньги? – отмахнулась Татьяна. – Пенсии хватает, огород кормит. Живу – не тужу. А тебе пригодится. Может, сдавать будешь, может, продашь когда. Твое дело.
Лида еще раз обняла мать, и они вернулись к просмотру телевизора. Но Татьяна видела, что дочь уже не следит за сюжетом фильма – мысли ее витали где-то далеко.
Следующие два дня прошли спокойно. Лида работала, Татьяна занималась домом. Вечерами сидели, разговаривали. Татьяна заметила, что дочь словно расцвела – смеялась чаще, глаза блестели. Может, просто отдыхала от вечно недовольного мужа, а может, мысль о собственной квартире придавала ей уверенности.
Вечером третьего дня раздался звонок – Виктор сообщил, что задерживается в Москве еще на пару дней. Проект оказался сложнее, чем думали. Лида выслушала новость с непроницаемым лицом и лишь кивнула.
– Не переживай, возвращайся, когда закончишь, – сказала она спокойно. – Мы с мамой тут отлично справляемся.
После разговора она задумчиво смотрела на телефон.
– Что-то не так? – спросила Татьяна.
– Да нет, все нормально, – рассеянно ответила Лида. – Просто... У Вити голос какой-то странный был. Напряженный.
– Устал, наверное, – предположила Татьяна. – Сама говоришь, проект сложный.
– Наверное, – кивнула Лида, но в голосе ее не было уверенности.
На следующий день Лиде позвонила подруга из Москвы. Татьяна не слышала разговора – дочь вышла с телефоном на крыльцо, но вернулась бледная, с плотно сжатыми губами.
– Что случилось? – встревожилась Татьяна.
– Марина Витю видела, – глухо ответила Лида. – В ресторане. С какой-то девушкой. Они... они целовались.
Татьяна охнула и прижала руку ко рту.
– Может, ошиблась твоя Марина? – предположила она, хотя внутренний голос подсказывал – нет, не ошиблась.
– Она сфотографировала их, – Лида показала экран телефона. – Вот, смотри.
На фото, сделанном явно украдкой, Виктор сидел за столиком с молодой женщиной. Они держались за руки, и лицо его было таким счастливым, каким Татьяна давно не видела зятя.
– Негодяй, – выдохнула она. – Извини, доченька, но он негодяй.
Лида молча смотрела на фото, и по щеке ее катилась слеза.
– Поэтому он не хотел, чтобы я с ним ехала, – сказала она наконец. – И поэтому задержался. И поэтому последние месяцы был таким раздражительным. У него кто-то есть. Давно, видимо.
Татьяна обняла дочь.
– Что ты будешь делать?
– Не знаю, – Лида вытерла слезы. – Поговорю с ним, когда вернется. Может, это не то, что кажется.
Но Татьяна видела – дочь сама не верит в свои слова.
Виктор вернулся через три дня, как ни в чем не бывало. Зашел в дом, поставил чемодан и с порога заявил:
– У меня отличные новости! Ремонт в квартире почти закончен. Еще неделя – и можно возвращаться.
Лида молча смотрела на мужа. Тот, почувствовав что-то неладное, нахмурился.
– Что такое? Почему ты так на меня смотришь?
Вместо ответа Лида протянула ему телефон с фотографией. Виктор уставился на экран, и лицо его изменилось – сначала побледнело, потом покраснело.
– Это не то, что ты думаешь, – начал он.
– А что я думаю, Вить? – тихо спросила Лида. – Что ты меня обманывал? Что у тебя роман на стороне? Что все эти разговоры про офис и проекты – вранье?
Виктор плюхнулся на стул, словно ноги его не держали.
– Лида, послушай... Да, я встречаюсь с Наташей. Но это просто... это ничего не значит.
– Ничего не значит? – Лида горько усмехнулась. – То есть ты просто так целуешься с другой женщиной в ресторане?
– Я собирался тебе сказать, – пробормотал Виктор. – Правда. Но не знал как.
– И поэтому ставил мне ультиматум про маму? – Лида покачала головой. – «Либо мать, либо я» – так, кажется, ты сказал? А сам в это время...
– Это разные вещи! – вспылил Виктор. – Да, у меня появились чувства к другой. Но я все равно не хотел и не хочу жить с твоей матерью! Она вечно лезет в нашу жизнь, критикует меня, подговаривает тебя против меня!
Татьяна, стоявшая в стороне, вздрогнула от этих слов. Но вмешиваться не стала – не ее сейчас разговор.
– Мама никогда не лезла в нашу жизнь, – тихо сказала Лида. – И не подговаривала меня. Это всё выдумки.
– Неважно, – отмахнулся Виктор. – Важно то, что нам нужно решить, что делать дальше. Я... я запутался, Лида. Мне нужно время, чтобы разобраться в своих чувствах.
– Разбирайся, – Лида пожала плечами. – Только не здесь.
– В каком смысле?
– В прямом. Ты хотел съехать от моей мамы – съезжай. Возвращайся в Москву, живи в нашей квартире, когда ремонт закончится. Или у своей Наташи. Мне все равно.
– А ты? – растерянно спросил Виктор.
– А я побуду пока здесь. Мне нужно подумать.
Виктор перевел взгляд с жены на тещу, потом снова на жену.
– То есть, ты выбираешь мать, а не мужа? – недоверчиво спросил он.
– Нет, Витя, – покачала головой Лида. – Я выбираю себя. Впервые за долгое время.
В глазах ее не было слез – только решимость и какая-то новая, незнакомая Татьяне сила.
– И кстати, – добавила Лида, – у меня тоже есть новости. Теперь у меня есть собственная квартира в центре Москвы. Мама переписала на меня бабушкину. Так что даже если ты заберешь нашу съемную, мне есть где жить.
Виктор ошарашенно переводил взгляд с жены на тещу.
– Квартира в центре? Та самая? – он сглотнул. – И давно она твоя?
– Какая разница? – пожала плечами Лида. – Главное, что она моя. И я могу распоряжаться ею как хочу. Например, продолжать сдавать. Или жить там сама.
Виктор вдруг сдулся, словно из него выпустили весь воздух. Плечи опустились, взгляд потух.
– Я... я не знал, – пробормотал он. – Думал, что у тебя нет вариантов, кроме как быть со мной. А ты...
– А я оказалась не такой уж зависимой, как ты думал, – закончила за него Лида. – Неожиданно, правда?
Татьяна смотрела на дочь с гордостью. Вот она, настоящая Лида – сильная, уверенная в себе. Такой она была до замужества. Такой она снова стала сейчас.
Виктор переночевал в доме, а утром уехал, даже не позавтракав. Обещал позвонить через пару дней, когда «всё обдумает». Лида проводила его спокойно, без истерик и слез.
– Знаешь, мам, – сказала она, вернувшись в дом, – я думаю, мы еще поживем у тебя. Если ты не против, конечно.
– Конечно, не против, – улыбнулась Татьяна. – Сколько хочешь, столько и живи. Мне с тобой хорошо.
– И мне с тобой, – Лида обняла мать. – Спасибо тебе. За всё. Особенно за то, что не говорила мне, какой Витя на самом деле. Дала самой понять.
– Я знала, что ты умница, – Татьяна погладила дочь по голове. – Сама бы разобралась рано или поздно.
Они сидели на кухне, пили чай, и за окном начинался новый день. Что он принесет, никто не знал. Может, Виктор одумается и вернется к жене. Может, они расстанутся навсегда. Но одно Татьяна знала точно – ее дочь больше не позволит собой помыкать. И это было главное.
🔔 Чтобы не пропустить новые рассказы, просто включите уведомление 💖
Рекомендую к прочтению увлекательные рассказы моей коллеги: