Один из самых талантливых учеников Саратовской театральной школы – Евгений Редько, актер острого рисунка роли, мощного нервического темперамента. Народный артист России, известный театральный и киноартист.
Окончил в Саратове театральное училище (мастер курса – Римма Белякова) и отправился продолжать образование в Москве. В ГИТИСе учился на курсе Алексея Бородина, крупного режиссера, художественного руководителя Российского Молодежного театра. Ещё студентом взят в труппу РАМТа, где играет до сих пор. Михаил Левитин приглашал его в театр Эрмитаж на роль Кречинского в пьесе Сухова-Кобылина, Сергей Алдонин – в театр Станиславского на знаковую роль булгаковского Воланда.
Среди множество разнообразных ролей, сыгранных на родной рамтовской сцене, сцене, запоминался нелепый и знающий за собой эту свою нелепость, и от нее страдающий Епиходов в «Вишневом саде» (приз Союза театральных деятелей Санкт-Петербурга за лучшую роль второго плана на VI Международном театральном фестивале «Радуга»), и непримиримый Эзоп из одноименного спектакля, и гордец Ганя Иволгин в инсценировке «Идиота». Трудно забыть и единоборство далекого от жизни Ученого с его бездушной Тенью в постановке шварцевской сказки (Редько играл обоих).
Но, пожалуй, больше всех, ярче всех прозвучал его «неистовый Виссарион». Так прозвали литературного критика Белинского. Поражали «страстные монологи больного, полуоборванного, патологически застенчивого Белинского о великой русской литературе» в легендарной постановке Бородина «Берег утопии» Стоппарда. Редько в этой роли действительно был неистов и потрясающе искренен. Спектакль-эпопея шел в театре весь день напролет, но были фанаты, которые без конца раз его смотрели. Как многие признавались – из-за яростно-увлекательных споров о судьбах революционной идеи в России, которые затевал именно Виссарион.
Детально описывали игру Редько: «У актера ходуном ходят руки, он как бы не может их остановить. В воздухе они чертят немыслимые знаки, горят глаза, а голос в тишине звучит взволнованно: то тише, то громче. Но так же быстро он и потухает. И вот опять – эта неуверенность и желание закрыться и убежать... Свою нужность он ощущает только там, где его статьи беспощадно режут, но при этом «за неделю до того, как выйдет номер, у лавки Смирдина крутятся студенты, а потом ищут то, что цензор упустил»…Удивительным образом в Белинском Редько сочетаются реализм, романтизм, ирония, детскость. Закончилась эпоха с его уходом …»
За эту превосходно сыгранную роль актер получил престижную театральную «Чайку» и стал лауреатом Премии города Москвы, был номинантом и на Золотую маску. Вручили ему «Чайку» и за роль Аристарха Доминиковича в спектакле «Самоубийца» Эрдмана. Этот «обломок аристократии» был зол, ядовит, порой жалок. Ведя роль на грани фарса, актер нигде не переходит эту грань.
Отмечена зрительской премией «ЖЖивой театр» в номинации «Лучший актер» и роль в спектакле «Портрет» по Гоголю. Это был моноспектакль, великолепно сыгранный и - прочитанный, с полным владением телом, голосом, словом. РАМТ привозил его в Саратов на Первый театральный фестиваль им. Янковского.
Исполнитель потрясал угловатой, нервно-изломанной пластикой. Казалось, современные стили хореографии и придуманы после тщательного изучения порывистой психофизической организации актера Редько…Связавшись с «чертовым портретом», герой сам уже теперь немножко черт. Худая, невероятно подвижная фигура, горящий глаз, тонкий «птичий» профиль, беспорядочная грива волос сближает его персонаж и с автором повести. Чарткова преследовали гобой и беспокойные «Фантазии для гобоя и струнных» Бриттена. Если струнные (ансамбль солистов театра «Эрмитаж») расположились на арьерсцене, то роковой гобой (Алексей Уткин) появлялся в местах самых неожиданных… Талант не всегда равносилен Морали. Момент прозрения Художника подается страшно: висевший до того в бездействии светильник над головой движется к герою, мертвенно освещая прямоугольник сцены. По форме он напоминает маленький гроб…
Невозможно перечислить все роли Евгения Редько на сцене и на экране: флорентинец Лоренцо Медичи и скульптор Фальконе, отчим Андерсена (в последнем фильме Рязанова) и царевич Алексей, Николай Гоголь и великий гипнотизер Мессинг в художественно-документальной киноленте… С природой данной «мистической» внешностью он даже больше подходил для этой роли, чем сыгравший в сериале Евгений Князев. Редько имеет приз и за лучшую кинороль на Международном фестивале в г. Бабельсберге (Германия).
Девять ролей сыграно актером в инсценировке «Марсианских хроник» Брэдбери. А в «Зеленой птичке» он так изобразил стареющую Королеву, что многие до сих пор считают ее лучшей ролью нашего потрясающего лицедея, пишут об искусстве «высокой клоунады». Он может сотворить роль из одного слова, из единого жеста, даже из полного молчания. Критики восхищались, «какой поразительно объемный образ создает буквально из ничего Евгений Редько в роли таинственного г-на Германа – проводника Орфея в ад, а на самом деле – на музыкальную сцену, эдакого продюсера с того света: в меру манерного, деловитого, уверенного в результате» /Спектакль «Орфей и Эвридика»/.
А теперь попробуем вообразить, как же непоседлив, переполнен энергией и жаждой жизни был его Фигаро в спектакле о нем, сей «француз, подбитый ветерком»! И в то же время Евгений Редько – обладатель очень серьезной театральной премии – имени Станиславского, также – Ордена дружбы («за заслуги в развитии отечественной культуры и искусства, многолетнюю плодотворную деятельность»). Из совсем недавних его побед – лауреат театральной премии "МК" за актерский дуэт / спектакль «Сын» Зеллера/.
Замечательна описана в прессе роль Редько -Лоренцо Медичи, брата тирана, задумавшего его убить , чтобы не было больше во Флоренции тиранов. «И эта страсть настолько сильна в нем, что одна только мысль об убийстве зажигает дьявольски-веселым огнем его глаза. Только гремучая смесь злости и раздражения с мрачной удовлетворенностью и циничной иронией вдруг прорвется в судорожном, иступленном смехе человека, не умеющего смеяться…». Убивает – а следом казнят его, чтобы вскоре призвать нового тирана… Увы, ничего не меняется в мировой истории.
Актер динамичен, многолик, неисчерпаем, и в серьезной постановке Алексея Бородина о «малых» нюрнбергских процессах (спектакль «Нюрнберг» по Эбби Манну) он играет немецкого адвоката Рольфе, который защищает бывших нацистов с дальним прицелом – ради возрождения «великой Германии» .Герой предвидит ее будущее и не желает подчинения «американским целям». Потому он такой здесь неугомонный, «бегучий», едкий. На месте не стоит, то и дело затевает споры, разговаривает на повышенном градусе, налетает на свидетелей обвинения и, приводя неопровержимые аргументы, доводит их до скамьи подсудимых. Его главный аргумент: эти люди (судьи фашистской Германии) ничего не знали о концлагерях и прочих ужасах режима. Блестящий ум, железная логика, стремительный напор - всё, казалось, было в руках адвоката.
Когда же один из обвиняемых, сочтя защиту оскорбительной, объявит, что они всё знали, отчаянию Рольфе не будет предела. Рухнула не только его стройная система защиты – рушится немецкий «сильный мир», который он так яро защищает. Однако, как только Судья, американский «увалень-деревенщина», которого старательно – и совершенно напрасно! - обрабатывает прекрасная светская фрау, вынесет суровый приговор (пожизненное заключение), Рольфе с облегчением скажет: «Выпустят лет через пять!». В этих словах - знание человеческой природы и – скрытая угроза будущему. Мы уже знаем, что он оказался прав. И в этом есть вина таких вот талантливых «говорунов».
Пожалуй, он да Прокурор (полковник американской армии, видевший ужасы концлагерей), да еще Судья (американский фермер, случайно попавший на должность) принимают на себе все действие спектакля, немного за 11 лет «уставшего идти» и растекающегося по большой сцене на отдельные группки, столики, где спокойно попивают пиво бывшие нацисты, а обыватели слушают простые песенки, топчутся в танце, стучат бильярдным кием…
Немало сыграл Редько романтических героев. Пишут, что эти персонажи бьются «с мельницами» за истину и справедливость. Но бьются, не отсиживаются в сторонке. «Самое страшное в человеке – зародыши власти и алчности. И ужасно состояние общества, когда эти зародыши попадают на более или менее благотворную почву и вырастают пышным цветом», - то речи не мальчика, но мужа, зрелого актера Евгения Редько. По масштабу личности он оказался равновелик своим ищущим, мятущимся героям, что бывает далеко не всегда. Думаю, впереди у него и поклонников его таланта еще немало интересного.
Ирина Крайнова
Фото из архива театра и с интернет-площадок свободного доступа