Так полгода бессонных ночей заставили меня столкнуться с тревожностью, которую я игнорировала годами.
Мы редко говорим о таком страхе — страхе, который не кричит, а гудит под кожей и ворует твой сон.
У меня не было кризиса. Я не переживала разрыв, не горевала и не проходила через травму, которая могла бы объяснить, почему мои ночи превратились в допросы под лампой.
Дни были вполне сносными, стабильными. Но ночи? Ночи были как поле боя.
И самое худшее — никто мне не верил. Даже я сама.
Если вы хотите читать больше интересных историй, подпишитесь на наш телеграм канал: https://t.me/deep_cosmos
Сначала я думала, что просто несколько неудачных дней. Потом — пара бессонных ночей. А потом я начала замечать, что всё чаще вижу на часах 4:00 утра, лёжа в кровати и глядя в потолок, не в силах «выключиться». Казалось, что сон, как гость, собирал вещи и искал тихий способ уйти навсегда. Как будто что-то внутри меня сломалось. Как будто сон ушёл из моего тела и больше не вернётся.
Сначала я винила всё, что угодно, только не себя: вентилятор, боли в животе. Я поменяла диету, освещение, матрас. Скачала приложения с белым шумом, пила только безкофеиновые напитки, принимала горячий душ, ела банан перед сном, выключала экраны в 8 вечера, даже перевернула матрас и переставила кровать на север.
Ничего не помогало! Даже крайняя усталость! Я могла не спать 24 часа и всё равно лежать ночью с широко открытыми глазами, будто проглотила заряд молнии.
Тогда и пришла паника.
Дело было не в вредной привычке. Не в экранах. Не в сне как таковом.
Это была тревожность, а я была её носителем.
Не та тревожность, что сопровождается панической атакой, слезами или хаосом. Моя тревожность была тише и умнее. Она не кричала, а шептала. Ждала, когда я выключу свет, положу голову на подушку, стану достаточно неподвижной, чтобы услышать собственное сердце — и тогда она вступала в игру.
И неделями я этого не понимала. Я действительно думала, что у меня просто проблемы со сном.
На самом деле, я подкармливала то, что мешало мне спать.
Я не была уставшей. Я была испуганной.
И никто не говорит, как сложно это признать себе.
Я думала, что просто устала, но на самом деле это был страх, который не давал мне спать
Следующие недели были похожи на хаос: я спала через ночь, когда крайняя усталость просто вырубала меня.
А в остальные? Мой мозг крутился без остановки. Даже если я не переживала конкретно за что-то, мысли не покидали меня. Я не могла перестать думать… о самом сне.
А вдруг я снова не смогу заснуть?
А вдруг я сойду с ума от бессонницы?
А если это навсегда?
В какой-то момент это стало не бессонницей, а страхом перед бессонницей. Петлёй. Я не лежала спокойно в ожидании сна — я лежала в ужасе, что не усну.
Я часами искала в интернете: «натуральные средства от бессонницы», «как заснуть быстро», как будто магическая фраза вдруг всё исправит.
Скачивала приложения, делала дыхательные практики, пила чай с названиями, которые не могла выговорить, то делала спальню ледяной, то превращала её в сауну — всё ради иллюзии контроля. Но ничего не срабатывало.
Сейчас, оглядываясь назад, понимаю: «Я перепробовала всё» означало не усилия, а паническое метание.
И тогда меня осенило: у меня не было проблем со сном. У меня была тревожность.
И моя тревожность была в очень хорошем костюме.
Я не слышала, о чём кричит моё тело
Теперь, когда я смотрю назад, я удивляюсь, как я этого не видела. Я всегда была человеком, склонным к тревоге. Волновалась по пустякам — где положила телефон, неловкие разговоры, как выгляжу на улице.
Я переживала это, будто это были катастрофы. Но поскольку в целом в жизни у меня всё было нормально, я никогда не думала называть это тревожным расстройством.
На самом деле, моя нервная система уже много лет находилась в режиме повышенной тревоги. Просто я не понимала этого — пока моё тело не забило тревогу на языке, который невозможно было игнорировать: бессонницей.
Всё стало ещё хуже, прежде чем началось улучшение. Моё сердце всё чаще будило меня по ночам — оно начинало бешено колотиться.
Я лежала на боку и ощущала удары через рёбра. Сердцебиение, тяжесть в груди, дёрганье конечностей при засыпании — всё это происходило постоянно.
Я так хотела вернуть контроль, что начала сравнивать свои симптомы с чужими в интернете. Если кто-то писал: «Перед сном у меня кружится голова», я думала: «Погоди, а у меня тоже?»
Я не искала утешения. Я искала доказательства, что со мной всё нормально, что это не моя вина.
Но с каждым разом я становилась всё более навязчивой. Начала думать, что со мной действительно что-то не так.
Потом я стала бояться не только ночи. Я начала бояться вечера. Потом — второй половины дня.
Уже в 15:00 я начинала паниковать: «А вдруг я опять не усну?» — и от этого напрягалась вся моя сущность.
Самым поразительным было то, насколько физическим стало это состояние: зажатые плечи, скованная шея, стиснутая челюсть — всё тело было напряжено, как перед бедой.
Растяжка немного помогала. Прогулки — тоже. Но ни одна техника не поможет, если ты не успокоишь свой внутренний хаос.
Я не могла спать, потому что не чувствовала себя в безопасности. А источник этой небезопасности — я сама.
Переломный момент наступил, когда я перестала пытаться
Самое важное прозрение пришло не от таблеток, врачей или книг. Оно пришло, когда я сделала… ничего.
Однажды ночью я просто сдалась. Я перестала смотреть на часы. Перестала бороться с мыслями. Сказала себе: «Ну, не усну — значит, не усну. Завтра выживу».
Этот крошечный сдвиг, этот жест капитуляции стал поворотным моментом.
Это было непросто. Я всё ещё проводила ночи без сна, вся на взводе. Но теперь я встречала такие ночи с мягкостью.
Я вставала. Мыла посуду. Гуляла по дому. Читала. Без экранов. Без паники. Просто в тишине — и с принятием.
Постепенно моё тело стало это понимать. Моя нервная система стала успокаиваться. Не сразу. Но со временем я заметила — страха стало меньше.
Я больше не боялась ночи. И когда страх ушёл, сон вернулся.
Но выздоровление касалось не только вечеров. Я начала менять и свои дни. Создавала структуру вечера: тёплый свет, мягкая музыка, болтовня с друзьями.
Меньше времени за экранами, особенно вечером. Больше движения днём, прогулки, солнечный свет, улучшение питания — больше калия и магния.
И я сделала немыслимое: перестала зацикливаться на сне. И именно тогда я начала по-настоящему восстанавливаться.
Я поняла, что бессонница была не о сне — а о контроле
Теперь я понимаю: я боролась не со сном. Я боролась с страхом потери контроля.
Тревожность не всегда громкая. Иногда она прячется за перфекционизмом. За бесконечным гуглением. За постоянным самонаблюдением. За неспособностью «выключиться», даже если снаружи всё спокойно.
Я превратила бессонницу в испытание, которое должна пройти. Сделала из отдыха выступление — и наказывала себя за каждую «неудачу».
Но правда в том, что тело не забывает, как спать. Ему просто нужно разрешение. Ему нужна безопасность. Ни одна добавка и ни одно «правило гигиены сна» не заменят этого чувства внутри.
Я начала изучать свою нервную систему. Делала дыхательные практики не только перед сном, но и днём. Изучала блуждающий нерв и его связь с сердцем и стрессом.
Я начала делать йогу, пусть и 10 минут, чтобы убрать мышечные зажимы после рабочего дня за компьютером.
И, возможно, самое важное — я чаще общалась с людьми. Звонила друзьям вместо бесконечного скроллинга. Смех помогал. И просто человеческое присутствие тоже.
Порой наши «симптомы» — это подсказки. Моя бессонница была телом, которое кричало:
«Мне страшно. Я одна».
Сон — это не только мелатонин или циркадный ритм. Сон — это доверие. Возможность сдаться. А я долгое время не чувствовала себя в безопасности.
Я не была сломана. Я просто устала игнорировать свои потребности
Каждый год становился легче.
Да, бывали срывы. Бывали ночи, когда старые паттерны возвращались. Бывали дни, когда тревога приходила под новой маской. Но я научилась не бояться. Я научилась слушать.
Теперь я знаю: если сон уходит — дело не в сне, а в том, как я живу.
Когда я перегружена, истощена, оторвана от жизни, мало двигаюсь, одинока — моё тело даёт сигнал. Оно не спит. Не потому что не может — а потому что что-то не так.
Сон — не проблема. Сон — сигнал.
Проблема глубже: невыраженные эмоции, подавленный страх, неразрешённое горе, самоигнорирование, хронический стресс. Иногда — даже просто обезвоживание или поверхностное дыхание.
Теперь рядом со мной — напоминания: аффирмации, мягкая музыка, хороший смех перед сном, стакан электролитов, если чувствую себя странно. Не потому что я тревожусь. А потому что я научилась заботиться о себе, прежде чем закручусь в спираль.
Я очень благодарна, что не пошла по пути медикаментов. Не потому что в них что-то плохое. А потому что теперь я вижу — как легко лечить симптом и не услышать суть.
Тревожность никогда не была врагом. Она была сигнальной лампочкой. А сон никогда не был сломан — просто остальная часть меня должна была догнать.
Я снова сплю. Но я научилась жить по-другому
Я перестала бороться со сном — и начала учиться чувствовать себя в безопасности.
Я перестала быть занята — и начала слушать себя.
Я перестала сопротивляться телу — и начала доверять ему.
Теперь, когда я ложусь спать, я не думаю: «А вдруг не усну?»
Я думаю: «А была ли я добра к себе сегодня?»
Тело помнит, как спать с покоем — если мы даём ему спокойствие, а не стресс.