Прошли те времена безрассудных ошибок. Теперь всё становится навсегда.
Мы смеялись до боли в рёбрах — и никто даже не смотрел в телефон.
Я помню один день в школе, мне было, может, лет пятнадцать. Мы всей толпой ввалились в крошечную чайную лавку недалеко от кампуса, передавая одну самосу на четверых, и все перекрикивали друг друга. Ты даже подумать не успевал, не то что в телефон заглянуть — хотя у нас и не было телефонов, в которые стоило бы заглядывать. Мы просто… были. Громкие. Глупые. Нецензурные. Славно живые.
Если вы хотите читать больше интересных историй, подпишитесь на наш телеграм канал: https://t.me/deep_cosmos
Сказал что-то глупое? Над тобой пошутили. Надел не те кроссовки? Посмеялись — и забыли. Вот и всё. Ничего не длилось дольше, чем дорога домой.
И именно это делает мир современных подростков таким чуждым. Дело не в телефонах. А в постоянстве. В давлении. В точности. В отсутствии пространства для неидеальности.
Тусовки больше ничего не значат
Сейчас я встречаю подростков — умных, креативных, смешных — и, глядя на них вместе, ощущаю, будто наблюдаю за группой привидений, сидящих на одной скамейке. Никто из них на самом деле не «присутствует».
Они вроде как «тусуются», но головы опущены, пальцы скользят по экранам, как будто они пытаются сбежать из этого момента. Никаких подколов. Никаких шуточных драках. Никакого риска, что кто-то запустит ботинком и устроит получасовой хаос. Только отфильтрованные лица и приглушённые звуки из того, что сейчас в тренде на TikTok.
Однажды я попытался нарушить неловкое молчание в группе, которую наставлял. Рассказал, как надо мной смеялись, когда я принёс на обед подгоревшую «Магги» в стальной коробке — будто совершил военное преступление.
Ничего. Они вежливо усмехнулись и вернулись к прокрутке ленты.
Дело не только в телефонах. Просто общее переживание исчезло. Нет одной вещи, которая бы определяла это поколение подростков. Нет культового сериала. Нет группы, которой бы все увлекались. Всё разрозненно, поверхностно, нишево.
Что вообще сегодня «держится»? Саундбайт? Тренд, живущий две недели? Один парень сказал мне, что ему нравится песня, но он не знает, кто её поёт. Просто запомнил её из «того рилса с качком из зала».
И я их не виню. За что им зацепиться?
Когда я был подростком, это были The Inbetweeners. Обсуждали каждую серию, каждую неделю, в каждом коридоре, в каждом школьном автобусе. Даже если ты их ненавидел — ты знал все шутки.
Тогда культура имела общий ритм. Сейчас — только шум. Нет припева. Только тысячи одновременных соло в каждой голове.
Подросткам больше нельзя быть глупыми
А ведь подростки должны быть глупыми. В этом и смысл юности. Пробуешь — проваливаешься — краснеешь — проходишь дальше.
Крась волосы, как у аниме-персонажа. Надень разные кеды на вечеринку. Скажи симпатии что-то неуместное и молись, чтобы провалиться сквозь землю.
И это не разрушало тебя — потому что заканчивалось. Люди забывали. Жизнь шла дальше.
А теперь? Ошибка загружается, записывается с экрана, выкладывается с комментарием, сохраняется в чей-то телефон навсегда. Ты не просто двигаешься дальше. Тебя тегают. Ты становишься этой ошибкой.
Однажды я услышал, как ученик шепнул:
«Только не засни, а то выложат на школьную страницу в инсте».
Существовал реальный аккаунт, выкладывающий фото спящих на уроках. Цифровый расстрел. Как тут вообще расслабиться?
Я каждый день благодарю Бога за то, что вырос в эпоху, когда никто ничего не фиксировал. У меня была возможность быть идиотом и учиться на этом, а не страдать от навязанной самосознательности.
Эти дети? Они всё время играют роли. Даже самые застенчивые.
Это видно и по внешности. Видел одиннадцатилетних девочек, будто идущих в клуб — с тоном на лице. Мальчики переживают, готовы ли их бицепсы для фото в Instagram — ещё до начала полового созревания.
Серьёзно, зачем двенадцатилетнему абонемент в зал и уход за кожей, как у инфлюенсера?
Один ученик, в явном кризисе, как-то спросил:
«Моя линия роста волос достаточно эстетична?»
Что это вообще значит?
Когда мне было двенадцать, «быть в форме» означало не упасть в обморок после футбольной тренировки. Сейчас же планка — это то, что утвердит очередной блогер с фильтрами и сомнительными дельтами.
Общество больше не даёт детям быть детьми
И мир вокруг не помогает. Когда я преподавал в своём старом университете, заметил, насколько мало свободы у подростков и студентов. Родители нависают. Администрация всё контролирует. В торговые центры подростков без взрослых не пускают — как будто они преступники или недееспособные малыши, и ничего между.
В наше время скука была подарком. Никто нас не организовывал. Никто не следил. Мы проявляли фантазию. Воровали мел из классов и чертили мини-поля для крикета на асфальте. Звонили с розыгрышами на городские телефоны. Часами притворялись, что учимся, в книжных магазинах.
Сейчас за это вызовут полицию или напишут жалобу. Или — что страшнее — просто проигнорируют, потому что ты должен быть в экране. Даже парки стали «неподходящим местом». На улицах небезопасно. А если нет денег — даже не пытайся, всё весёлое теперь стоит чего-то.
Многие подростки уходят внутрь себя. Снаружи — враждебность или финансовый барьер. Остаётся только телефон. А телефон — это зеркало, говорящие: «Ты недостаточно хорош».
Чего-то не хватает, но никто не знает, чего именно
Иногда мне кажется, что я просто старик, ворчащий на облака. Может, каждое поколение так чувствует, глядя на следующее, живущее иначе.
Но потом я прислушиваюсь к себе — и понимаю: нет, это не ностальгия. Это горе. По утерянной свободе быть странным. Ошибаться. Быть неизвестным. У этих детей этого нет.
Они гипервидимы — и в то же время предельно одиноки. У них безграничный контент — но никакой культуры. Много шума — но жажда общения.
Я спросил однажды пятнадцатилетнего ученика, что он больше всего упустил, когда на неделю отключили интернет. Он ответил:
«Да ничего. Просто много спал».
Это не звучало, как мир. Это звучало, как апатия. Как будто в его мире настолько мало смысла, что его отсутствие ничего не меняет.
И, может быть, именно это и пугает больше всего. Не макияж. Не TikTok. Не странные увлечения качалкой. А то, что у этих детей отняли радость чувствовать что-то глупое и неважное. Радость принадлежности. Возможность вспоминать молодость со смехом, а не с травмой наблюдения.
Они этого не выбирали. Это выбрала за них система. Культура. Заражённый колодец, из которого им предложили пить, утверждая, что они не испытывают жажду.
Я бы не хотел быть на их месте
Каждое поколение считает своё — золотым. Я это понимаю. Но это поколение? Такое ощущение, что мы бросили детей в психологический блендер и сказали: «Будь позитивным».
Если бы мне дали шанс снова стать подростком — ни за что бы не согласился. Ни на секунду.
Это давление. Постоянное выступление. Это отнимает невинность, приватность, спонтанность. Это невыносимо.
Да, некоторые подростки справляются — с юмором, радостью, стойкостью. Но, Господи, им не должно было быть так трудно. Подростковый возраст и без того нелёгок — а тут ещё и общество требует совершенства, а инфлюенсеры нашёптывают: «Ты всё равно недостаточно хорош».
Я не думаю, что подростки сегодня сломаны.
Я думаю, мир их ломает.