Ты пришёл в мою жизнь, как приходят самые важные — случайно, не вовремя, но именно тогда, когда нужно, и очень долгожданно.
Ты был рыжим, кучерявым, вечно мокроносым бородатым счастьем.
Ты учил меня дружбе — не книжной, не условной, а настоящей, с носом в ладони, с брызгами снега в морду, с верой до последнего вдоха.
Ты учил меня радости - неуёмной, безосновательной, неподдельной и непритворной.
Мы не выбирали друг друга. Тебя привез папа. Я помню нашу первую и такую короткую встречу. Но с того самого дня мы стали «мы».
Гуляли по сугробам, в которых я тонула по колено, а ты — по уши. По лужайке одуванчиков - и мы были с головы до пяток жёлтые от пыльцы. Ты ещё так смешно чихал, попытавшись понюхать воздушный белый одуванчик. Шуршали опавшими листьями и шлепали по лужам.
И мир был простым: ты, я и все остальное.
А потом наступила та ночь. Пустынная улица. Доберман. Машина.
Удар.
Твоя попытка добежать до нас.
И как ты врезался в забор стадиона, и последний взгляд - словно извиняясь, что не смог.
Мы не знали, что делать. Мы не знали, куда бежать.
Никаких круглосуточных клиник. Ни интернета, ни телефонов с навигатором.
Только мама, тащащая тебя на руках, и я — бегущая впереди домой за папой, с воплями из груди и слезами, не дающими рассмотреть дорогу в скудном свете ночного фонаря.
Бежать, чтобы спасти. Бежать, потому что надежда ещё дышала.
Но когда мы вернулись домой — ты уже нет. Ты лежал в прихожей. Все ещё такой теплый и живой. Я прикладывала ухо к груди, пытаясь уловить биение сердца. Увидеть колыхание груди от вдоха. Но...
Ты умер.
И я умерла тоже — внутри.
Мир замолчал.
А потом замолчала и я.
Я не могла ни есть, ни дышать, ни быть.
Ты был моей первой утратой. Первым, кто показал, что сердце может разбиться не на два, а на сотню осколков. Я лежала рядом с тобой и шептала сквозь слёзы:
«У меня больше никогда не будет другой собаки. Я тебя не предам. Я тебя всегда буду любить».
Я думала, что быть верной — значит замереть во времени, не двигаться, не впускать никого больше.
Я думала, что преданность — это держаться за память и никогда не отпускать.
Но со временем я поняла, что настоящая любовь — это не про то, чтобы не жить дальше. Это про то, чтобы нести тебя с собой во всём.
В каждом псе, которого я учу.
В каждой истории, которую я рассказываю.
В каждом взгляде, полном доверия, и каждой лапе, положенной мне на колени.
Я не предала тебя, Эри.
Я стала кинологом.
Я живу с собаками, работаю с собаками, спасаю, учу, чувствую, благодарю.
Ты — в каждом моём движении.
Ты — в моих мыслях.
Ты — причина, по которой я умею быть рядом.
Ведь первым рядом был ты.
Ты не просто был собакой.
Ты был моей первой любовью, первой потерей, первым «никогда больше», которое стало «всегда с собой».
Твоя шерсть давно не пахнет пёсиком. Твоя миска исчезла. Фотографий почти не осталось. Но внутри меня — ты жив.
И, знаешь… Я всё-таки завела других собак. Много.
И это не предательство. Это — продолжение. Это я, верная тебе, как и обещала.
И мне кажется, ты был бы не против, что у меня теперь есть другие.
Ты бы скакал с ними по тем же сугробам.
Ты бы учил их быть настоящими.
Ты бы гордился.
Я всё ещё помню, как ты пах.
Как хрустел снег под твоими лапами.
Как ты не умел злиться — только радоваться.
Как ты влюблял в себя весь двор.
Ты был… светом.
И ты остался им.
Спасибо тебе, Эридан.
За то, что был.
За то, что остаёшься.
За то, что сделал меня собой.
С любовью,
твоя девочка