Есть такие картины, сила которых не только в цвете, композиции или сюжете, не в мастерстве художника, а в том (на мой взгляд) - что их язык картины, требует прочтения, а не только чувственного восприятия. И далеко не всегда понятное - приятно.
Вот меню дорогого ресторана, вот деньги, вот время. Наслаждайся.
Вот звездное небо, запах полевых трав и костра, на котором готовится походная еда. Наслаждайся.
Вот стакан воды после прогулки в жаркий полдень. Наслаждайся.
С живописью бывает так же.
Я принес сюда только одну.
Я ее когда увидел - сам себе сказал - Да это же Грант Вуд (автор Американской готики)
Для сравнения оставлю его работу 30-х годов
Вот только, сколько не искал в сети работы Бориса Давыдова в хорошем качестве, ничего не получилось.
Немного сравнениий прежде чем добавить на страницу те работы художника, которые мне сегодня понравились.
- Оба художника черпали вдохновение в своей провинции (Средний Запад США для Вуда, Урал и русская деревня для Давыдова).
- Оба мастера изображали своих современников без прикрас, подчеркивая их характер, труд, следы времени на лицах. Это реализм, граничащий с жесткостью.
- Фигуры у Давыдова, как и фермеры Вуда, часто поданы крупно, фронтально, приобретая почти монументальное, знаковое звучание. Они становятся символами своего класса, своей эпохи, своей земли.
- Взгляды героев – прямые, пронзительные, полные внутренней силы и стоического принятия своей доли. Нет жалобы, есть достоинство и осознание своего места в мире.
- И у Вуда, и у Давыдова есть эта особая, почти аскетичная суровость, некоторая "мрачноватость" палитры (у Давыдова – больше землистая), которая и рождает ассоциации с "готикой" в смысле неприкрытой, фундаментальной правды жизни. Это не готика ужаса, а готика суровой реальности и нерушимого духа.
Его имя, возможно, не так громко звучит, как имена авангардистов, но его картины – это честный, глубокий и немного суровый документ ушедшей советской жизни, особенно жизни деревни. И глядя на них сегодня, можно увидеть последние аккорды СССР, находя что-то очень родное и важное.
Для тех, кто знает запах сена, стук трактора ранним утром, лица бабушек с морщинами-бороздами, картины Давыдова – мощный мост в прошлое. Но не в прошлое парадных отчетов, а в прошлое реальной жизни, труда, тихого героизма обычных людей. Его искусство – напоминание о корнях, о ценности труда на земле, о силе человеческого духа перед лицом трудностей. Оно лишено пафоса, но полно подлинного величия простого человека.
В эпоху ярких картинок и быстрых смыслов, вглядываясь в серьезные, чуть усталые лица на полотнах Бориса Давыдова, мы вдруг ощущаем ту глубину и подлинность, которой порой так не хватает сегодня. Его "суровая поэзия" советской деревни – это не просто история искусства, это часть нашей общей памяти и души.