— Забыл телефон.
Андрей замер в дверях кухни. Лена стояла спиной к нему, но в руках у неё он видел два мобильника — свой рабочий и личный, который вчера поставил заряжаться и… забыл взять.
— Знаю, — голос жены звучал странно спокойно. — Рита писала.
Сердце ухнуло в пятки и забилось где-то в районе коленок. Лена медленно повернулась, держа его телефон экраном к нему. На дисплее светились сообщения: «Спасибо за выходные, любимый. Жду тебя сегодня вечером. Целую».
Время остановилось. Капли воды из неплотно закрытого крана падали в раковину — кап, кап, кап. За стеной соседи включили телевизор. Где-то внизу хлопнула дверь подъезда.
— Лен, я могу объяснить…
— Не надо.
Два слова. Всего два слова, но произнесённые таким тоном, что у Андрея пересохло во рту.
***
Два месяца назад жизнь была привычно серой. Как обои в их трёшке на Войковской — когда-то были бежевыми, а теперь непонятного блёклого цвета.
Утром — будильник, завтрак, дети в школу, работа. Вечером — дом, ужин, телевизор, сон. Пятнадцать лет ипотеки, из которых прошло только три.
Машина в кредит. Лена работает воспитательницей в садике, он — менеджером по продажам стройматериалов.
Обычная жизнь обычной семьи.
Андрею тридцать восемь, и иногда казалось, что жизнь уже закончилась, а он этого не заметил.
Что где-то между рождением Максима и Ани, между первой ипотечной выплатой и последним семейным отпуском в Анапе он растворился в роли отца-мужа-кормильца.
А потом пришло сообщение от Риты.
«Привет, помнишь меня? Развелась недавно. Может, встретимся?»
Рита… Его бывшая, с которой он встречался до свадьбы. Яркая, смешливая, непредсказуемая Рита, которая носила короткие юбки и говорила, что жизнь слишком коротка для скучных вечеров дома.
Он смотрел на экран телефона и чувствовал, как что-то давно уснувшее внутри начинает просыпаться.
«Конечно, помню. Давай встретимся».
***
Первая встреча в кафе на Тверской. Рита почти не изменилась — та же озорная улыбка, те же живые глаза. Только одевается теперь дороже, работает в рекламном агентстве, зарабатывает хорошо.
— Ты совсем не изменился, — сказала она, и Андрей почувствовал тепло где-то в груди.
— Врёшь. Поседел, располнел…
— Ерунда! Ты всё тот же мальчишка, который читал мне стихи на скамейке в парке.
Они говорили до полуночи. Рита рассказывала о разводе, муж оказался домашним тираном. О работе — креативные проекты, командировки в Европу. О том, как скучала по простому человеческому общению.
А Андрей… Андрей впервые за много лет чувствовал себя интересным. С Леной разговоры давно свелись к детям, деньгам, бытовым проблемам. А здесь — книги, фильмы, воспоминания о юности, когда казалось, что вся жизнь впереди.
— Я скучала по тебе, — сказала Рита, когда они выходили из кафе.
Андрей проводил её до метро. Поцеловал в щёку, но она повернулась, и их губы встретились. Короткий поцелуй, но он перевернул всё внутри.
Домой приехал в час ночи, соврал Лене про корпоратив.
***
Встречи стали регулярными.
Раз в неделю, потом чаще. Андрей врал жене про задержки на работе, сложных клиентов, внеплановые поездки. Покупал Рите цветы на деньги, отложенные на семейный отпуск.
Но он не чувствовал себя негодяем. Наоборот — впервые за годы ощущал, что живёт по-настоящему.
С Ритой можно было говорить о мечтах. Она слушала его рассказы о работе так, будто он управляющий корпорацией, а не продавец стройматериалов. Смеялась над его шутками. Восхищалась его планами.
А дома… Дома Лена встречала его усталая, в застиранном халате, с вечными проблемами: у Максима двойка по математике, у Ани температура, стиральная машина опять барахлит, денег на ремонт нет.
— Когда мы в последний раз говорили не о детях и деньгах? — спросил он как-то Лену за ужином.
— А о чём тебе хочется поговорить? — устало отозвалась она. — О политике? О космосе? Андрей, я за день выматываюсь с чужими детьми, прихожу домой, готовлю, стираю, с нашими детьми уроки делаю. У меня сил не хватает на философские беседы.
И он понимал её. Понимал, но… с Ритой было по-другому.
***
Поворотный момент случился через месяц после их первой встречи. Рита предложила съездить на выходные в Подмосковье — сняла дачу, хотела побыть с ним наедине.
Андрей долго мучился, но соврал Лене про командировку в Тверь.
— В воскресенье? — удивилась она. — Это же выходной.
— Клиент торопится. Большой заказ, отказывать нельзя.
Лена поверила. Или сделала вид, что поверила.
На даче было как в сказке. Осенний лес, камин, они готовили вместе ужин, пили вино, занимались любовью. Андрей чувствовал себя двадцатилетним.
— Ты несчастлив в браке, — сказала Рита вечером, когда они сидели у огня.
— Не знаю… Мы с Леной просто существуем.
— А я хочу с тобой жить.
Эти слова повисли в воздухе как дым от сигареты.
Андрей понимал: рано или поздно придётся выбирать. Но он не был готов. Не хотел терять ни то, ни другое — ни семью, которую строил тринадцать лет, ни женщину, которая заставляла его чувствовать себя живым.
***
А потом всё рухнуло.
В понедельник утром. Обычное, серое, октябрьское. Лена жарит яичницу детям, кофе булькает в турке. Максим хмурится над невыученными уроками, Аня рисует в блокноте принцесс.
И этот проклятый телефон в руках жены.
— Сколько это продолжается? — голос Лены всё тот же, спокойный, но Андрей слышит в нём что-то пугающее.
— Два месяца.
— Ты её любишь?
Вопрос на миллион. Любит ли он Риту? Она красивая, интересная, с ней легко и весело. Но любовь… Любовь — это когда Лена рожала Максима, и он держал её за руку, и они плакали от счастья вместе.
Любовь — это когда она болела гриппом, и он три ночи не спал, ухаживая за ней. Любовь — это тринадцать лет бок о бок, радости и печали пополам.
— Не знаю, — честно отвечает он.
Лена кивает, словно ожидала именно такого ответа.
— Собирай вещи.
— Лен, давай поговорим…
— О чём? О том, как ты врал мне два месяца? О том, как тратил семейные деньги на другую женщину? О том, как приходил домой после её постели и ложился рядом со мной?
Она не кричит. Это было бы легче. Она говорит тихо, почти шёпотом, но в её голосе столько боли, что Андрею хочется провалиться сквозь землю.
В этот момент на кухню входит Аня — растрёпанная, в пижамке с розовыми котятами.
— Мам, а завтракать когда? — спрашивает дочка.
Лена быстро вытирает глаза, улыбается:
— Сейчас, солнышко. Садись.
И Андрей понимает: дети ещё ничего не знают. Для них это обычное утро, обычный понедельник. Они не догадываются, что их семья только что рассыпалась в прах.
***
Вещи собирал, как в тумане. Несколько рубашек, джинсы, бритву, зарядки для телефона. Документы, банковские карты. Лена стояла у окна спиной к нему.
Дети уже ушли в школу. В квартире стояла тишина, нарушаемая только шумом за стеной — соседи включили телевизор.
— Я приду за остальными вещами, — сказал Андрей.
— Хорошо.
— Я с детьми смогу видеться?
— Конечно.
Он дошёл до двери, обернулся. Лена так и стояла у окна — маленькая, хрупкая, в том самом застиранном халате. Плечи дрожали.
— Лена…
— Уходи, Андрей. Пожалуйста.
И он ушёл.
***
Квартиру снял в Соколе. Однокомнатную, с обоями семидесятых годов и запахом сырости. Хозяйка, пожилая женщина, оценивающе оглядела его:
— Развёлся?
— Пока нет. Временно…
— Все так говорят. Авансом за три месяца.
Рита была счастлива. Говорила, что наконец-то они смогут быть вместе по-настоящему, строить планы, никому не врать. Она часто приезжала к нему, готовила ужин, оставалась на ночь.
Но что-то изменилось. Та лёгкость, тот азарт, которые он чувствовал раньше, исчезли. Теперь это была не тайная связь, не украденные часы счастья — это стало бытом. Другим бытом, но всё-таки бытом.
Рита покупала посуду, планировала ремонт, говорила о совместном отпуске. И Андрей вдруг понял: она хочет от него того же, чего хотела Лена — стабильности, предсказуемости, семьи.
А он думал, что бежит от этого.
***
Детей видел по выходным. Лена не препятствовала, но разговаривала с ним только о необходимом: во сколько привезти, когда забрать, у детей появилась аллергия на новый стиральный порошок.
Максим стал замкнутым, огрызался на любой вопрос отца. Аня поначалу спрашивала, когда папа вернётся домой, потом перестала спрашивать.
— Почему мама плачет по ночам? — спросила она как-то.
— Откуда ты знаешь, что она плачет?
— Слышу. Стены тонкие.
Андрей не знал, что ответить. Как объяснить восьмилетней девочке, что папа разрушил семью ради женщины, которая заставляла его чувствовать себя молодым?
— Мы с мамой… поссорились.
— И помириться не можете?
— Не можем, солнышко.
Аня кивнула и больше не спрашивала.
***
Перелом случился через месяц после разъезда. Максим заболел пневмонией. Андрей узнал об этом случайно — позвонил поговорить с сыном, а трубку взяла Лена:
— Он в больнице.
— Что?! Где? Что с ним?
— Пневмония. Ложкина, седьмое отделение.
Андрей бросил всё и помчался в больницу. Нашёл Лену в коридоре — исхудавшую, с синяками под глазами от бессонницы. Она сидела на скамейке и плакала от усталости.
— Как он? — задыхаясь, спросил Андрей.
— Лучше. Температура спала. Антибиотики помогают.
Они сидели рядом на больничной скамейке, пахнущей хлоркой и лекарствами. И Андрей понял: вот где его место. Здесь, рядом с женой и сыном, а не в дорогом ресторане с Ритой.
— Лен, прости меня.
Она посмотрела на него усталыми, покрасневшими глазами.
— За что? За то, что ты ушёл? За то, что сын болеет, а его отца рядом не было?
— За всё. За то, что я идиот.
— Поздно, Андрей. Некоторые вещи нельзя исправить.
В её голосе не было злости. Только бесконечная усталость.
***
Максим выздоровел, но что-то между ними окончательно сломалось. Дети стали чужими. Сын называл его исключительно по имени, дочка стеснялась говорить в школе, что у неё есть отец.
С Ритой тоже всё пошло наперекосяк. Страсть первых месяцев выветрилась, а взамен пришли те самые бытовые вопросы, от которых он бежал. Она хотела съехаться официально, планировала покупку мебели, говорила о свадьбе.
— Мы же свободны теперь? — спрашивала она. — Можем строить новую жизнь?
Андрей кивал, соглашался, но внутри у него всё сжималось. Новая жизнь… А что, если ему не нужна новая жизнь? Что, если он хочет вернуть старую?
Но было поздно. Слишком поздно.
***
Полгода спустя пришла повестка из суда. Лена подала на развод. Официально. Окончательно.
Андрей сидел в съёмной квартире, держал в руках штамп о расторжении брака. За окном моросил дождь, по телевизору показывали какую-то комедию — люди смеялись, обнимались, были счастливы.
А он остался один.
Рита ушла месяц назад. Устала ждать, когда он наконец решится на совместную жизнь. Встретила другого мужчину — такого же разведённого, но готового к новым отношениям.
— Ты так и не смог отпустить свою Лену, — сказала она на прощание. — А я не хочу всю жизнь соревноваться с призраком.
И она была права. Он так и не смог отпустить.
***
Сейчас Андрей живёт один в той же однокомнатной квартире в Соколе. Видится с детьми раз в неделю, платит алименты, работает на той же работе.
Лена не вышла замуж повторно. Он знает это от Максима, который иногда проговаривается. Она по-прежнему работает в детском саду, по-прежнему живёт в их старой квартире. Только теперь одна с детьми.
Иногда вечерами Андрей проезжает мимо дома. В окнах горит тёплый свет, за шторами мелькают знакомые силуэты. Жизнь идёт своим чередом, но уже без него.
И он понимает, за два месяца встреч с бывшей девушкой он заплатил тринадцатью годами семейного счастья.
Арифметика явно не в его пользу.
***
А этой ночью ему снится старый сон: их квартира, запах кофе по утрам, Аня бегает в пижамке с котятами, Максим делает уроки за кухонным столом. Лена в своём застиранном халате, но с улыбкой — той самой, что была у неё тринадцать лет назад, когда они расписывались в загсе.
И когда он просыпается в пустой квартире под звук будильника, понимает: некоторые потери невосполнимы. А некоторые ошибки нельзя исправить, сколько бы ты ни сожалел.
Два телефона на кухонном столе…
Всего два телефона. А разрушили целую жизнь.
🦋Напишите, что думаете об этой ситуации? Обязательно подписывайтесь на мой канал и ставьте лайки. Этим вы пополните свою копилку, добрых дел. Так как, я вам за это буду очень благодарна.😊🫶🏻👋