На показе Iris Van Herpen ощущалось ровно то, чего все так старательно избегают на светских мероприятиях: мысль. Не намёк, не слайд с банальным «Save the planet» на экране за моделями — а именно мысль, как гроздь винограда в бокале дешёвого шампанского: неуместная и немного раздражающая.
Оказалось, мода способна на куда большее, чем просто шить людям обёртки для тела и эго. Она может создать нечто живое — буквально живое. Презентовать платье, которое ведёт себя как недовольная кошка: свет включи, не шуми, обеспечь восемь часов сна и температурный режим, а то царапаться начнёт.
В 2025 году у моды наконец завелся питомец. И не собачка в сумочке, а 125 миллионов биолюминесцентных водорослей в геле. Эта штука реагирует на движения носителя. Носителя — как будто речь идёт о вирусе. Что, впрочем, звучит честнее для индустрии, где вирусный контент ценнее золота.
В превью дизайнер показывала это существо на телефоне. Фото выглядело как скрин из документалки про бездну Марианского жёлоба, только вместо Кейт Уинслет — стеклянный бокс с влажным туманом и зелёной кашей внутри. Это уже не платье — это Персефона, которую выкрал инженер с дипломом и обсессией по поводу геля.
Вместо стандартного ответа «прошито пайетками» звучало «вынуждены ежедневно ухаживать». Вопрос «Сколько оно проживёт?» повисал в воздухе как запах пыли в старом музее. «Никто не знает», — ответила Van Herpen с честностью, которой не хватало большинству политиков последних трёх веков.
В эпоху, когда любая Zara кричит о sustainability громче, чем школьница на концерте The Weeknd, Van Herpen сделала что-то редкое: отказалась врать. Да, это не для продажи. Это для музея. Для размышлений. Для испуга, если угодно.
И шоу не просто обыгрывало эту идею — оно танцевало на костях прежних представлений о подиуме. Представьте себе кинетическое платье, созданное с Кейси Карраном: скелет инопланетянина на роботизированных петлях, который трясётся как студент на экзамене по биофизике. Это не одежда, это предупреждение. Мол, хотите симбиоза с природой? Природа не подписывала NDA.
Были ещё платья из японской «воздушной» ткани, парящие на тонких проводах. Выглядело так, словно медуза забыла оплатить аренду в океане и решила перебраться на подиум. Когда ткань колышется, будто поймала фантазии режиссёра Хаяо Миядзаки в ветре, становится понятно: мода — это не про практичность. Это про вопросы без ответов.
Spiber с их «brewed protein» вообще заслуживают отдельной овации. Материал выглядел как щупальца осьминога или, на худой конец, банка Pringles, упавшая на хвост русалки. При этом кто-то в зале наверняка шепнул: «Ну да, sustainable». Как бы не так — устойчивость тут измеряется не углеродным следом, а силой рвотного рефлекса при виде того, что становится тканью.
Van Herpen вдохновлялась Loïe Fuller, чьи крылья на сцене рубежа веков были символом свободы. Только здесь свобода была на уровне философского спора между Дарвином и Блейдом Раннером. Открытие шоу: модель с крыльями, взаимодействующими с лазерами Nick Verstand, выглядела как Fallen Angel на рейве у Карла Лагерфельда. Образ одновременно метафоричный и гротескный — про то, как высасываем жизнь из океанов и умудряемся ставить хореографию на их похоронах.
Даже запах в зале был не оставлен на откуп Chanel №5. Francis Kurkdjian замешал bespoke-аромат, который распылялся как мягкая, но навязчивая волна. Это был не просто запах — это был парфюмерный каминг-аут о том, что границы чувств давно стерты, а интимность продаётся флаконом за ползарплаты.
И вся эта оперетта шла не где-нибудь, а в Élysée Montmartre — месте, где за последние сто лет сменилось столько культурных революций, что стены уже устали от перфоманса. Но Van Herpen удалось их разбудить. Платья вели себя как ткань, которую уронили в бассейн и дали пару лет на саморазвитие. В какой-то момент одно из них скрутилось вокруг модели, как меренга на стероидах. Кто-то скажет haute couture, кто-то — гастрономический терроризм.
Кульминацией был момент, когда водорослевое платье перестало быть шуткой для журналистов и превратилось в вопрос для человечества. Одежда, которая требует ухода. Заботы. Не просто стирки в щадящем режиме, а философской готовности быть ответственным. Это уже не потребление — это воспитание. Не вещи, а себя.
В мире, где суккуленты массово гибнут под эгидой «я забыл полить», идея платья-питомца звучит как манифест провала человеческой цивилизации. Мода всегда была метафорой власти: над телом, вкусом, деньгами. А тут власть оборачивается обязанностью. И многим это явно не нравится.
Тем более, что мода никогда не умела быть скромной. Она любит скандалы на обложках, флешмобы в TikTok и отчаянные коллаборации а-ля Gucci x Adidas, где встречаются роскошь и массовость, как Кант и инфлюенсерша на съёмках Reel'а. Но Van Herpen демонстрирует другой коллаб — дизайнер x биолог x философ x безумный учёный. Это не предмет продажи, а тема для диспута.
И вся эта история идеально укладывается в парадокс эпохи. С одной стороны — цифровая мода, NFT-наряды, Meta-гардероб, который можно выгуливать только на рендерах. С другой — ультра-физический объект, который дышит, умирает и капризничает. Виртуальный шопинг в Roblox и аквариум на теле. Культура настолько раздвоена, что Фрейд бы снова стал популярен в TikTok.
Van Herpen явно не делает это для продажи миллиона копий через Shein. Это мода как искусство. Как вызов. Как один большой средний палец конформизму фастфэшн. Она не обещает «подходит всем» — она честно говорит: «Это вообще не для тебя, дружок».
В этом контексте sustainability обретает смысл. Не как удобный штамп на этикетке, а как неприличный вопрос на вечеринке: «Ты вообще умеешь заботиться?» Не про биоразлагаемую упаковку, а про биоразлагаемую эмпатию. Иронично, что именно мода, обвиняемая во всех смертных экологических грехах, находит способ обнажить суть: нам лень даже пробовать.
В финале аплодисменты звучали странно. Как хлопки на похоронах. Радость, тревога, легкое отвращение — всё вперемешку. Ведь красота у Van Herpen — это не успокоение. Это крючок в горле. Это вопрос без ответа. Это признание, что между кутюр и лабораторией нет стены — есть только зеркало.
И если раньше казалось, что будущее моды — это сплошные диджитал-аватары и инфлюенсеры без целлюлита, то тут показали другой вариант: водоросли, которые станут твоими психотерапевтами. Которые светятся, когда довольны. Которые напоминают: всё живое капризно, уязвимо и не для массового потребления.
Van Herpen, по сути, устроила не показ, а лекцию. Не про тренды, а про пределы. Не про продажу, а про совесть. При этом с визуалами, которые в Instagram соберут лайков больше, чем мемы с Ким Кардашьян. И в этом главный парадокс: мода наконец перестала делать вид, что хочет всем понравиться. Она снова стала искусством — грязным, неудобным, бесконечно красивым и бесполезным.
А ведь именно за это её и стоит любить.