В начале ХХ века религиозные деятели во многом задавали тональность общественных дискуссий и оказывали влияние на политику. В их галерее священник-расстрига Илиодор занимает место где-то между попом Гапоном и Григорием Распутиным.
Изгоняющий «бесов»
Сергей Михайлович Труфанов родился 19 октября 1880 года в Донской области, на хуторе Большом станицы Мариинской.
Отец его был псаломщиком, что видимо подтолкнуло мальчика пойти в священники. Окончив сначала духовное училище, а потом семинарию в Новочеркасске, он, как один из лучших учеников, был отправлен в Санкт-Петербургскую духовную академию.
Правда в столице он особым рвением не отличался, часто ходил в театр и вообще, шествуя по религиозной стезе, часто прибегал к театральным приемам. Тяга к актерству чувствовалась, когда он собирал пожертвования для бедняков, а потом разносил милостыню по ночлежкам. Однако, его религиозный энтузиазм производил впечатление даже на таких иереев как Иоанн Кронштадтский и Гермоген (Долганев), епископ Саратовский.
Именно Гермоген сыграл заметную роль в возвышении Григория Распутина. Процесс его внедрения в высшее общество начался осенью 1903 года и тогда же «старец» познакомился с недавно постригшимся в монахи, под именем Илиодора, Сергеем Труфановым.
Когда Распутин начал вести собственную игру, Гермоген попытался заменить его кем-то более послушным. Труфанов предложил юродивого Митю Козельского (Дмитрия Попова), который в январе 1906 года даже удостоился чести чаевничать с государем. Однако, в отличии от «старца», Митя не отличался харизмой и красноречием (одно из его прозвищ – Гугнивый) и быстро вышел в тираж.
Распутин и Гермоген стали лютыми врагами, но Илиодор ухитрялся дружить с обоими. Свою деятельность он перенес в Почаевскую лавру на Украине, сдружившись с черносотенцами и призывая к еврейским погромам. Крестьяне толпами валили на его проповеди, видя в нем радетеля о благе народном.
Растущая популярность и непредсказуемость Илиодора стала напрягать власти и вскоре Синод перевел его с Украины в Поволжье. Здесь Илиодор тоже оброс преданными поклонниками и даже снискал репутацию целителя, умевшего изгонять бесов.
Распутин вероятно видел в нем родственную душу и даже помог основать Свято-Духовский монастырь в Царицыне. Однако, защитить его от бюрократов Синода, считавших Илиодора своего рода популистом в рясе, старец не смог. Ретивому иеромонаху, крывшему теперь не столько евреев, сколько местных чиновников, запретили вести пастырскую деятельность. Заручившись поддержкой Гермогена, Илиодор укрылся на архиерейском подворье в Царицыне.
Это было время «столыпинской реакции». Революция 1905 года уже отгремела, и, вероятно, за отсутствием других информационных поводов, конфликт иеромонаха с Синодом резонировал по всей России. Хотя проповедовать ему запрещалось, Илиодор шатался по храмам Царицына и все равно выступал до тех пор, пока служители его не выпихивали. Народ поддерживал гонимого пастыря с энтузиазмом реагируя на его выпады против местных чиновников имена которых давно канули в Лету.
Судя по всему, публику волновали не столько речи Илиодора, сколько сам факт появления в церковной среде пастыря, специализирующегося на политической демагогии.
В боях с Распутиным и Синодом
Взрыв грянул, когда в одной из проповедей он обругал пророка Мухаммеда. По жалобе татарской общины из Петербурга прибыла сенаторская комиссия. К ее приезду Илиодор уже устроил новый скандал, призвав паству разгромить редакцию газеты «Царицынская жизнь» периодически проезжавшейся по нему в своих публикациях. Редакцию не разгромили, но паре прилично одетых граждан, принятых за журналистов, бока намяли. Кажется, это стало последней каплей, после которой даже Гермоген отступился от своего буйного подопечного.
Несмотря на протесты многочисленных поклонников, его выслали в Минск - он вернулся. Выслали в Тульскую епархию - он убежал и вновь объявился в Царицыне. Илиодору даже удалось добиться аудиенции у Николая IIсовершавшего путешествие по Поволжью, но тот предоставил расхлебывать эту кашу Синоду.
Вообще, Идиодор пользовался любым поводом, чтобы оставаться в информационном поле. Он, например, в 1911 году совершил круиз по Волге, выступая со своими скандальными проповедями, и заявляя, что занимается поисками похищенной семь лет назад Казанской иконы Божье матери. Потом, когда Гермоген развернул в печати крестовый поход против Распутина, тоже начал разоблачать «старца», чем набрал дополнительные очки в глазах оппозиционной публики. И тогда, Илиодора резко повело влево.
В 1912 году полиция под конвоем все же доставила его во Флорищеву пустынь (Владимирской епархии), откуда он обратился с прошением к Синоду о снятии сана, а в проповедях начал каяться перед евреями и заявлять о разрыве с православием.
Сан с него сняли, из монахов расстригли, после чего он женился, завел детей и поселился на родном хуторе, где вокруг него стали собираться поклонники и поклонницы. Одной из поклонниц была психически нездоровая Хиония Гусева. После беседы с Илиодором, она отправилась в Тобольскую губернию, где пырнула ножом Распутина.
Старец остался в живых, но, впоследствии не раз говорил, что если бы ему не пришлось отлеживаться после ранения, то он наверняка отговорил бы Николая II объявлять войну Германии. Так что вектор, по которому пошла русская история в 1914 году отчасти был скорректирован Илиодором.
Известие о покушении он получил, уже находясь в Финляндии, куда бежал нелегально, узнав, что ему собираются предъявить целый букет обвинений, включая «кощунство, богохульство, оскорбление Его Величества и образование преступного сообщества».
Но Финляндия все же была частью Российской империи. Учтя этот факт, Илиодор метнул в Распутина прощальный дротик в виде книги «Святой черт» (в которой изложил все самые грязные и фантастичные сплетни о «старце») и укатил в Соединенные Штаты.
После Февральской революции он выступил в качестве эксперта по России и даже сыграл самого себя в первом голливудском фильме о крахе самодержавия «Падение Романовых».
На Родину Труфанов вернулся в разгар Гражданской войны. То ли соскучился по семье, то ли происходящая заварушка чем-то его манила. Поселившись в Царицыне, он объявил себя «Патриархом всея Южныя России». Раскол верующих, объективно играл на руку красным и вполне естественно, что многие воспринимали этот проект как затею чекистов.
Враги большевиков даже сделали своего рода «ответный ход» распустив слух, будто комиссаривший в Астрахани Сергей Киров является никем иным как сменившим имя Илиодором. Внешне они действительно были похожи.
«Ваш брат-товарищ-гражданин»
События мелькали как в калейдоскопе, но ни красные, ни белые Илиодора не трогали. Когда боевые действия завершились, а в крае начался голод расстрига-монах написал письмо Ленину с предложением создать некую «Живую христовую церковь», способную примирить большевиков с верующими.
В общем, он предлагал церковную революцию, которая должна привести «к примирению народных масс с коммунистическим устройством жизни». Подробности обещал изложить при личной встрече. Подписался размашисто: «Остаюсь преданный Вам, ваш брат-товарищ-гражданин Сергей Михайлович Труфанов (патриарх Илиодор)». Ленин не ответил.
В мае 1922 года «брат-товарищ-гражданин» эмигрировал сначала в Германию, потом в Соединенные Штаты. Дальнейшее его мельтешение мотивировалось одной целью, поймать какую-нибудь рыбку в мутной воде церковных расколов. Узнав, что в Советской России появилась пробольшевистская обновленческая церковь (да еще с брендом «живая»), он попросился в ее лоно и был принят, но как мирянин (руководящие вакансии оказались уже заняты).
Бывший монах начал играть на бирже, но биржевой крах октября 1929 года унес все скопленные непосильным спекулятивным трудом сбережения.
Труфанов попытался найти себя на ниве антисоветизма и когда в Нью-Йорк прибыл архиепископ Вениамин (Федченков), пытавшийся сохранить американские православные приходы в ведении Московского патриархата, начал вести агитацию против его миссии.
Выступления Сергея Труфанова были полны патетики и убийственного сарказма, а в конце он разворачивал русский трехцветный флаг с лозунгом «Отчество в опасности!»
Вопрос о том, кто оплачивал эту работу остается открытым: не исключено, что он действовал исходя из своей генеральной идеи – любой ценой оставаться в информационном поле. Но время уже ушло. История совершала повороты, в которые ему никак не удавалось вписаться.
Пришлось устраиваться швейцаром в гостиницу, где, ему вероятно, даже довелось распахивать дверь перед Аль Капоне.
Скончался Труфанов 28 апреля 1952 года от болезни сердца.