Всего лишь сон,
Всего лишь миг;
Но мигом мы живем,,
Всегда его храним…
Крисмес довольно поздно улеглась в кровать и моментально уснула. Она надеялась, что все с ней происходящее, сегодня пройдет, но всю ночь ей не давали покоя связанные между собой сны, приходящие, почти, каждую бессонную ночь. Они были похожи на те, которые иногда являлись к ней, но она неизменно умела толковать их. Эти были не такие: они словно учили ее, давали наставления, остерегали и направляли на неизведанные пути.
Крисмес была небольшого роста. Ее волосы на свету отливали золотом и были светло русыми, длиной чуть ниже плеч, в цвет глаз, которые иногда приобретали зеленоватый оттенок.
Она проснулась рано утром, не понимая их значения. На часах было 6:00 – в это время она обычно устраивала утреннюю пробежку после «мленного» воскресенья и в этот момент прокручивала у себя в голове все свои мысли и снившиеся перед этим сны. После своих раздумий она чувствовала себя спокойней и уверенней. Но именно эти предвиденья не давали ей покоя никогда, как она ни старалась подавить свои тревоги и волнения. Тогда Крисмес еще много времени гуляла около своего дома, все еще не понимающая ничего, кроме собственных проблем. Возвращаясь домой, она с полной уверенностью принимала холодный душ и собиралась в колледж.
Крисмес жила в небольшом городке. Его улицы были украшены высокими тополями, елями и кустарниками. В садах росли яблоневые и черешневые деревья. Многие школы окутывали соцветия сирени, завораживая и на время гипнотизируя, проходящих мимо людей. Она всегда хотела видеть свой дом таким, но нет ничего вечного, так же, как и мира. Нет, «горячей» войны не было. Но люди сами понимали, что очень многие утратили веру не только в добро, но даже и в самих себя. Мир пытался возрождаться из собственного хаоса, но какого труда ему это стоило, сколько нужно было сил и терпения, которых так не хватало. Многое нужно было преодолеть, и именно это должно было сделать новое поколение.
Она чувствовала, что этот день не такой, как остальные. Что-то произошло с ней этой ночью, что-то новое и неизведанное. И вдруг, оно мелькнуло в ее памяти – это был обрывок сна:
Крисмес очутилась в знакомой ей комнате, перед ней стояло фортепьяно, она села за него и стала играть – это и было тем новым и загадочным в ее сне, ведь она не умела музицировать. Она точно помнила все клавиши, к которым прикасалась, и знала, что сегодня попытается воспроизвести все это…
Придя в колледж, ей не терпелось войти в нее. Сможет ли она найти в себе то, что находилось в ее сне?!
Крисмес встретилась в холле со своей подругой Еленой. Девушка была ее ровесницей. Елена заплетала каштановые волосы в конский хвост, что выделяло ее темные полумесяцем брови и шоколадные глаза.
Они разговорились и не заметили, как прозвенел звонок. После этого все занятия тянулись бесконечно долго, и она грезила предстоящим уроком музыки.
И вот, долгожданный момент настал!
Во всей суматохе, что творилась на перемене, Крисмес подошла к фортепьяно, притронулась к клавишам и начала играть ту самую мелодию, которую слышала во сне. Ее удивлению и потрясению не было границ. И вот, весь шум утих..., и комната наполнилась незабываемыми звуками. Они поразили всех, кто находился поблизости, многие слушали, боясь пошевелиться, боясь вздохнуть. Мелодия забиралась в самые укромные уголки человеческой души, а сердце при ней трепетало. Еще последний взмах кистью, и последний миг неизведанного пронесся по комнате и содрогнул всех. Они стояли неподвижно и не знали, как поступать дальше. Крисмес встала; к ней подошла учительница и спросила о том, что это было. Она не смогла ответить. Вместо этого просто прошла мимо всех, села на свое место и погрузилась в собственные мысли и раздумья. Они были направлены в сторону музыки: что послужило причиной этого? и как она должна реагировать? Эти вопросы постоянно кружили в ее голове. Но неожиданно их прервал звонок. Все встали и вышли из кабинета.
После к ней подошли Дмитрий и Елена – ее самые близкие и понимающие друзья.
− Ты прекрасно играешь! – сказал Дмитрий.
− Почему мы не знали о твоем таланте? – спросила Елена.
− Я и сама не знала, даже и не предполагала, – ответила Крисмес.
− Это как?! – Возмутилась подруга.
− Не знаю! Все, как-то, само собой получилось. Я до сих пор ни разу не играла.
− Крисмес, мне кажется, что ты теперь не будешь спать всю ночь, из-за твоего таланта?! Кстати, Владимир, наверное, ничего не знает об этом. Надо ему рассказать, – шутя, произнес Дмитрий.
− Не нужно ничего ему рассказывать, но ты прав: я и так не сплю ночами, потому что мне снятся очень беспокойные сны. Даже я не могу понять их в тот момент и всю цепь событий восстанавливаю не сразу, а спустя очень большое время, что, к сожалению, очень плохо – не всегда успеваешь что-то предпринять. - После этого, взгляд ее собеседников резко изменился, Крисмес заметила это и заподозрила неладное, но не подала вида.
«Мы думаем, что тебе стоит хорошенько выспаться и не обращать никакого внимания на свои сны, а потом думать обо всем остальном», – в один голос (ошибаясь в порядке нескольких слов) посоветовали Елена и Дмитрий, после продолжительного молчания.
− Спасибо за совет. Я сейчас так и поступлю, – незамедлительно ответила Крисмес.
В дальнейшем они еще немного поговорили и разошлись по домам, зарываясь в собственные размышления и думая о теме их разговора. А Крисмес гадала о том, что скрывали от нее смущенные и удивленные лица друзей.
Прошло некоторое время, и Крисмес скакала верхом во весь апорт то и время, умоляя коня делать галопные шаги, как можно быстрее, чтобы предотвратить неизбежное. Множество одиноких деревьев, возвышавшихся посреди травянистых лугов, озера и поля проносились мимо нее, не оставляя никаких воспоминаний в ее воображении. Ей казалось, что она слышит гром мечей, вонзающихся друг в друга, при этом не оставляя ни единой царапины, ни единого искривления. В этот момент она вспоминала все, случившеесяееся с ней в тот злосчастный день.
…Неизбежный бой, кроваво-красная дымка, покрывающая землю, на которой погибали люди, стоны раненных и закрытые глаза, унесенных в другие миры. Никогда она не предполагала, что такое может быть возможным. Два друга превратились во врагов…
Ее волосы, извиваемые и истязаемые ветром, все время мелькали у нее перед глазами, но она не обращала на это никакого внимания. Ей не было дела ни до чего, кроме того, как успеть и остановить самых верных друг другу друзей. Все были не правы, когда говорили о том, что будет легче, если есть только один верный друг. Ведь она дорожила ими обоими, но убийство она не простила бы никому. Кто именно был предателем – она не знала.
Ветер резал ее глаза с такой силой, что из них сочились слезы. Всей дороге, длившейся для нее бессильно долго, понемногу приходил конец, и она приближалась к месту дуэли. Вблизи мелькал знакомый ей луг, но на нем не было ни одной стоящей фигуры, и только две белых безжизненных точки лежали друг около друга. Она подъехала ближе и увидела то, чего боялась: Дмитрий и Владимир бездыханно лежали на зеленой траве, крепко сжимая мечи, вонзившиеся в их тела. Из ее глаз невольно потекли слезы, но уже не те, которые вызывались неистовым ветром – они пробуждались благодаря страданиям и бессильному горю, присутствующими в сердце Крисмес. Девушка слезла с коня и подошла к мертвым. Ноги перестали ее держать, и она упала на колени, держась за голову. В этот момент из ее уст вырвался неистовый крик и множество отрицаний. Она обвиняла себя в случившемся и не знала что делать. Перед глазами все поплыло, и раздался пронзительный звон, резавший слух.
Крисмес проснулась в холодном поту и на мгновенье закрыла глаза:
«Это был всего лишь сон, просто… сон», - успокоила она себя.
А телефон продолжал разрываться, и она сняла трубку.
На другом конце провода Крисмес услышала голос Дмитрия.
− Крисмес, извини, что беспокоим.., но я и Елена не сказали тебе кое-что: нам тоже снятся сны и они... Они предвещают ужасные вещи, - с беспокойным и виноватым голосом произнес Дмитрий.
− Почему вы так думаете? – спросила Крисмес.
− Может, встретимся завтра? Обсудим это. – предложила Елена.
− В общем-то уже завтра (на часах было 2:30), встретимся под старым дубом, я буду ждать вас там.
− Мы придем, - раздался ответ.
Они попрощались.
Владимир в это время сидел на крыше своего дома. Ему в эту ночь тоже снились сны, и они не пророчили хороших событий, по его мнению. Всегда когда он спал, то видел нечто, что пугало его. Это были чувства, которым он не мог дать объяснений. И все же одно сновидение очень крепко засело в его голове.
Он лежал недвижим, вокруг был мрак и страшная пугающая безмятежность, которую он боялся с самого начала… Владимир знал, что это, и это непременно хочет заполучить его. И всегда, всегда в его сне появлялась она. Теперь ее волосы были серебристыми, а не такими, какими он их помнил. Ее глаза тоже святились страхом, но менее обреченным, чем у него. Тогда он знал, что уже давно не видел этого блеска и воздушности в ее походке, ее милой улыбки, ее саму. Она подходила к нему все ближе, наклонялась над его недвижимым телом и что-то тихо ему говорила. Ее рука, прикоснувшись к его груди, переносила нечто светящееся, нечто, что было наполнено жизнью, которую она отдавала ему. Крисмес отдавала свою жизнь ради него и не просила ничего взамен. Тогда он очень сильно хотел посмотреть на нее еще раз – на то, как она улыбалась ему, но его веки тяжелели и открывать их он мог лишь после того, как просыпался в реальности.
Наступившая ночь не была сладкой не для кого: все те же сны не давали им покоя, и случившийся между ними разговор только еще сильнее раздувал пламя страха.
На следующий день все трое встретились в указанном месте. Перед ними растелилась небольшая лужайка, посередине которой возвышался могучий и гордый дуб.
− Доброе утро! Вы наверняка не спали всю ночь, если наши сны похожи, - С иронией и легкой насмешкой произнесла Крисмес.
По ее расположению духа можно было сказать, что ничего серьезного не случалось и она жила беззаботной жизнью, но под этой маской скрывалось беспокойство за друзей и надежда на незначительность того, что они хотели рассказать ей.
− Доброе, но неспокойное. Сегодня я видела войну, казалось, что воюют все миры и все люди, жившие во все времена, - это привело к полному разрушению. Сон показался мне явью, если бы я не проснулась. И потом я поняла, что была там по-настоящему и все чувства, переполняющие меня, были со мной, – с усталым голосом произнесла Елена, облокотившаяся на ствол дуба, смотревшая на розовый рассвет.
− И я бывал там. Но ты беспокоишься? – спросил Дмитрий. В Его голубых глазах тоже отразилось это чувство. Когда он стоял рядом с Еленой, но та едва доставала ему до плеча, и ему приходилось слегка наклонять белокурую, коротко-стриженную, голову, чтобы поговорить с ней.
− Наверно это действительно так, - и в ее ответе была искренность.
− Ну, а что тебя беспокоит, Дмитрий? Ты скажешь нам? – спросила Крисмес.
− Война мне сниться изредка, но если выпадает момент, то я вижу две воюющие стороны, одна из которых никого не убивает. Взамен, она изменяет людей и, проникая в самих воинов, пробуждает в них все добро, которое, по каким-то причинам, оказалось в заточении. Этим добродетельным войском управляют четверо всадников. Смотря на них, можно понять, что они дорожат друг другом и еще больше теми, кто находится на поле брани.
− И почему всегда сниться нечто ужасное? Но именно во сне я научилась играть на фортепьяно, - ответила Крисмес.
− Возможно, что все это и странно, а если что-нибудь произойдет? - обратился к своим собеседницам Дмитрий.
− Будем надеяться, что только в наших снах... – Предположила Крисмес.
− Да, скорей всего это все пустяки и подростковые страхи… – Неуверенный голос Дмитрия произнес эти слова…
− Быть может…да. Но тогда бы ты этого не боялся, Дмитрий! – Крисмес была так серьезна, и взгляд был ее так внушителен, что Дмитрий покрылся на время мурашками:
− Я, действительно, боюсь…
− Мы все боимся, но…мы сами строим свои страхи, если хотим! – Елена обернулась, когда говорила эти слова.
− Только давайте будем вместе… что бы в наших головах не происходило!
− Дмитрий, я не брошу вас, что бы ни случилось, – Кивнула Крисмес.
− Ребята, хватит о грустном, пожалуйста! – Лицо Елены было серьезным, но в момент изменилось. - Ну, а теперь необходимо спасать наших одногруппников, объясняя, каким образом они чуть не взорвали кабинет химии, - с веселой улыбкой произнесла Елена.
Услышав это предложения, никто не удержался от смеха, и на мгновенье беспокойные мысли покинули их.
− Твое чувство юмора никогда не пропадает?! – спросила Крисмес.
− А вы сомневаетесь?!
Казалось, что все тайны открыты, и страх отступил на один шаг назад, но Дмитрий не рассказал самого главного. Впоследствии чего, он укорял себя за самый ужасный поступок, совершенный им, за неподчинение и неверие предсказаниям и наставлениям голоса, присутствующего во всех его снах.
На этот раз он знал наверняка, что не сможет рассказать друзьям о своих опасениях, надеждах и желаниях, о которых даже и не смел думать раньше. Дмитрий был уверен в том, что его выбор всегда будет в его руках, но он ошибался в этом.
То, что сегодня видела во сне Крисмес, видел и он. Но вот исход был совершенно другим, не таким какой он был в снах других.
Одевая свой военный костюм, Дмитрий осознавал лишь только месть, жажду власти и предательства. Он надеялся, что он выйдет правым из этой битвы и накажет своего врага за его лицемерие. В его сознании было два противоречия. Они всегда были лишь в этом сне, и никогда он не мог выбрать из них правильное. Первое – говорило оставить все как есть и быть лишь рукой судьбы, которая непреклонно совершала свои карающие действия. Второе – измениться и остаться со своими друзьями, верными и преданными ему. Но он иногда выбирал все же первое, и тогда его взору представлялась совсем непредсказуемая картина, в которой исход был всегда один. Двое врагов, бывших друзей, держали в руках тело молодой девушки, которой была Крисмес.
Но еще у него не укладывалось в голове то, что все происходило в его сне ему не принадлежало. Это было чуждо ему, его разуму и сердцу.
Они вышли на сиреневую аллею и тихими, но быстрыми шагами направились к учебному корпусу. А в это время слабый ветерок нежно ласкал резные листья дуба, которые, своим звоном, походили на тихие отголоски людской речи. В этот момент казалось, будто могучее дерево, прощаясь со своими частыми посетителями, выше приподнимало свои раскидистые ветви и еле слышным шепотом желало удачи. Увы, но этого никто не услышал.
Елена видела военные действия в своих снах, но немного не такие, какие привыкла видеть в жестокой реальности. Это казалось ей бессмысленным до такой степени, что ее всегда посещала одна и та же мысль: «Все будет по-другому и иначе, не так, как сейчас!» Ее все время кто-то держал за руку, не давая упасть или споткнуться. Она всегда ощущала очень внушительную силу вокруг себя. Люди, жертвы, мертвые, живые, раненные, пораженные страхом или безрассудным шансом выживания – все они мелькали перед ней в беспорядке, раня и терзая душу. Был один, кого это забавляло. Он стоял рядом и, в тоже время, очень далеко от нее. Это существо знало, чего оно хочет. И достигало своих поставленных высот любыми способами. Этот мир, мир ее снов, вертелся вокруг этого человека, вокруг его алчности и греховных желаний. Но в итоге он исчезал… Елена буквально кралась дальше сквозь эту битву. Она знала, что не проснется, пока не увидит что-то важное и не менее страшное, чем было до этого. И вот, она была здесь, на этом месте. Молодой человек лежал на земле. Он был ранен, но был еще жив и просил прощения и милости у кого-то, кого любил и не мог простить себя, что не сказал что-то очень важное вовремя своей жизни. Елена увидела ту, с кем он пытался поговорить. Черты ее лица были не четкими, но довольно милыми и нежными. Она была непоколебима и, выслушав умирающего, хотела уходить. Но обернувшись, она больше не смогла сделать ни шагу, потому что ее грудь пронзила стрела. Она мягко упала рядом с молодым человеком и, даже не открыв глаза, моментально уснула. Он обнимал ее до последнего, а потом отправился следом за ней. Это было страшно, но настолько реально, что, казалось, изнутри вырывают сердце, которое медленно билось и хотело вот-вот остановиться. Но на смену этому сну приходил другой, который заставлял именно ее сердце биться еще сильнее и трепетать. Она сидела на кованной скамейке, среди облаков. Но та половина, где сидел ее спутник, находившийся рядом и в предыдущем сне, была ей не видна. И, безусловно, это интриговало ее. Она слышала его голос, чувствовала его внимание и притягательный взгляд на себе. Они много разговаривали и любовались лесами и озерами, долинами и реками, прекрасный вид которых открывался со столь высокого места. Собеседник взял ее за руку очень крепко и, лишь едва во сне было позволено приблизиться к ней, как она поняла, что это сон и ей пора просыпаться. "Нет, я не хочу, но хотя бы еще немного!" И ей было дано это время, но облака все сгущались и она отдалялась от своей иллюзии все ближе и ближе к действительности.
Поднявшись по лестнице, Крисмес направилась в коридор и, пройдя его, встретилась с Владимиром, человеком который понимал ее с полуслова, даже от одного взгляда он знал, о чем она думает.
− Жаль, что мы видимся так редко, но всегда наш плюс в том, что есть, о чем поговорить. Правда? Здравствуй! - улыбаясь, поприветствовала его девушка.
− Доброе утро. А ты права. - Его зеленые глаза заколдовывающе блестели в свету искусственных ламп. - Я давно не видел тебя. - Он наклонил голову слегка набок, что бы лучше уловить выражение лица Крисмес. А потом поднял руку и поправил темно-каштановые волосы, чтобы скрыть свой интерес.
Они стояли друг против друга всего лишь несколько секунд, обмениваясь новыми впечатлениями. Со стороны это было похоже не на дружеские любезности, а на учтивую заботу, но не понятно было, кто именно был инициатором. Вскоре подошла Елена.
Они обмолвились об их сновидениях, и оказалось, что и с Владимиром творилось то же самое. И при упоминании о неожиданном таланте Крисмес чувство беспокойства выразилось на его лице, и он всячески пытался его подавить. Видя волнение Владимира, собеседники попытались расспросить его, но в ответ не услышали ничего ценного. Владимир сказал им только о своей надежде на то, что его опасения беспочвенны.
На следующий день все четверо встретились вновь.
− Ну, как спали? – Спросила Крисмес.
− Я всю ночь, как это ни странно, спала спокойно,– ответила Елена.
− И я ничего не видел, – сказал Владимир.
− Мне тоже ничего не снилось, - произнесла Крисмес.
− Да.., и я не помню не единого сна. Вам не кажется, что скорей всего эти сны будут еще страшней? И затишья перед бурей нам не миновать?! – Это было сказано, как говорят многие, когда ничего другого просто не приходит на ум.
− Все возможно, Дмитрий. – Подтвердила его слова Крисмес.
После этого длилось небольшое молчание, но его прервал Дмитрий.
− Да, Крисмес, тебя искал преподаватель музыки Лилия Владимировна, - вспомнил он.
− А что она хотела?
− По-моему, она хотела, что бы ты сыграла ту мелодию на одном из ее уроков.
− Спасибо, что сказал, сейчас пойду к ней и все узнаю подробней.
Поднимаясь на четвертый этаж, Крисмес задумалась и не заметила, как могла пройти мимо кабинета музыки, но, опомнившись, свернула в нужную дверь. Оказалось, что Дмитрий был прав, и преподаватель на самом деле попросила ее сыграть на одном из уроков. Она любезно согласилась, но не заверяла, что сможет воспроизвести все в точности.
Буквально через несколько часов она вошла в кабинет. В это время там проходил (для всех желающих) урок музыки. На нем присутствовал и Владимир, и он смотрел на нее со страхом и неуверенностью. Она, не понимая его взгляда, по просьбе учителя подошла к фортепьяно и начала играть. Ее руки наполнились необычной легкостью и волшебством, они будто сами скользили по клавишам и перебирали их одну за другой. Все, сидящие в кабинете, погрузились в музыку и вдруг, раздался испуганный и повелительный голос:
− Прекрати играть!
Крисмес обернулась и увидела Владимира. Она попыталась оторвать руки от клавиш, но не смогла, они продолжали играть, не завися от ее воли.
− Я не могу! – выкрикнула она.
Владимир подбежал к ней и, их озарил свет. Его яркость не резала глаза, а наоборот, им казалось, что она защищает их от чего-то, что они не видели. Свет был мягок и как будто обволакивал, он казался им знаком…