Я не думал, что однажды скажу это вслух: Укупник постарел. И не столько внешне — хотя и лицо измучено морщинами, и седина в волосах больше не прячется, — сколько внутренне. Словно ушел тот легкий озорник, чьи песни тридцать лет назад были обязательным саундтреком любой свадьбы или корпоратива. Сегодня его имя мелькает в совсем других заголовках — про замороженные счета, нарушенные правила парковки, и самое горькое — про трещину в отношениях с дочерью.
А у меня до сих пор в голове звучит его вечное:
«Я на тебе никогда не женюсь».
Песня-парадокс, хит до эпохи соцсетей. Смеялись все — и он тоже. Женился ведь. Первый раз — как бы случайно. Второй — по инерции. Третий — будто пытаясь переписать свою судьбу заново. А теперь — 71. За плечами три брака, трое детей, одна обида, один Porsche… и тишина в трубке.
Но обо всем по порядку. Потому что история Аркадия Укупника — это не просто жизнь одного артиста. Это отражение поколения. Того самого, которое когда-то пело, потом весело жило, потом надолго замолчало. А теперь будто пытается объясниться — с собой, с близкими, со временем.
От Каменец-Подольского до Примадонны
Родом он из Каменца-Подольского — мальчик из интеллигентной инженерной семьи. Спорт, гитара, ни драк, ни подворотен. Все по канону: поступление в МАИ, авиастроение, ракеты — мечты, достойные советского юноши. Но сердце его тянуло не к небу, а к софитам. Пока однокурсники чертили крылья, он собирал первую группу — не про рев гитар, а про иронию в куплетах, не про маршевую четкость, а про музыкальный юмор, который позже станет его фирменной подачей.
Парадоксально, но звезда Укупника зажглась не на сцене, а за кулисами. «Рябиновые бусы» для Понаровской — и с этого началось. Песни пошли в народ через чужие голоса. Шуфутинский, Долина, Овсиенко — если у тебя в 80-х не было хита от Укупника, ты был где-то вне шоу-бизнеса.
Но подлинное рождение образа произошло позже — благодаря Алле Борисовне. Именно она вылепила из него «советского Пьера Ришара» — нелепого, обаятельного, влюбленного очкарика. Маска оказалась выигрышной. Его песни разлетались, еще до того как появилось слово «вирусный». Он сам писал музыку, сам снимал клипы, сам шутил над собой. «Сим-сим, откройся», «Мадам Брошкина» — каждый хоть раз под них отплясывал, пусть даже в одиночку, на кухне под майонезный салат.
Но как и в любом хорошем шоу — за кулисами всегда есть что-то еще. Что именно скрывалось там — об этом чуть позже.
Семейная арифметика: дважды мимо, один раз — в сердце
Первый брак в его жизни случился почти по молодежному импульсу — без серьезного расчета, скорее по наитию. Он сам потом признавал: женился тогда скорее «по приколу», без глубоких размышлений. Его избранницей стала однокурсница Лилия Лельчук — вместе смеялись, вместе и расписались. Впрочем, ненадолго. Разошлись быстро, оставив друг другу только воспоминания — и сына. Григорий, их общий ребенок, сейчас живет в Германии, ему 44, он уже сам отец. Возможно, именно он из всех троих детей оказался наименее затронут «системой наездами» в этой странной семейной хронике.
Вторая история началась буднично: он просто подвез знакомую до дома и неожиданно выяснил, что они соседи. Почти без пауз предложил ей переехать. Так в его жизни появилась Марина, а вместе с ней — дочь Юнна. И это уже было не временное увлечение, а настоящая связь. Юнна стала для него особенной: умная, талантливая, самостоятельная. Режиссер по профессии, сильная личность по характеру. Но при этом — с болью внутри.
Весной 2023 года она появилась в эфире НТВ и спокойно, без истерики, констатировала: отец не знает свою внучку, не общается с ее мужем, и между ними словно пролегла граница — как будто они существуют в параллельных реальностях. Она не требовала любви, не вызывала на откровенность — просто говорила как есть: их больше ничего не связывает.
И, пожалуй, это самое страшное, что можно услышать о родителе.
Одна квартира и две стороны любви
Что же на самом деле произошло? Укупник — человек явно не из бедных, и уж точно не тот, кто намеренно оставил бы дочь без крыши над головой. Но суть конфликта, как ни странно, свелась к одной квартире. Юнна жила в его жилье на западе Москвы. Потом — съехала. По слухам, отец решил продать квартиру. Говорят, инициатива исходила от его нынешней супруги. Говорят, он не стал спорить.
Юнна убеждена: ключевая фигура в этом — Наталья, его третья жена. Именно она, по ее мнению, перекрыла доступ к прошлому. Отрезала старую семью от нового пространства, от внимания, от остатков былой привязанности. В ее восприятии — это не просто бытовой эпизод, а символическая отстраненность. Ее воспоминаниям противостоит тишина: Укупник хранит молчание. Ни комментариев, ни попыток прояснить ситуацию. Только Instagram — с кадрами младшей дочери Софьи, с видом на загородный дом в Барвихе, и без единого упоминания о внучке.
И, быть может, здесь уже не так важно, кто прав, а кто виноват. Главное — что между отцом и дочерью пролегла трещина. И теперь тому, кто когда-то с иронией пел «я на тебе никогда не женюсь», остается объясняться не с женщинами, а со своими детьми.
Наталья и вторая молодость
Наталья Турчинская. Кажется, именно с третьего раза Укупнику действительно удалось жениться по любви. Он заметил ее однажды в студии — тогда не взял даже номера телефона, но судьба свела их вновь. И все завертелось: роман, брак, совместные поездки. Ей было 24, ему — за сорок, но разница в возрасте словно потерялась на фоне общего увлечения. Через одиннадцать лет в их семье родилась дочь Софья — Укупнику на тот момент исполнилось 58.
Говорят, он был безмерно счастлив. Появились няни, частный детский сад, прогулки на велосипедах и уютный дом в Барвихе. Он стал все реже появляться на светских приемах — и, вероятно, в этом не было ничего плохого. Проблема в другом: вместе с мероприятиями он начал исчезать и из жизни старших детей. Потому что, видимо, в доме, где растет младенец, для обид взрослых места уже не оставалось.
Наталья не была публичной фигурой — занималась туризмом, вела обычную жизнь. Но после замужества ее биография наполнилась благополучием. Кто-то скажет, что ей просто повезло встретить любовь. Кто-то — что это удачный союз. А может, все проще: если человек приносит другому покой — уже не зря пришел в его жизнь.
Хотя когда этот покой становится ценой утраты связи с дочерью… здесь, конечно, возникают вопросы.
Музыка осталась. А Укупник — будто исчез
Что делает человек, когда все уже было? Укупник попробовал все, что мог предложить шоу-бизнес: писал для других, пел сам, играл в кино, гастролировал, эпатировал, трогал до слез, шутил, влюблялся, женился, разводился и снова начинал сначала. Его песни стали голосом эпохи — ироничной, легкомысленной, чуть инфантильной. «Сим-сим, откройся», «Мадам Брошкина», «Я на тебе никогда не женюсь» — это не просто хиты, это культурные мемы 90-х. Они звучали из каждого утюга и застолья, они были — частью нас.
Но время идет. Уже больше десяти лет он почти не выпускает новых песен. Вместо эстрады — музыка для театра и кино. Мюзиклы, сцены, партитуры. «Ромео vs Джульетта», «Князь Серебряный» — театр как будто дал ему новое дыхание. Или хотя бы рутину, ради которой есть смысл просыпаться по утрам.
Только это уже не тот Укупник. Тот — с лукавым прищуром, в нелепом костюме, смешной и свой. Этот — с очками на носу, с тихой музыкой в голове и заботой о здоровье. Тот — живой, на экране. Этот — где-то в Барвихе, с партитурами и отсутствием диалога. Особенно — с теми, кто когда-то называл его просто «папа».
Музыка осталась. А он сам будто растворился.
Скандалы и наклейки: старость в три акта
2023-й стал для Укупника неожиданно громким. Все начиналось привычно: музыкальные проекты, новые партитуры, творческие планы. А потом — новость, от которой слегка перекосило даже преданных поклонников. Налоговая арестовала его счета. Причина? Долг в 42 тысячи рублей перед охранной фирмой. Казалось бы, сумма смехотворная для человека из мира шоу-бизнеса. Но ее не оплатили. Более того, Укупник и вовсе отказался признавать задолженность. Мелочь. Но неприятный привкус остался. Особенно от артиста, который всю жизнь строил образ человека легкого, тонкого и ироничного.
А уже в 2024-м — новый удар по репутации. Парковка у торгового центра. Porsche Panamera, три места для инвалидов. Да, именно три человека с ограниченными возможностями могли бы там оставить свой автомобиль. Но вместо них — там оказался артист. Не узнанный камерой, но «вычисленный» по наклейке джазового фестиваля на стекле. Интернет мгновенно отреагировал: фото, посты, мемы, волна возмущения и осуждения.
Он снова промолчал. Ни комментариев, ни объяснений. Ни по поводу парковки. Ни по поводу долгов. Ни по поводу боли дочери. Будто решил: молчание — универсальный ответ. Или, может быть, просто устал. От слов. От шума. От необходимости оправдываться за жизнь, которую прожил вслух.
Папа, которого не было рядом
Время проходит, а вот что не тускнеет — это боль. Юнна говорила об отце спокойно, без упреков, без надлома. В ее словах не было обвинений — только сухая, почти медицинская констатация: он ее не видел, с внучкой не знаком, с мужем никогда не общался. И от этого становится неловко даже стороннему слушателю. Потому что в такие моменты речь идет уже не о конкретном человеке, не о звезде 90-х. Речь — о нас.
О тех самых выборах, которые делает каждый. О грани между «быть рядом» и «оставаться в стороне». О том, что можно попытаться стать хорошим отцом сейчас или надеяться однажды стать хорошим дедом. Только вот время — не повторяет экзамены. И шанс, однажды упущенный, не пересдается.
А ведь возможность у него была. Все, что нужно, — было: любовь, семья, деньги, признание, полная свобода действий. Ни войны, ни эмиграции, ни форс-мажоров. Он мог просто прийти. Позвонить. Спросить. Поддержать. Но, видимо, выбрал — отстраниться. И это тоже позиция. Только расплата за нее приходит не в рублях. А в молчании.
На сцене — аплодисменты, в жизни — пауза
Сегодня Аркадий Укупник живет в Барвихе. Иногда пишет музыку — для театра, для кино, для себя. Иногда появляется на телевидении. У него есть Porsche, уютный дом, младшая дочь, жена, с которой тихо и спокойно. Есть прошлое, в котором — хиты, дожившие до YouTube-эр, и альбом с говорящим названием «Герой нашего времени».
Но возникает вопрос — времени чьего?
Для кого он этот герой?
Для ностальгирующих фанатов девяностых? Для бывших коллег по сцене? Для семьи, в которой взрослая дочь вычеркнула отца, а младшая пока еще не задает вопросов?
Кажется, он так и остался человеком сцены. Тем, кто появляется, когда включаются софиты. Кто говорит по тексту. Кто умеет быть ярким, веселым, остроумным — если это предусмотрено ролью.
Но в жизни — не всегда есть суфлер. Не всегда есть сценарий.
А жизнь, как ни крути, тоже театр. Только без репетиций.
И самое важное: из роли отца нельзя просто выйти. Даже если в зале гробовая тишина. Даже если никто не хлопает.
Потому что сцена отцовства — без права на антракт.
💖 Мы стараемся делать этот канал уютным уголком для всех, кто любит мир звёзд. Если вам нравится, что мы делаем, поддержите нас — это вдохновляет нас на новые истории!