Увести мужчину из семьи, исчезнуть на двадцать лет с радаров славы и по ночам работать в такси на окраинах Москвы — звучит как синопсис сериала. Но на деле это фрагменты одной жизни. Неужели всё это действительно про Светлану Коркошко, ту самую, чьё имя когда-то украшало афиши лучших театров, а лицо мелькало в популярных фильмах?
Как получилось, что актриса, восходившая на один пьедестал за другим, в какой-то момент словно испарилась, оставив после себя лишь тень былой славы и пару архивных кадров? Почему она ушла? С кем? И почему спустя десятилетия снова появилась на сцене, как будто ничего и не было?
Непросто представить, что артистка, блиставшая в «Братьях Карамазовых» и «Почтовом романе», однажды окажется за рулём такси. Но начнём с начала. А оно, как водится, куда более скромное, чем финальная строка в энциклопедии.
Светлана родилась в Нижнем Тагиле не по выбору семьи, а потому что шёл сорок третий год. Война. Эвакуация. Детство, проведённое в суровой реальности, с куском чёрного хлеба и мечтами о пирожках с повидлом, которые казались настоящим чудом. Особенно если их ели актёры прямо на сцене.
Первое знакомство с театром было самым обычным: поход в летний театр. Но банальным всё и закончилось. Потому что когда на сцену вышла Татьяна Окуневская, девочка в зале уже точно знала, кем станет. Ни мамина мечта о медицинском институте, ни трёхлетняя родительская блокада после поступления в театральный — ничто не могло сбить её с пути.
В итоге: диплом Харьковского театрального института и первое назначение в театр имени Ивана Франко. Казалось бы, классический путь. Но затем началась совсем другая история.
Переезд в столицу, приглашение в МХАТ, роли в «Чайке», «Трёх сёстрах», «Дачниках». Всё шло прекрасно. Но именно на этом фоне в её жизни появляется мужчина. Почти не связанный с театром. Юрий Борецкий, столичный режиссёр со скромными проектами и значительным самомнением.
Познакомились на съёмках. Потом были письма, слёзы, внезапные визиты в Киев и признания. Через три года Юрий приехал с мамой и сделал предложение. И вот она уже в Москве, в новом браке и с билетом в столичную труппу.
Семейная жизнь быстро показала, что сцена и быт — не самые совместимые жанры. Пока Светлана играла главные роли, гастролировала, принимала овации, Юрий мечтал, строил планы и... завидовал. А однажды даже поднял руку. За идею. Он же — «будущий гений», протеже Ивана Пырьева.
Светлана всё ещё надеялась спасти отношения. Даже решила, что готова к материнству. Но как назло — роль Нины Заречной в «Чайке». Ребёнок или сцена? Выбор сделан в пользу сцены.
А потом появился Владимир Салюк. Молодой, талантливый, амбициозный. Ученик Олега Ефремова. Сначала партнёр по спектаклю, затем — по жизни. Всё развивалось стремительно: чувства, муки совести, попытки расставания, предложение — от неё. И чемодан в новую жизнь. Без прописки, без денег, без гарантий. Но с любовью.
Счастье оказалось возможным. Потому что с этим человеком не нужно было объяснять — можно было просто жить. Хотя идиллия сопровождалась постоянной двойственностью: то аплодисменты, то пустой холодильник. Театр жил по своим законам.
После раскола МХАТа Светлана осталась с Татьяной Дорониной и не угадала. Попытка аккуратно намекнуть на спорные режиссёрские решения закончилась для неё театральным «отлучением». От ролей, от репетиций, от сцены.
В месяц — четыре спектакля. Всё остальное время — за рулём, в такси. Чтобы не страдал муж, чтобы сын Фёдор не знал, что на завтрак вместо яиц — только воздух. Но даже в такие моменты она не жаловалась и не устраивала сцен.
Слово «жертва» в её лексиконе отсутствовало. Вместо этого — бензин, руль и пассажиры, не догадывающиеся, что их везёт актриса, которая играла Антигону и снималась у Евгения Матвеева.
Была ли в этом ирония? Возможно. Но точно не драма. Жизнь шла вперёд. Сын подрастал. К слову, Фёдор выбрал не актёрскую стезю — и хорошо. Языки, книги, филология. По крайней мере, не нужно пробиваться через кастинги и ждать звонков, которые не поступают.
А сама Светлана, между поездками и редкими спектаклями, умудрялась сохранять достоинство. То самое, о котором на «Мосфильме» вспоминали с уважением, но ролей не предлагали. Казалось, её время прошло. Татьяна Доронина обиделась, театр стал закрытой дверью. А на экранах — максимум роль «бабушки на лавочке», желательно молча.
Но финал этой истории оказался иным. Потому что, когда почти никто не звонит, ты поднимаешь трубку сама. И выходишь на сцену. Уже не в МХАТе. В антрепризе.
Спектакль с громким названием: «Фаина. Птица парящая в клетке». Подозрительно похоже на автобиографию, не правда ли? И вот тут происходит настоящее чудо: аншлаги, цветы, аплодисменты стоя.
Никто не верит, что эта женщина, только что сорвавшая овации, недавно подрабатывала в такси. Но ведь может же быть такое? Может. Особенно если на первом месте — семья, а не амбиции.
Сыну нужны книги? Мужу — поддержка? Это решается не монологами, а делом. Бензином. Терпением. Верностью себе.
И если вы думали, что Светлана Коркошко — просто красивая женщина из советских фильмов, которая исчезла... то вот он, поворот. Она не исчезала. Она жила. Не афишировала. Не жаловалась. Не выносила своё в эфир.
Ушла, чтобы не мешать. Вернулась, когда было что сказать.
Так почему она действительно пропала на двадцать лет? Почему увела мужчину из семьи, а потом таскала сумки по лестницам коммуналки вместо гримёрки? Почему, имея за плечами культовые роли и работу с мастерами, оказалась вне профессии?
Ответы — не в драматургии, а в реальности. Потому что жизнь порой куда строже любого сценария. И куда честнее.
Светлана Коркошко не исчезала. Она просто выбрала другое. То, что не попадает в афиши. Настоящую сцену — сцену под названием жизнь. Без репетиций. Без суфлёра. Зато с полным залом любви.
А вы что думаете об этом? Делитесь своим мнением в комментариях! А также, если не трудно, поддержите канал подпиской и лайком. Впереди ещё много интересных статей!