«Ровно в такую же тетку однажды обернулась и его первая жена. Он не любил женщин после сорока двух. В них всех появлялось что-то одинаковое, безысходное. Вечные сорок два года было тете Наде - тусклой, бесформенной женщине, мучившей его ежеутренним творогом и вареньем из тертой черной смородины».
Катя Качур
После удачного и удивительно приятного знакомства с Катей Качур в романе «Любимчик эпохи», я решила не откладывать в долгий ящик чтение других её произведений. Схожее послевкусие было от Дины Рубиной и Людмилы Улицкой* (*внесена Минюстом России в реестр СМИ и физлиц, выполняющих функции иностранного агента), когда хотелось всё и сразу, и за небольшой промежуток времени я проглотила приличное количество книг их авторства. Второй прочитанный роман Качур – и я уже узнаю её стиль. Это здорово. Есть своя изюминка, ожидаемое нечто, что способно удивить. Как, впрочем, и у Рубиной, и у Улицкой, творчество которых я тоже люблю. Тоже – потому что, кажется, Катя Качур начинает мне нравиться все больше и больше.
Дебютный роман «Капля духов в открытую рану» на мой взгляд слабее, чем первый мной прочитанный, но мне нравится наблюдать писательский рост. Стилистически и с художественной точки зрения «Любимчик эпохи» выше уровнем, но в «Капле» - драматичной истории, где базовые нотки – классическая музыка, любовь, поиск себя и так и не осуществившаяся сепарация между матерью и сыном - есть своё очарование, чуть присыпанное магическим реализмом (как, впрочем, и в «Любимчике эпохи», кто читал, тот знает). И где-то сюжет даже перекликается с очень любимым мной романом «Русская канарейка» Рубиной, потому что семейная сага о музыкальном гении и болезненной страсти.
«Ты что, не понимаешь, твоя миссия на земле – любить только музыку! Только музыку, в которую кутается Бог, когда устает подметать весь этот человеческий мусор».
Катя Качур
📚Катя Качур «Капля духов в открытую рану»
Вопросы у меня к аннотации, следуя из которой можно подумать, что роман – не то, чтобы нечто аналогичное «Парфюмеру» Зюскинда, но что-то около этой темы – гениальных «нюхачей» и «парфманьяков»:
«Она знает все потайные ходы и тоннели подпольного парфюмерного мира Москвы. В силу редкого обоняния запахами окрашена вся ее жизнь – любовь, восторг, разочарование. За плечами блестящее журналистское прошлое, поклонники, завистливые взгляды. Впереди – пропасть. Признание сменилось забвением, восхищение – насмешкой. Она сливается с толпой в многоликом городе и не подозревает, что остается непокоренной звездой для человека, который смотрит на нее с огромных билбордов столицы. Он – на вершине славы, она – у подножия. Чем закончится эта болезненная страсть?»
Но роман не об этом. Да, Ася обладает уникальным обонянием и собрала роскошную коллекцию винтажных лимитированных или просто редких духов, стоимость одного (часто даже неполного) флакончика которых переваливает за сотни тысяч. Дар Аси, которая по полному имен Анастасия – помогает ей острее чувствовать жизнь. Но счастье это, или проклятие?
«У Ванессы была бархатная кожа, пахнущая белыми простынями, и прохладные нежные ладошки. Она походила на новенькое миниатюрное мыльце, которое выкладывали в дорогих отелях на сияющий фаянс раковин. Соприкасаясь со Славочкой, Ванесса размылилась, стала влажной, потеряла форму и выскользнула из рук».
Катя Качур
Ася Кречетова умная, талантливая, целеустремленная и очень творчески развитая девушка. Успешная? Да. Но успех не свалился просто так, из ниоткуда. Для того, чтобы о ней заговорили и стали узнавать на улицах, Ася долго и упорно работала, сделав блестящую карьеру журналиста одного из главных каналов страны. Удачно вышла замуж, родила дочь. От Аси все без ума, она очаровывает мужчин, но что-то в жизни идёт не так, не по тому сценарию, потому что есть травма – физическая и душевная. И нет внутренней гармонии, нет того самого «женского счастья».
Второй главный герой – Славочка. Вообще он Ярослав Клюев, но в 99,9% случаев автор обращается к нему, как к Славочке. Ангелоподобному статному красавцу, абсолютно гениальному скрипачу и маменькиному сынку. Жизнь Славочки полностью контролируется мамой Дарьей Сергеевной (по его собственным словам, он на грудном вскармливании уже больше сорока лет), так что представьте себе масштаб бедствия. Когда-то в юности Славочки остро, горячо, до боли, полюбил Асю, но судьба в виде мамы уготовила ему другой роман – роман с классической музыкой, мировые турне с полными залами и несмолкаемыми овациями, а таких вот Асек еще будет полно. Но не случилось. Ни Асек, ни Анек. Как отрезало. Все эмоции Славочка отдавал музыке, и к людям (не только к женщинам, а вообще), был холоден, как красивая мраморная статуя.
«Славочка походил на крупную бабочку, которую природа забыла разрисовать красками. Идеально вырезанные крылья без цвета и той живой пудры, сдунь которую, и бабочка не смогла бы летать. Пожалуй, его пудрой стала музыка, он играл очень нервно, судорожно».
Катя Качур
Ох, как меня будоражат такие вот истории про неотрезанную пуповину. Про женщин, которые живут не своей жизнью, а жизнью ребенка. Про мальчиков, которым так удобно и уютно под крылом мамы с её горячими сырниками и вручную выстиранными рубашками, что зачем что-то менять, когда и так всё и д е а л ь н о. Мама же старается, себя не щадя (не только себя, но мужа и дочь забросила ради сыночка). Жизнь положила на Славочку. И Славочка вырос несчастным эгоистом. Единственная дерзость, которую Славочка себе позволил – взял яркий сценический псевдоним по совету педагога. И на афишах запестрело «Ярослав Кречет», по фамилии Аси…
«Зал замолчал. Первое же вибрато в Славочкиных пальцах вплелось в оглушительную тишину бархатным бутоном, который плавно, волнующе, пульсируя и дрожа, начал раскрываться бесстыжим, порочным бордовым цветком. Не сорвать, не измять его в руках было невозможно. Зрителям стало тяжело дышать. Он трогал не струны. Он кончиками пальцев касался запретных мыслей, фантазий, чувств».
Катя Качур