Они уходят на работу затемно, возвращаются затемно. Каждый подъём — будто маленькая смерть, а каждый вечер — только боль, усталость да пустой холодильник. Работа на износ.
В этом мире, в том числе и в России многие мужчины — это не «сильный пол», это расходный материал. Шахты, металлургия, стройки, вахты в вечной мерзлоте, да и множество другой сложной и неинтересной работы, которую кто-то по любому должен делать. Это места, где здоровье оседает тяжёлым осадком в лёгких, а молодость утекает сквозь пальцы, как песок. К сорока — седые, к пятидесяти — больные, к шестидесяти — если доживут — старики с пустым взглядом и пенсией, которой не хватит даже на лекарства.
Да, можно сказать, что человек сам кузнец своего счастья, можно же учиться, развиваться, идти к успехам. Всё верно. Циничные люди не будут о другом думать, они в со своим мышлением и своей справидливости не хотят и думать о грустной правде жизни. Они молодцы, выиграли конкуренцию, своим умом, талантами, волей, и их не волнует, что кто-то проиграл в этой жизни. Пускай даже и из-за своей собственной лени. Они как раз и спишут всё на лень, или ещё что-то. И будут даже по своему правы. Только какая может быть лень, если многие люди всё равно работают, пускай и в плохих местах. Кто-то же должен.
Вот никто не захочет и думать об этом, что кто-то же должен по любому. Чтобы ты жил в комфортных условиях, пускай и как ты думаешь, сам этого добился. Я уже говорил, что чей-то успех - это чья-то неудача. Так устроен мир. Кто-то должен заниматься трудной и малооплачиваемой работой, чтобы не делать.
Кто-то сгорит за год до пенсии — инфаркт в раздевалке, последний вздох между грязной спецовкой и потрёпанным телефоном с потухшим экраном. Кто-то сляжет с больным сердцем, и будет медленно угасать на больничной койке, глядя в потолок и прикидывая, хватит ли сбережений на похороны. Кто-то просто исчезнет в тихом отчаянии — уйдёт однажды в ночную смену и не вернётся, оставив после себя только стоптанные ботинки у порога да недопитую бутылку в холодильнике.
Их место быстро займут другие. Молодые, пока ещё крепкие, пока ещё не до конца понимающие реалии жизни. Кто-то даже будут верить, что это временно, что вот-вот — и жизнь наладится. А потом незаметно для себя повторят путь тех, кого заменили: сгорбленные спины, дрожащие руки, пустые глаза.
Они уходят, и мир даже не замечает. Потому что заводы работают, свет горит, вода течёт из крана — значит, кто-то там ещё остался, кто-то ещё держит этот груз на своих плечах.
Они не говорят о страхе. О том, как ночью, в потёмках кухни, сердце вдруг сжимается от мысли: «А если завтра не смогу?». О том, как унизительно просить в долг у соседа, когда зарплату задержали. О том, как больно видеть, что жена смотрит на других мужчин — не потому что плохая, а потому что у них руки чистые, а глаза ещё не потухли. Кому-то просто может быть обидно, что он не смог обойти других в успехе, или не хочет и думать, что он оказался слабым для этого мира.
Они знают, что не станут теми, кем мечтали. Не спасут мир, не откроют звёзд, не напишут книг. Их подвиг — в том, чтобы каждый день вставать и делать то, что должно быть сделано.
Но разве это не героизм? Тихий, незаметный, без фанфар. Героизм без зрителей.
А вокруг — разговоры о «мужском предназначении», о том, что «надо терпеть», что «все так живут». И ведь правда — живут. Только это сложно назвать жизнью. Это существование на износ, где единственная награда за труд — ещё один такой же день.
И никто не скажет «спасибо». Никто не заметит, как сгорбились плечи, как дрожат руки, как тускнеют глаза. Просто потому, что так принято. Потому что «мужики не жалуются». Да и ничего в этом мире нельзя изменить.
А когда-то они были мальчишками и мечтали о другом. Смеялись, гоняли мяч по пыльным дворам, ловили рыбу в речушке за посёлком и верили, что жизнь — это что-то большое, светлое, важное. Они мечтали о дальних дорогах, о любви, о подвигах — пусть даже маленьких, но своих. А потом пришла реальность. Настоящая жизнь, где есть конкуренция, победители и проигравшие.
Их не спрашивали, хотят ли они так жить. Их жизнь просто поставила перед фактом: «Надо». Надо кормить семью. Надо платить за квартиру. Надо терпеть, раз уж ты не смог прийти к успеху.
А мечты? Мечты остались там, в детстве, где ещё пахнет скошенной травой, где вечернее солнце золотит крыши домов, где кажется, что впереди — целая жизнь. Но жизнь оказалась короче, чем они думали.
И теперь они просто ждут выходного. Ждут отпуска. Ждут пенсии, которая не спасёт. А самое страшное — они к этому привыкли. Они молчат, когда начальник кричит. Молчат, когда жена устала от бедности. Молчат, когда дети стыдятся их потрёпанной одежды. А потом снова идут на работу. Потому что — надо и выхода нет.
Когда-нибудь их не станет. Кто-то сгорит за год до пенсии. Кто-то сляжет с больным сердцем. Кто-то просто исчезнет в тихом отчаянии, о котором никто не узнает. А на их место придут другие. Такие же мальчишки, которые пока ещё верят, что жизнь — это что-то большое. Но кому-то нужно всё равно работать.
Вот такие дела. Всем спасибо.