Начало :
На уроке английского я рассказывала ребятам про Стоунхендж. Эта наглая новенькая сидела на первой парте, демонстративно мотала головой и тяжело вздыхала. Давая мне понять, что ей что-то не нравится. Мне это надоело. Я обратилась к ней:
— Лиза, что-то не так?
— Всё не так! Вы всё неправильно рассказываете! — ответила мне эта наглая девица.
— В учебнике так написано. Или ты хочешь сказать, что в учебнике всё неправильно?
— Да, наверное.
— Может быть, ты знаешь, как там на самом деле? Может, ты была там?
— Конечно, знаю. Была там 2 раза. Я с родителями в Лондоне 5 лет прожила.
Я решила поставить эту наглую выскочку на место:
— Если ты так хорошо всё знаешь, то к завтрашнему уроку подготовишь доклад на английском языке. Не справишься или не успеешь, получишь «двойку».
— Хорошо. Сделаю. Сколько по времени должен длиться доклад? — совершенно спокойно ответила Лиза, как будто эти доклады она делала каждый день.
— А на весь урок слабо? — с задней парты прокричал Володя Гурьянов.
— Слышала, Лиза? Доклад на 45 минут.
Лиза не ответила, только молча кивнула.
На следующий день перед уроком английского Лиза развесила на доске фотографии. Начался урок. Лиза сорок минут рассказывала про Стоунхендж и немного про достопримечательности Лондона. Ученики ее внимательно слушали, видно было, что им это интересно. Через сорок минут Лиза закончила свой доклад и предложила ребятам задавать вопросы. И они задавали, она отвечала. Я делала вид, что проверяю тетради, но на самом деле тоже слушала ее рассказ.
Прозвенел звонок. Я «скрепя сердцем» поставила ей «пятерку» — заслужила.
Я вошла в учительскую на собрание, которые наш директор проводила в конце каждой недели. Настроение было ужасное.
— Люба, ты чего такая грустная? — спросила меня директор. — Девятиклассники тебя довели или еще кто?
— Девятиклассники.
— Неужели опять Гурьянов? Ну, я с ним разберусь.
— Нет, Гурьянов на этот раз ни при чем. Смолякова.
— Лиза? Странно. — удивилась учитель химии. — Лиза способная, умная девочка.
— В том-то и дело, что слишком умная.
И я рассказала о том, что было у меня на уроке.
— Радоваться надо, что у нас такие умные, способные ученики, а ты расстраиваешься. — сказала директор.
— Эх, кто-нибудь бы вместо меня урок провел. — сказал Марк Моисеевич, старый учитель математики.
— И вместо меня! — сказал учитель физкультуры. — А я бы в это время партию в шахматы с Марком Моисеевичем сыграл.
— Какие тебе шахматы? — возразил математик. — Тебе только в дурака подкидного с пионерами играть.
— А твоя Лиза на пианино не играет? — спросила учительница музыки. — А то и вместо меня могла бы урок провести, а я бы пока по магазинам прошлась.
Все посмеялись. Настроение немного улучшилось.
После собрания директор догнала меня в коридоре:
— Люба, подожди! Я тебя очень прошу, будь с Лизой помягче. У нее такое горе случилось — мама умерла.
— Галина Яковлевна, я этого не знала. Я постараюсь быть с ней помягче. Просто мне иногда кажется, что предмет она знает лучше меня, мне ее и учить-то нечему.
— Поэтому ты и злишься?
— Наверное.
— Это все твои амбиции, которые в этой ситуации совсем ни к чему. Радоваться должна, что хоть с ней проблем нет. А девочка на самом деле способная, все учителя ее хвалят. Таких учеников мы поддерживать должны.
Я вернулась в кабинет. На столе лежали 2 стопки тетрадей, которые надо было проверить. Сидеть до вечера в школе и проверять тетради мне не хотелось.
— Возьму домой, за выходные проверю. — решила я и сложила все тетради в большой пакет.